За ночь ручей немного наполнился. Поднялся над установленными Джозефом вешками и даже слегка закружился крошечными водоворотами. Наконец взошло холодное солнце и осветило лес. Джозеф проснулся и стремительно сел.

– Как вода?

Радуясь хорошей новости, Хуанито рассмеялся.

– Ручей стал больше. Вырос, пока вы спали.

Джозеф откинул одеяло, встал и пошел посмотреть.

– Да, так и есть. Где-то что-то изменилось. – Он потрогал мох на камне. – Ты добросовестно смачивал. Спасибо. Как по-твоему, он позеленел?

– Не знаю. Ночью есть только один цвет: черный, – ответил Хуанито.

Они вместе приготовили завтрак, сели у костра и начали пить кофе.

– Сегодня поедем к отцу Анджело, – решил Хуанито.

Джозеф покачал головой:

– Не могу. Пропадет слишком много воды. К тому же особой необходимости нет; ручей прибывает.

Хуанито возразил, не поднимая головы, так как не хотел встречаться с Джозефом взглядом.

– Беседа со священником всегда помогает, – проговорил он настойчиво. – Сразу чувствуешь себя лучше. Даже если исповедался в легком прегрешении, все равно на душе становится светлее.

– Я не принадлежу к этой церкви и не могу исповедаться.

Хуанито немного подумал.

– Встретиться с отцом Анджело может каждый, – заверил он наконец. – Люди, которые не были в церкви с раннего детства, возвращаются к отцу Анджело, как дикие голуби слетаются вечером к воде.

Джозеф снова посмотрел на камень.

– Но ручей прибывает. Значит, ехать незачем.

Искренне веря, что церковь способна помочь сеньору Уэйну, Хуанито прибегнул к хитрому маневру.

– Я живу в этом краю с рождения, дон Джозеф, а вы приехали совсем недавно. Есть вещи, которых не знаете.

– Что за вещи? – встревожился Джозеф.

Хуанито посмотрел ему прямо в глаза.

– Я уже не раз это видел, сеньор, – пояснил он печально. – Прежде чем пересохнуть, источник всегда немного увеличивается.

Джозеф быстро взглянул на ручей.

– Значит, новая сила ручья – признак конца?

– Да, сеньор. Если не вмешается Бог, вода скоро иссякнет.

Несколько минут Джозеф сидел молча, погрузившись в размышления. Наконец он встал и поднял седло за луку.

– Поедем к священнику, – проговорил он хрипло, отнес седло туда, где паслась лошадь, и добавил: – Нельзя упускать ни одной возможности.

Оседлав лошадь, Джозеф вылил на камень очередное ведро.

– Вернусь, когда мох еще не успеет высохнуть.

Всадники ехали прямо по склону, значительно сокращая путь. Копыта лошадей поднимали облака пыли. В холодном воздухе едва слышно потрескивал колючий мороз. На полпути к Нуэстра-Сеньора порыв ветра наполнил долину песком, взметнув мелкие частицы так высоко, что солнце скрылось в желтом тумане. Хуанито повернулся в седле и посмотрел на запад – туда, откуда прилетел ветер.

– На побережье туман, – сообщил он сухо.

Джозеф даже не взглянул.

– Там всегда так. Пока существует океан, тем краям ничто не угрожает.

– Ветер дует с запада, сеньор, – уточнил Хуанито с надеждой.

Но Джозеф лишь горько рассмеялся.

– В другое время мы бы бросились накрывать сено и поленницы. А в этом году ветер уже много раз дул с запада, но так ничего и не принес.

– Когда-нибудь дождь обязательно пойдет, сеньор.

– С какой стати? – в отчаянье спросил Джозеф, глядя на выжженную землю. В живых остались только дубы, да и те спрятались под толстым слоем пыли.

Наконец всадники поехали по тихой улице Нуэстра-Сеньора. Городок опустел: половина населения разбрелась: все, кто мог, переселились к родственникам в более счастливые края, бросив на произвол судьбы дома, обожженные дворы и пустые курятники. Ромас подошел к двери и молча помахал, а миссис Гутьерес выглянула в окно. Перед салуном не стояли посетители, как прежде. Когда подъехали к приземистой глинобитной церкви, уже наступил вечер короткого зимнего дня. Два маленьких чернокожих мальчика по щиколотку в пыли играли на дороге. Спешившись, всадники привязали лошадей к древней оливе.

– Пожалуй, зайду, поставлю свечку, – сказал Хуанито. – Отец Анджело живет позади, во дворе. Когда соберетесь в обратный путь, буду ждать в доме тестя Гарсиа.

Он направился к входу в церковь, однако Джозеф остановил его:

– Послушай, Хуанито. Не возвращайся в рощу вместе со мной.

– Хочу вернуться, сеньор. Я ваш друг.

– Нет, – отрезал Джозеф. – Ты мне не нужен. Хочу остаться в одиночестве.

Голубые глаза Хуанито наполнились разочарованием и болью.

– Хорошо, друг мой, – произнес он тихо и вошел в открытую дверь.

Маленький выбеленный дом отца Анджело спрятался за церковью. Джозеф поднялся на крыльцо, постучал, и спустя мгновенье дверь открылась. Священник предстал в поношенной сутане и широких рабочих штанах. Он выглядел бледнее, чем прежде; глаза покраснели от долгого чтения.

– Входите, – пригласил отец Анджело с улыбкой.

Джозеф остановился посреди крошечной комнаты с яркими религиозными картинами на стенах. В углах возвышались стопки толстых книг в кожаных переплетах – все это были старинные миссионерские евангелия и жизнеописания.

– Хуанито велел прийти к вам, – пояснил Джозеф. Доброта и мягкий голос священника сразу успокоили его и расположили к беседе.

– Так и знал, что когда-нибудь придете, – ответил отец Анджело. – Садитесь. Дерево все-таки подвело?

Джозеф удивился:

– Вы уже говорили о дереве раньше. Что вы о нем знали?

Отец Анджело рассмеялся.

– Я в достаточной мере священник, чтобы узнать священника. Может быть, будете обращаться ко мне так же, как все: «отец»?

Джозеф почувствовал силу сидевшего перед ним человека.

– Хуанито велел прийти к вам, отец, – повторил он.

– Разумеется. Но все-таки ответьте: дерево вас подвело?

– Мой брат убил дерево, – мрачно признался Джозеф.

Отец Анджело заметно встревожился.

– Плохо. Глупый поступок. Но от этого дерево могло стать еще сильнее.

– Дерево погибло, – пояснил Джозеф. – Оно мертво.

– И после этого вы все-таки обратились к церкви?

Джозеф улыбнулся наивности этого исполнения миссии.

– Нет, святой отец, – ответил он. – Я пришел, чтобы попросить вас помолиться о дожде. Я приехал в эти края из Вермонта; там нам немало рассказывали о вашей церкви.

Священник кивнул:

– Да, знаю.

– Но земля умирает! – неожиданно крикнул Джозеф. – Помолитесь о дожде, отец! Вы уже молились о дожде?

Отец Анджело утратил значительную долю былой уверенности.

– Помогу вам помолиться о вашей душе, сын мой. Дождь пойдет. Мы служим мессы. Дождь пойдет. Бог сам решает, когда послать дождь и когда остановить.

– Но откуда вам известно, что дождь пойдет? – продолжал наступать Джозеф. – Говорю же, что земля умирает!

– Земля не умирает, – сурово возразил священник.

Но Джозеф взглянул недоверчиво:

– Откуда вам это известно? Пустыни когда-то зеленели. Если человек часто болеет, но пока всякий раз выздоравливает, разве это доказывает, что он никогда не умрет?

Отец Анджело поднялся, подошел к Джозефу и участливо посмотрел на него сверху вниз.

– Вы больны, сын мой. Болеет ваше тело, и болеет душа. Придете ли в церковь, чтобы излечить душу? Уверуете ли в Христа и помолитесь ли за спасение собственной души?

Джозеф стремительно вскочил и в ярости сжал кулаки.

– Моя душа? К дьяволу мою душу! Говорю вам, что земля умирает! Молитесь за землю!

Священник посмотрел в его горящие глаза и наткнулся на неистовый поток чувств.

– Главная забота Бога – это люди, – твердо заявил он. – Их путь на небеса и наказание в аду.

Гнев отступил так же внезапно, как нахлынул.

– Пожалуй, пойду, святой отец, – устало проговорил Джозеф. – Незачем было сюда приезжать. Вернусь к своему камню и буду ждать.

Он шагнул к двери, а отец Анджело пошел следом.

– Помолюсь за вашу душу, сын мой. В ней скопилось слишком много боли.

– Прощайте, святой отец. Спасибо за беседу.