«АААААА!» — утробно завыл ещё один раб и убил близстоящего соперника.

Секундой спустя каждый из сотни полуголых рабов с оружием наперевес пустился вырезать тех, кого еще совсем недавно считал партнёрами по битве.

Личико Юноны потеряло всякие краски. В её до сего дня ясных, ни разу не видевших смерти и мучений людей глазах отразилась вся ярость рабов как она есть — головы и конечности отлетали от мощных ударов острым оружием, жуткие кровавые раны сопровождались душераздирающими воплями. Они сворачивали друг другу шеи, дробили кости с дикими, безжалостными лицами, в которых не отражалось ничего человеческого.

Мировоззрение девушки в этот момент треснуло по швам. В этих дикарях не было ни капли разума и доброты, в которую она верила, ничего святого. Почему отец вообще ценит людские жизни, если они такие ничтожества, предающие товарищей ради сомнительной награды? Они впиваются друг другу в глотки, убивая себе подобных ради ничтожного шанса на тёплое местечко… Ещё недавно жали друг другу руки, товарищески улыбались, сражались против единого врага, как и полагается настоящим и отважным людям, а сейчас… Стали нелюдями.

Юнона была настолько потрясена, что едва не потеряла сознание, но вдруг последняя мысль чётко врезалась в её нестабильный сейчас разум. Она же и рассеяла весь хаос в голове. Рабы — не люди. Это всё объясняет. Её убеждение о том, что люди — самые разумные, добрые и миролюбивые существа на планете не пошатнется от такого пустяка. Отец, ценящий людские жизни, не выдвинул бы это предложение, если бы они были людьми. Он не ценил их жизни, потому что они вообще не люди. Теперь всё встаёт на свои места. Ответ лежал на поверхности.

Хоть девочка и успокоилась, но гадостное чувство предательства никуда не делось. Она не только впервые увидела, как «люди» убивают друг друга, но еще и опять проиграла сестре… Как обычно. Хотя… Сама виновата, что усомнилась в словах отца. Вот глупая. Он ведь всегда прав.

«Рабы — не люди». Эта установка в разуме Юноны по мере взросления будет развиваться и приобретать следующий вид: чем ближе индивид к социальному дну, тем менее он человечен — за призрачную надежду улучшить своё жалкое положение он с радостью предаст ближнего, воткнёт в спину нож собрату по оружию. У этих существ нет чести и достоинства. Отсутствие воспитания и образования превращает их в аморальных, бесчестных варваров. Проживание в грязи и питание отходами делает их эгоистичными, корыстными, жадными до любой материальной выгоды. Отсутствие достойных развлечений, целей и интересов вынуждает их предаваться низменным желаниям и насилию. Да, нищенство убивает в людях всё человеческое. Они с самого детства бесповоротно становятся животными, чей удел — развлекать и приносить хоть какую-то пользу сильным мира сего.

По мере взросления она также обнаружила в себе садистские наклонности. Так как она — высокородная личность и её воля априори закон, стыдиться этого девочка не стала, но всё же старалась прятать от окружающих, понимая, что её могут неверно понять.

Юнона всю жизнь не могла превзойти сестру совершенно ни в чём. Извечное чувство зависти и ущербности съедало её изнутри, не давало спать по ночам, мучало в кошмарах, однако, унижая чужую личность, подавляя, превосходя её как физически, так и морально, естество пробирало ненасытным, незабываемым ощущением счастья.

Каждый раз, принося кому-то физическую или моральную боль, по телу разливались волны удовольствия, возбуждающие нутро и учащающие сердцебиение. Она млела от мечтаний испытать это же чувство над Эльзой, так и сформировалась непоколебимая мечта, а пока что приходится довольствоваться малым.

Доедая вкуснейшее мясное рагу в своей комнате, Кён услышал протяжный скрип открывающейся двери. По тихим, едва уловимым шагам, он сразу понял, кто вошёл.

Парень инстинктивно почувствовал, что появление Юноны сулит беду. Всё же девушка уникальна — если на ней заострить внимание, то весь окружающий мир сразу начинает блекнуть и терять свои краски. Слишком уж она завораживала… Сучка! Несправедливо, что боги одарили её столь чарующей внешностью. Беспощадный демонёнок в обличье ангела! Хотя такой контраст лишь добавляет пикантности…

Юнона неуверенно шагнула вперёд, нервно наматывая на пальчик пышный локон золотистых волос. Удивительно, но на этот раз она пришла к лакею не для того, чтобы подставить и уничтожить, а из-за желания стать сильнее. Ради этого девочка с трудом переборола себя и даже проглотила свою привычную надменность. Она страстно жаждала исполнить свою заветную мечту, но без силы и таланта осуществить её попросту не удастся.

Кён с трудом проглотил последнюю ложку рагу и криво улыбнулся вместо приветствия:

«Ну что?»

Красавица пленительно прикрыла обрамлённые бахромой длинных ресниц глаза, вновь их распахнула, маленькие пухлые губки неуверенно приоткрылись:

«Господин, скажите, Вы действительно умеете очищать ключи?» — её голосок, подобно лёгкому дуновению весны, приятно ласкал слух. Какая поразительная перемена в поведении…

Кён слегка поморщился. Вот до чего талантливая актриса! Строит из себя искреннюю, невинную овечку… Как всегда, ни намёка на фальшь. Но здравый смысл подсказывал, что у хитрой чертовки опять что-то на уме.

«Да, умею. Давай без лишних слов.»

Юнона уже немного понимала характер поганца-лакея — если он что-то сказал, то, скорее всего, так и сделает. Например, став её хозяином в ту злополучную ночь, он, как и обещал, не изнасиловал её, а избил только после честной победы. Вот и сегодня надежда на то, что он не соврал, теплилась в её душе.

Девушка глубоко вздохнула, пытаясь собраться с духом. Сама мысль о признании себя ученицей этого негодяя казалась неописуемо унизительной, особенно если учитывать разницу в их происхождении. Хотя трудно было отрицать то, что в бою он двигается и реагирует гораздо лучше её.

Рабыня поправила коротенькую серую юбку, медленно встала на коленки, робко взглянула на юношу, смотревшего на неё как на свою собственность, и с почтением произнесла:

«Господин, клянусь, я буду послушной и покладистой ученицей. Обещаю больше ни коим образом не сопротивляться Вам и полностью признаю вашу надо мной власть. Взамен Вы будете регулярно поощрять меня за хорошее поведение и никогда не станете порочить моё достоинство, то есть домогаться и мучить без веской на то причины.»

Закончив свою под конец слегка высокомерную тираду, Юнона поднялась и выжидающе посмотрела на «хозяина», желая услышать слова одобрения и согласия, но…

Добилась от Кёна только раскатистого презрительного хохота:

«Ты не в том положении, чтобы диктовать мне свои условия, дура. Ты — моя игрушка! Я буду делать с тобой всё, что захочу, и тогда, когда посчитаю нужным. А теперь клянись в верности так, как подобает по-настоящему покорной рабыне, или проваливай на хрен и будь жалкой посредственностью до конца своих ничтожных дней.»

«Н-но… Как же…» — Юнона тут же задумалась, расстроенно понурив голову. Лакей слишком категоричен… Как же несправедливо! От него весьма сложно чего-либо добиться, а вот ей нужно полностью отдавать то, что он пожелает. А ведь всё должно быть с точностью да наоборот!

Девочка всё ещё не верила, что наглый парень действительно обладает божественной способностью. С другой стороны, если раб все-таки обманул, то и клятву перед лжецом можно не выполнять. К тому же… Разве клятвы, данные всяким незначительным лакеям, имеют хоть какое-то значение?

Юнона твёрдо взглянула на Кёна, и вновь встала на колени:

«Мой уважаемый господин…»

Тот нетерпеливо её перебил:

«Отныне называй меня мастером!»

Юнона сжала губы в тонкую ниточку, однако, быстро опомнилась и молвила:

«Мастер, я клянусь быть послушной, покладистой и не сопротивляться Вашему положению надо мной. Я буду очень признательна, если Вы будете выполнять обещанную услугу за моё хорошее поведение.»