Я вжался в скалу еще больше. Мало мне было происшествий в горах все это время, так теперь еще и под камнепад угодил! Причем под самый центр, как будто по заказу.

Убегать нельзя, иначе камень столкнётся меня вниз. Все, что оставалось, это приниматься к скале и молиться горным духам, чтобы меня не раздавил огромный камень побольше размерами. Помимо камней, со склона летели пыль и осколки.

В рюкзак снова ударил камень, причем с такой силой, что я чуть не уронил его себе на голову. Но ничего, удержал, только чуть покачнулся. Почти в то же мгновение грохот утих, камни перестали падать, только внизу на склоне слышался стук и прерывистый шум.

Я подождал еще немного, а потом, не опуская рюкзака, пошел дальше. Надо поскорее пройти этот чертов кулуар, пока тут не начался еще один камнепад.

Такие падения камней часто провоцируют друг друга и тогда за одним камнепадом почти же начинается другой. Я однажды был свидетелем камнепада, который длился пять часов.

Пройдя, наконец, кулуар, и достигнув ребра, где не было таких отвесных скал, я остановился и осмотрел рюкзак. Кажется, там что-то глухо брякнуло, когда его ударил камень.

Да, так и есть, валун пробил рюкзак и помял примус, пролив чуток бензина из его нутра. А еще острым краем одного из камней оказалась перерезана одна из лямок рюкзака. Я укрепил ее веревкой и еще раз поблагодарил небеса, что успел укрыться. Если бы не рюкзак, камень наверняка пробил бы мне череп.

За ребром я начал подниматься дальше по скалистому склону, лавируя в кулуарах. То и дело я оглядывался по сторонам, ожидая, когда снова загрохочут камни.

По закону подлости камнепад мог начаться в самый неподходящий момент и поэтому я старался не создавать такие неудобные мгновения. Шел быстро и без остановки, несмотря на усталость.

В конце концов, когда световой день уже близится к упадку, я выбрался со скалистого перехода на ледовое плато. Каменистый рельеф сменился снегом и льдом, а значит, здесь было полно трещин. Я направился по леднику вверх, преодолевая скользкие метры на «кошках».

Погода снова начала портиться, сверху на ледник рваными клочьями пополз туман. Я шел и шел, пока наконец не выбрался на пологий ледовой балкон, примыкающий к горе. Здесь можно было устроиться на ночевку.

Стоило чуть пройти вперед и передо мной открывалась великолепная панорама от перевала Дыхниауш до вершины Салынан. Только я насладился зрелищем, как его тут же закрыл надвигающийся туман.

Я занялся обустройством лагеря. Привычно утрамбовал площадку, разложил палатку и расстелил внутри спальник. Под него положил все лишние теплые вещи.

Потом разогрел ужин и с аппетитом поел. Кружка ароматного кофе и шоколадка окончательно превратили меня из усталого неандертальца в современного туриста, с улыбкой взирающего на предстоящие трудности.

В это мгновение снаружи палатки, там, в густом тумане, послышались странные крики и лязг металла.

Ощущение такое, будто неподалеку кто-то устроил сражение на мечах. Средневековые рыцари. Взобрались, дьявол их раздери, на перевал и рубятся на клинках.

Я отставил кружку с кофе, взял ледоруб и полез наружу. Потом передумал, бросил ледоруб обратно на спальник. Кто бы там ни был, ледоруб тут явно не поможет. Скорее всего, это какая-нибудь слуховая иллюзия.

Вылез наружу, а вокруг уже стемнело. Звуки утихли. Ну да, начинается. Опять будем играть в кошки-мышки?

Но только я хотел обратно залезть в палатку, как металлический грохот раздался в тумане прямо над головой. Как будто там находилась огромная жестяная крыша и невообразимый великан пробежался по ней из стороны в сторону. Или словно реактивный лайнер пролетел надо мной на бреющем полете. Я аж пригнулся от неожиданности.

Это же гром. Самый мощный из всех, что я когда-либо слышал. Раскаты снова пронеслись над головой. В груди отчаянно загрохотало. Гребаный резонанс.

Я огляделся, еще раз проверил место, где решил ночевать. Как бы от раскатов на меня снова не обрушились камни или куски льда. Хотя, если уж от предыдущего грома еще ничего не отвалилось, тогда и дальше уж ничего не обвалится.

Поэтому я полез обратно в палатку. Завернулся в спальник и попытался уснуть. Гром продолжал бушевать еще полчаса, потом постепенно стих. Или это я настолько сильно устал, что уснул и уже ничего не слышал.

Проснулся опять затемно. По внутреннему будильнику. Привычно собрался и отправился дальше.

Сегодня у меня тяжкий день. Помимо перевалов, предстоит штурмовать вершину. Дальше оттуда уже прямой путь домой, в лагерь. Я прошел больше семидесяти процентов своего пути. Если поднажать, смогу быстро из одолеть.

Едва я отшагал немного, как сверху пошел крупный снег. Почти сразу мне попался крутой обледенелый склон. Тут без крючьев и ледобуров не обойтись. Я использовал их, чтобы взобраться вверх.

До самого полудня я штурмовал вершину, пока, наконец, не взобрался на нее. Наверху отдохнул, перекусил, устроившись в небольшой расщелине в скалах. Спуск отсюда тоже предстоял по крутому заснеженному склону.

Отдохнув, я начал спуск на ледовое плечо с огромными карнизами в сторону плато. Выходил на склон на передних зубьях кошек, забивал крюк, возвращался за снаряжением, перетаскивал его, потом опять начинал сначала. На сотню метров выходило по четыре крюка. Наконец, склон закончился скальной «пилой» перед заснеженным плато.

Видимость снова ухудшилось настолько, что я не видел дальше вытянутой руки. Причем случилось все очень быстро.

Перед тем, как идти дальше, я долго размышляю. Пью кофе, думаю, прикидываю. Пытаюсь угадать, какая будет погода.

Сейчас мне предстоит одолеть один из сложнейших участков на Безенгийской стене, состоящего из ряда сильно заснеженных «жандармов». Это такие небольшие вершины с острыми макушками. Обладают крутым нравом и не менее крутыми склонами. Расположены на гребнях хребтов в окрестностях главной вершины. Могут иногда чертовски затруднить штурм.

И вот передо мной выбор: завоевать здесь, теряя драгоценное время или идти вперед.

— Ладно, хер с ним, — сказал я наконец и вылил остатки кофе на снег. — Идем дальше. Простите, горные духи.

Оставаться ждать на плато хорошего погоды тоже рискованно. Метель может перерасти в бурю. Я вообще могу застрять здесь на неделю из-за непогоды. Пока еще можно идти, лучше попытаться прорваться через «жандармы».

Я собираюсь и иду по склону. Снег усилился, настоящий буран. Ветер, правда, стих, хоть это хорошо. Я пробиваюсь через скалы, в ход идут всевозможные средства: ледобуры и крючья, кошки и ледоруб.

Так я преодолел один «жандарм», потом другой, третий. Между ними есть небольшие плато под скалами, там уютно и тихо, только падает снег. Надо же, сейчас я один-одинешенек в этих местах, на многие километры от меня ни одной живой души. Здесь можно заночевать, но время еще есть и я иду дальше.

Под вечер погода успокоилась. Снег прекратился, но иногда появляются жестокие порывы ветра. Он подхватывает колючий снег со склона, швыряет мне в лицо. Я прохожу ледово-снежный гребень, не обращая внимания на выходки ветра.

Впереди еще одна вершина, вот только я не собираюсь взбираться на нее. Мне надо обогнуть ее по гребню. Тут снова ледовый склон, с которого ветер согнал весь снег.

Склон похож на недавно залитый льдом каток, только наклоненный вниз. Если я скользну вниз без страховки, то быстро улечу прямо вниз, в пропасть. Я осторожно забиваю крючья, постепенно прохожу склон и дальше спускаясь с гребня, страхуюсь с помощью веревок.

Вот здесь можно, наконец, передохнуть. Из-за непогоды я все-таки не успел пройти спуск полностью.

Ладно, поспешишь — людей насмешишь. Причем в горах в конце пословицы принято говорить «огорчишь», а не «насмешишь».

Ночью снова пошел снег и мягко окутывал палатку. Я проспал и впервые проснулся слишком поздно. Наскоро перекусил, быстро собрался и отправился дальше.