— Светлого утра… А разве вы ее еще не начали? — насторожился Декс.
— Ну что вы! Зачем так рано-то! Ваше рвение, конечно, похвально, но…
— Тогда кто те двое, которые уже вышли из здания? Девушка и парень? — невежливо перебил его Декс. Начальник посмотрел на него с недоумением.
— Вы что? Выпустили кого-то без проверки?
— Они сказали, что их уже проверили!
— Этого не может быть!
— Очень красивая девушка с белыми волосами…
— Постой. Красивая девушка? И белые волосы? А это не может быть та, которую ищут из Кастельи? Убийца короля? Очень уж примета запоминающаяся. Ты видел портрет?
— Нет, у меня его нет.
— Постой-ка… Сейчас… Нас всех уже на уши из-за нее поставили… На, смотри, — начальник протянул Дексу примерный портрет преступницы. Много раз размноженный, он уже сильно стерся, но сомнений не вызывал ни малейших.
— Это же она! Это же убийца короля! — вскричал Декс.
Начальник побледнел. Хорошенькое дело! У них в тюрьме всю ночь сидела государственная преступница такого уровня, а они ее и не узнали, и вообще упустили! Мало того, что ее надо поймать теперь во что бы то ни стало, если он хочет остаться на этой должности, так еще и как-то доложить надо об этом в Кастелью, причем немедленно.
Уже через десять минут вся тюрьма была поднята по тревоге. Допрос подозреваемых отложили на второй план. Декс принял все возможные меры для поимки настоящих преступников. Но рядом с тюрьмой проезжало слишком много дилижансов в самые разные стороны города, так что преступники успели уйти. Следователь связался по служебному кристаллу со всеми стоянками дилижансов в городе, разослал описание внешности преступников и запрет на выезд всех дилижансов из города. А пока запущенная им машина по поимке преступников работает, ему придется проверить на кристалле правды всех сотрудников тюрьмы. Кто-то же выпустил этих двоих из камер.
На следующей стоянке дилижансов у меня случился шок. По визору на стоянке объявили об особо опасных преступниках, магах, за поимку которых живыми будет выдана нескромная сумма в несколько рольдо. За поимку мертвыми сумма была меньше. Причем нас охарактеризовали как матерых рецидивистов и даже рекомендовали обезвредить как можно скорее! Я так поняла — убить. Я собралась было впасть в панику, как обычно, но тут оглянулась на Ликара. На мальчишку было страшно смотреть. Он побледнел и часто дышал открытым ртом. Я решила подождать с истерикой. И послушала дальше. Все рейсы дилижансов были отменены. Наши приметы настолько явно совпадали с действительностью, что не узнать нас было невозможно. А еще показали мой примерный портрет. Так себе художник был, но суть передал верно. Я схватила Ликара за руку и потащила к двери. Хорошо, что сейчас было раннее утро, и людей на стоянке было мало. Тем не менее какой-то старичок недобро поинтересовался у меня, не нас ли это разыскивают. Улыбнувшись во все свои белоснежные зубы, я скромненько ответила, что нет, конечно. Мы же священники храма Пресветлого, мы не можем быть преступниками. Пока старичок осмысливал информацию и балдел от моего ясного образа, я увела Ликара за здание стоянки. Парня как-то странно потряхивало. Он впервые слышал о том, что он преступник, которого могут не только поймать, но и убить. И видимо, он еще не осознал этот печальный факт, потому что тащился за мной, совершенно не сопротивляясь. Я решила занять его действием, чтобы не раскисал.
— Послушай, нам надо как-то изменить свою внешность. Иначе мы не выедем из этого города.
— Как изменить?
— Откуда я знаю! Давай думать.
— Что тут думать? Надо к стражам идти и все рассказать! Я же не преступник! Тем более не маг!
— Куда ты собрался? Нас же убить могут! Ну… Меня так уж точно. Надо уезжать из города.
— Мы не выедем! — нервно выкрикнул он. — Все дилижансы отменены, не слышала? А если какой и поедет, то наши приметы разосланы по всем стоянкам! Предлагаешь еще и дилижанс украсть?
— А получится?
— Нет! Это уж точно без меня! Я тебе что, вор какой? Я фон Гриер! Отец меня и так убьет, когда узнает, что я в тюрьму попал! Ни за что, между прочим. Из-за тебя все!
— М-да. Сядем на дилижанс, нас привезут прямо в тюрьму. Если не убьют по дороге. Награда меньше, зато гарантированно не убежим. Как же все-таки изменить внешность?
— Да никак! Другой одежды больше нет, воровать тут не у кого и купить негде — это же просто стоянка.
— Плохие у вас тут стоянки. Видел бы ты наши вокзалы — там жить можно, — я все пыталась спокойным тоном хоть как-то успокоить паниковавшего парня.
— Какие есть, — огрызнулся он, — слушай, никуда я с тобой больше не пойду. Я и так уже преступником объявлен. Но сейчас я вроде пока не сильно виновен. И смогу это доказать. А пойду с тобой дальше — опять попаду в тюрьму, а то и на эшафот! Уже почти попал!
— Ну и ладно, проваливай, — психанула я, — трус несчастный! Прекрасно знаешь, что я не виновата, прекрасно понимаешь, что мне просто надо добраться до дворца и там все будет в порядке! А без тебя я не дойду. Ну и плевать. Возвращайся к своему Дарию, а я пойду дальше одна. Хоть пешком!
Сказала и поняла, что это действительно выход — пойти своими ножками. Тут до дворца и столицы — Кастельи — всего-то два города осталось. Я развернулась и потопала по дороге в лес, мрачно размышляя над словами Ликара. Он ведь, в общем-то, прав. Преступница тут я. Ищут меня. Если он попадется вместе со мной, ему несдобровать. Выкрутимся мы или нет, неизвестно, так зачем ему рисковать? Минут через пять услышала топот за спиной — Ликар шагал за мной. Видимо, возвращаться к Дарию, не выполнив его просьбу, было страшнее, чем идти со мной.
— Ты не по той дороге идешь, — как бы небрежно заметил он, — нам надо в Пирос, это вон на ту развилку. А скоро будет деревня Колосья. Может, оттуда что-то будет ехать до столицы. Там вряд ли о нас знают. Можем там сесть. И одежду там же сменим, если что.
— Ликар, спасибо, что вернулся, но ты прав. Тебе нельзя рисковать. Давай я пойду одна. Возвращайся в Сан Грат, ты уже очень много для меня сделал.
Ликар, насупившись, слушал меня.
— Нет, — наконец сказал он, — нельзя. Я еще не нашел свой путь. Что я Дарию скажу?
— Может, найдешь по дороге назад?
— Нет. Я точно знаю, надо идти. Дарий велел. А он ясновидящий, он знает. Чина же вон нашла свой путь. И я так же хочу.
Видно было, что он отчаянно трусил. Но старался не показывать этого. Ну что ж, молодец.
Я молча повернула на дорогу в Пирос, и мы отправились в Колосья. Несчастные Колосья оказались не так уж и близко. Шли мы туда целый день. Привалы делали нечасто, хотелось побыстрее попасть в цивилизацию. Пить и есть к концу дня хотелось зверски. Но, к сожалению, навыков выживания в естественной природной среде ни у меня, ни у парня не было. Так и шли голодные. Пару раз попадались ручьи, мы хоть напиться смогли. Не спрашивала, что там водится в этих ручьях. Надеюсь, я не умру от местных микробов. Или хотя бы меня смогут вылечить, если что. К вечеру до деревни так и не добрались, хотя Ликар и говорил, что еще чуть-чуть и все, мы на месте. Когда совсем уж стемнело, стало понятно, что спать придется в лесу. Ужас. Нарвали по-быстрому веток и уже подросшей травы, закопались в них. Надеюсь, не замерзнем к утру — ночь обещала быть прохладной.
Альбертана я увидела и не узнала — он отрастил себе волосы! Да какие! Не сильно длинные, черные, блестящие, они обрамляли его красивое лицо просто идеально! Голубые глаза улыбались, он прекрасно понимал, какое впечатление производит.
— Господи, да ты красавчик! — я не сдержалась, конечно, подошла поближе. Так хотелось прикоснуться к его волосам! Видимо, он опять все понял, взял мою руку, провел ею по голове. Мягкий шелк волос ласкал мои пальцы.
— Мне далеко до твоей красоты, моя дорогая, — прошептал он, — привет, я ждал тебя целую вечность!
— Где мой приветственный поцелуй? — понесло меня куда-то не туда.
Не успела я осознать, что сказала, как оказалась в сильных объятиях. Реакция короля была мгновенной, и свой приветственный поцелуй я получила сполна! Аж голова закружилась. Я забыла обо всем. Как хорошо, когда тебя кто-то ждет! И как хорошо оказаться в сильных объятиях такого потрясающего мужчины. Любимого? Пока не знаю. Но однозначно самого близкого мне в этом мире. Почему-то мне пришло на ум, что будь в этой комнате кровать, я бы не устояла. Да и сопротивляться бы не стала даже. Когда последний раз меня так обнимали и целовали? Вот так — никогда!
