Биля со ржавым скальпелем в руках и с нетерпеливой гаденькой улыбкой на губах приблизилась к рабу.
«Сынок, хватит уже кричать. У меня рука набитая! Как говорится: «нет потомков — нет забот», верно? Хи-хи!»
Ранее стоявший в ступоре Флиц наконец тихо спросил:
«Что ты сказал?»
Кён отчаянно повторил, выкрикнув:
«Я сказал, что знаю местонахождение Марины! Но если мне отрежут яйца, то я унесу эту тайну вместе с ними в могилу!»
Егорка рявкнул:
«Да закрой ты наконец свою пасть, отребье! Тебе сейчас яйца резать будут, а ты всё о Марине говоришь! Лучше умоляй о спасении!» — странное это чувство — предвкушение неприглядного зрелища того, как ненавистному рабу будут отрезать шарики. Как же ему хотелось увидеть его страдания, упиваться его горем и пустым взглядом.
А вот дрожащая от предвкушения Биля и вовсе даже не могла дышать ровно. Она дёрнула рычаг, от чего ноги парня, пристёгнутые ремнями, разъехались в стороны.
Глава 78
Кён разом побледнел от волнения. Проклятый старик, почему он так долго соображает?!
Флиц, подобно внезапному шторму на море, оказался возле Кёна, схватил за шиворот и произнёс сиплым, пугающим голосом:
«Ты… Не врёшь? Ты действительно знаешь?!»
«Конечно! Голову даю на отсечение, но только не то, что пониже! Для начала выпустите меня отсюда!» — поспешно зачастил Кён.
«Дядя, хватит валять дурака! Не мешайте работать!» — Биля оттолкнула старика в сторону, желая поскорее приступить к экзекуции, но тот оттолкнул её в ответ, да так, что женщина с визгом покатилась по полу.
*пуп* *пуп* *пуп* *пуп*
Прочные ремни были разорваны голыми руками. Флиц закинул парня себе за спину и, как и в тот злополучный день, выпрыгнул прямо со второго этажа подобно метеору.
Из окна доносились крики Били:
«Опять?! Старый хрыч, ты снова обманул меня! Вот только появись тут ещё раз!»
Флиц отпустил в очередной раз выкрутившегося юношу и положил тяжёлую сморщенную ладонь ему на плечо.
«Говори! Где она?! Или я сам тебе яйца оторву!»
Натура Кёна искала выгоду во всём. И вот Флиц «подставил» свою слабую сторону. Как этим не воспользоваться?
«Я скажу Вам, но для начала дайте мне обещание, что ни о какой кастрации не будет и речи…»
«Да оставлю я твои яйца в покое! Говори!» — нетерпеливо перебил он парня.
«И ещё… Я хочу, чтобы Вы вернули мне звукопередатчик, доставили в особняк и поклялись выполнить одну мою любую просьбу.» — Кён прекрасно понимал, что играет с огнём. Старик выглядел так, будто готов вырвать ему сердце, если он не оправдает его ожиданий. И всё же он решился.
Флиц тут же швырнул прибор в руки наглецу и рявкнул:
«Я клянусь, что выполню твою просьбу! ГОВОРИ!»
«Для начала доставьте меня в особняк Юноны, и я сразу же всё скажу!»
Флиц что-то взбешено прорычал, схватил парня за руку и быстро рванул к особняку, чуть не оторвав её.
Где-то позади что-то возмущенно кричал Егорка. Кажется, его ожидания разорвали на мелкие кусочки. Стоило бы Кёну сказать правду сейчас, и Флиц тотчас убежал бы в особняк, оставив его одного на растерзание Егорки. Он всё предусмотрел.
И вот, благодаря летящей походке Флица они вскоре прибыли к особняку.
«Это твой последний шанс, малец! Ещё раз попробуешь заюлить — убью!»
Парень вздохнул полной грудью, а затем спокойно произнёс:
«Она в особняке. Я провожу Вас.» — и решительно зашёл внутрь.
Флиц ничего не понял. Он обыскал всё поместье много раз, вламывался в жилые дома, перевернул всё вверх дном, а она… Она всего лишь у Юноны? У Юноны…
Вскоре Кён поднялся на второй этаж и постучал в покои Марины. Рядом стоял молчаливый, совсем не свой Флиц, будто потерявший разум.
Марине как раз закончили делать маникюр, и она тут же жизнерадостно отозвалась своим мелодичным голоском:
«Уже иду!»
Флиц услышал знакомые нотки, вздрогнул всем телом, а глаза наполнились неверием, сменившимся блаженством. Его любимая всё время пропадала в особняке Юноны… Всё время… Как глуп он был! Искал её везде кроме особняка, к которому сам же запретил приближаться!
Как только Марина открыла дверь, некто знакомый крепко сгрёб её в охапку.
Флиц уткнулся носом ей в плечо, вдыхая запах любимой женщины. Всё его естество будто воспарило в небеса. Как же он скучал по ней… Боялся, что не увидит до конца жизни, и вот она в его объятьях… Тёплая, нежная, такая родная.
«Г-господин…» — жалобно пролепетала девушка.
Старик держался за неё, будто за собственную жизнь.
«Мариночка… Ты… Ты такая дура, почему не сказала мне, что у Юноны?! Я чуть не сгнил заживо без твоей милой, нежной, упругой попы… Ты понимаешь?!» — искренне выражать свои чувства старик точно не умел.
Руки девушки мелко задрожали, а на глаза от страха навернулись слёзы.
«Г-господин… Я… Простите…»
Кён вдруг испытал глубочайшее самоуничижение. Ради собственных шаров он сдал Марину с потрохами. Девушку, к которой он испытывает чувства на грани родственных, совсем как к сестре, сейчас крепко обнимает полумёртвый похабный старик…
{Марина…} — парень закусил губу, не в силах терпеть, как старик тискает девушку.
Флиц похотливо распустил руки, будто соскучился больше не по девушке, а по её мягкому месту.
«Глупышка несносная, как же я по тебе скучал… Я три недели искал тебя по поместью… Вламывался во все дома с красивыми парнями, скручивал им руки и выбивал информацию, а ты… Ты такая у меня удивительная, красивая, хитрая… Дура… Просто ослушалась моего приказа и пришла к Юноне, откуда в тебе столько дерзости взялось? Ну всё, пошли ко мне домой. Больше я тебя не отпущу. Больше ты от меня не убежишь…»
Старик потянул девушку за руку. И хотя она не смела произнесли слов протеста, её ноги тяжело волочились по полу, ведь она совсем не хотела никуда уходить. Однако Флиц продолжал её вести, будто не замечая этого вялого сопротивления.
От Марины начали доноситься всхлипы. Она бросила на Кёна слезливый умоляющий взгляд, который был похлеще пули в сердце. Девушка как бы просила: «спаси меня».
Кён впервые в своей жизни испытывал такое подавляющее чувство вины. Будто на душу скинули целую гору. Девушку, которую без преувеличения можно назвать святой, забирают из-за него обратно в постель к сморщенному старику, будто мышку ведут в мышеловку.
Парень мгновенно достал звукопередатчик, недавно полученный от Флица, и приказал Юноне немедленно прийти к выходу из особняка. Только Юнона властна над Флицем… Она не даст ему обидеть подругу, наверное. Разногласия оставим на потом.
Флиц продолжал неумолимо тащить плачущую к выходу.
«Хватит реветь, дура. Я же тебя не бить буду. Просто немного накажу за то, что ты меня чуть не погубила своим опрометчивым поступком.»
Она — его счастье, пусть плачет сколько угодно, но он больше не позволит себе упустить её.
Марина не желала возвращаться. Ей вновь придётся удовлетворять противного, мерзкого старика в постели… Делать все эти грязные вещи, прислуживать, надевать сексуальные вещи, когда он того захочет… Одни лишь воспоминания об этом вызывали щемящую боль в сердце, а возразить ему она до сих пор не могла… Он — её хозяин. Смелости не было идти против столь грозного во всех смыслах человека.
Троица подходила к порогу.
Кён уже хотел сказать что-нибудь Флицу, чтобы задержать его хоть на пару секунд, но необходимость в этом отпала. Наконец пришла Юнона, и представшая перед ней картина вовсе не обрадовала юную госпожу: лысый, но с виду целый и невредимый раб холодно смотрит ей в глаза, а её подругу куда-то уводит знакомый надоедливый старикашка.
Юнона с Кёном пристально смотрели друг на друга. Казалось, между ними чуть ли не стреляли искры.
Парень уже подумал, что мисс не так-то уж и дорожит подругой, но дальше произошло нечто из ряда вон выходящее… Юнона подошла к нему на расстояние вытянутой руки и слегка опустила голову. Очевидно, в жесте мольбы.
