— Утёнок, — шепнули сверху, — братец будет ревновать что ему не досталось обнимашек. Может, исправим эту оплошность?

Я втянула носом такой приятный аромат и с трудом оторвалась от горячего светлого синха. Все же в их башне этой, очень холодно, условия для жизни оставляют желать лучшего. Неловко шагнула назад, чувствуя, как сложно Розаилу разомкнуть объятия. Он будто через силу заставил себя опустить ладонь, давая мне возможность выбраться. И все же, за его напускной шутливостью явно скрывалось нечто большее, чем просто желание не обидеть брата. Подняла подборок, стараясь заглянуть в его лицо. Серьезное, сосредоточенное. Пальцы сложились в кулаки, и взгляд такой… словно… он изо всех сил себя сдерживает.

— Не обращай внимания на него, — усмехнулся Анаил, — лучше обними меня.

И сам как-то притянул, легко захватил ладошку в плен, прижал к себе, действительно ревниво притиснув к могучей груди. Дышать стало тяжело, но вместе с тем навалилось такое сокрушающее чувство уюта… Будто эти дни я не жила, а лишь передвигала ноги и руки, бессмысленно, в мире, лишенном всяческих красок. Теперь перед глазами плясали цветные пятна, и вовсе не от недостатка воздуха, а просто рядом с ними пространство менялось, предметы становились ярче, погода приятнее, и боль в животе уже не так ярко беспокоила.

— Надо почаще оставлять тебя одну, — словно невзначай сказал Анаил, я услышала, как его голос перекатывается в груди. Чарующие звуки. Что он там сказал?

Растерянно подняла глаза вверх, переспрашивая. Но меня проигнорировали, не дав понять сути происходящего.

— Ты сразу все свои шипы втягиваешь, и становишься такой гладенькой, — провел при этом по моему предплечью, ничем не закрытому. Вслед за его пальцами по коже мурашки побежали, стремительные и колкие озорницы. Они устремились дальше, к чувствительной груди и плечу, к спине, которую я так остро почувствовала, и к шрамам.

Сразу резко снизив весь пыл.

— Кхм, — сказала я, упираясь в грудь Анаила. Эти объятия были другими, более страстными и тесными, такими, от которых дух перехватывает, и хочется одновременно бежать больше и притиснуться ближе. Я выбрала первый вариант. — Спасибо за маму, — поблагодарила их двоих.

Братья переглянулись.

От Розаила не скрылась моя попытка сбежать. Он нахмурился, сведя брови на переносице, чем еще сильнее меня смутил. А потом напомнил:

— Мы на тренировку собирались, брат.

Тот неохотно позволил мне сбежать.

— У малышки странное настроение, — задумчиво сказал Анаил, буравя синими глазами меня, осторожно отступающую назад. — Теперь мне кажется, что Алина боится не нас, а себя, — продолжил рассуждать вслух Надсмотрщик. — Кстати, нужно зафиксировать твою силу.

И вот он опять возник рядом, взял за запястье, осматривая счетчик веры, переданный мне недавно. С его пальцев сорвался черный туман, и устремился ко мне, обволакивая все тело приятной дымкой.

В воздухе перед Анаилом появилась табличка, на которой он принялся выводить знаки, вспыхивающие ярким светом. «Руны» — догадалась я.

— Взгляни, Всесильный. Уровень силы необычайно высок. Даже больше чем у Альбины и Полины… Не думал, что у полукровок он может быть таким мощным. — На меня посмотрел. — Ты очень одаренная богиня, малышка. Это и плохо и хорошо одновременно.

— Плохая новость такова — нам придется провести церемонию Преклонения раньше обычного, — продолжил за него Розаил. — Твой дар нужно стабилизировать и зарегистрировать, необходимо сдать экзамен. Принести лучшее творение твоего дара на проверку и заработать миллион очков веры. Тогда я смогу точно определить божественный ранг. К сожалению, чем сильнее дар, тем больше веры нужно предоставить к церемонии.

Ничего не понимаю. Преклонение? Ранги? Миллион веры?

— Не волнуйся. Думаю, мы назначим церемонию через пару недель. Что скажешь? Успеешь подготовиться?

Послышался звук, до боли напоминающей открытие молнии. Он уже мне был хорошо знаком, так фамильяры появляются из своих пространственных карманов. Клубничка вылезла, хлопнув длинными ресницами.

— Господа синхи, не слишком ли короткий срок? — проворчала она. — Хотя… Я все понимаю, — и такой взгляд на Всесильного, в котором действительно понимание плещется. А еще хитринка, явственная очень, и мне сразу любопытно стало, чего не договаривает этот наш сильнейший Розаил.

К моему удивлению, щеки мужчины слегка покраснели.

— Клубничка, мы, кажется, уже говорили, — напомнил Анаил.

Фамильярка сразу присмирела, осторожно спрыгнула на пол и прижалась к моей ноге.

— Молчу я молчу, господа коварные. Мою хозяйку охмурить хотите, а обо мне не думаете. У всех пара есть, только у меня нет! У Ванильки — Крендель, у Алинки — даже двое, и кто?! Самый могущественный Надсмотрщик и сам Всесильный. А я… совсем одна-а-а-а! — Клубничка носом хлюпнула, и начала откровенно реветь.

Всем присутствующим совестно стало.

Тогда Розил подошел ближе, присел возле моих ног, погладил по головке Клубничку.

— Знаешь что, сладенькая? Я тут подумал. Надо нашей избраннице помочь. Столько веры накопить — совсем непростая задача. Поэтому у меня есть идея…

Розаил поднялся, смущенно улыбнулся, показав ямочки на щеках. Квадратные скулы смягчились, сделав его лицо более мягким и приятным. И сердце снова удар пропустило, предательски захотев вновь прижаться к его груди. А лучше бы… Чтоб Розаил спереди, и Анаил сзади. Блин, о чем я думаю?!

— Не бойся. Дай ладони, я немного скорректирую твой дар. На Парласе станет веселее, слишком уж мы долго грустили. Эта всеобщая депрессия порядком осточертела. Согласен, брат?

Анаил лишь поднял смоляную бровь, наблюдая за нами.

— Как скажешь Всесильный. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Конечно, — легко ответил Розаил, беря мои ладони в свои руки.

А я… рассматривала его пальцы, вспоминая первую встречу с Анаилом. Мне его руки такие красивые показались тогда, если можно так сказать, мужественные. С выпуклыми венами под кожей, и пальцы длинные, и ладони широкие. Вот и сейчас я позорно зависла, глядя на руки Всесильного. Горячие подушечки сжали крепко, удерживая изящные запястья, на его фоне кажущиеся еще более хрупкими, чем обычно. Может быть… не так уж мне и не повезло? Ведь они мне явно нравятся. И заботу проявляют, и маме разрешили сюда перемещаться для встреч. Только…

Как это? Ведь их двое… Не представляю такие отношения. Они — такие красавчики и я со своими шрамами, отнюдь не лучший вариант. Однако мысли, им не прикажешь. Чувства не остановить. Сладостная картинка их двоих рядом и другие не менее притягательные кадры пролетели в голове стремительно и дико. Яркие вспышки образов, достойных внимательного анализа когда я буду одна, вдали от синхов. Внутри все дрожит, будто в предвкушении катастрофы, нет, землетрясения, настоящей бури, способной сломать меня и привычные устрои моей жизни, но разве… Разве они уже не сломлены? Раньше я не позволяла себе даже и представить себя рядом с такими мужчинами, а теперь легко фантазирую. И о чем?!

Блин! По коже побежали мурашки.

Живот свело судорогой, я неловко переступила с ноги на ногу, бросив в сторону Анаила беспомощный взгляд. Но он лишь усмехнулся, легко расшифровав мои движения. Самодовольно ухмыльнулся, поразив обаятельной улыбкой. Нет, лучше уж на руки смотреть. Или не лучше! Слишком соблазнительно касаются горячие пальцы, пугая острой близостью.

От пальцев Розаила ко мне потек свет. Белый, такой яркий, что глаза заслезились. В районе сердца стало щекотно, горло сжало спазмом, я с трудом хлебнула воздух, подавившись небывалым чувством бодрости. По телу побежали золотистые искры магии. Они сверкали непривычно ярко, переливаясь несколькими цветами, начиная от белоснежного и заканчивая золотым, хрустели, перебегая от волоска к волоску.

— Ого! — не смогла сдержать возгласа. Клубничка прижалась сильнее к моей ноге, благоговейно глядя вверх, на Всесильного.

— Ну вот и все, — тот резко отпустил и сразу отвернулся. Плечи мужчины вздымались, передача магии явно далась ему не так легко, кроме того… Спина его подрагивала от сдавленных вздохов. Вены на руках выступили отчетливее, по полу стал струиться белесый туман. Хищный. Субстанция потянулась ко мне щупальцами, стремясь захватить, присвоить. Самое интересное, я была готова шагнуть внутрь и подчиниться.