Парень знал, что если у патриарха возникнут подозрения, то это обернётся настоящей катастрофой. Согласно клетке приказов, Юнона должна сказать дедушке, что ей неудобно разговаривать и она перезвонит. И обязательно уведомить господина… В таком случае он спланирует дальнейшую беседу без отрицательных последствий для себя.

Кён незамедлительно оделся и поднялся наверх, старательно минуя высших служанок. Уже настал вечер, и слуги толпились у выхода, ожидая проверки охраны.

В покоях он увидел недовольную Юнону, покачивающую ножкой.

«Запрещать мне общаться с дедушкой… Вы не мастер, а сущий тиран!» — гневно воскликнула девочка.

«Что он сказал?» — проигнорировав её возмущение, поинтересовался парень.

«Он спросил кто ты и почему стал моим лакеем.»

Кён задумчиво хмыкнул. Судя по всему, патриарху позвонила служанка и рассказала новости об особняке, вернее, о госпоже особняка. Что ж, следовало ожидать… Рано или поздно этот звонок должен был случиться. Встал вопрос — как оправдаться перед Баем? Вопрос затрудняло то, что под приказами Юнона будет говорить неискренне, а также старик вряд ли знает о Марине, следовательно, оправдание на подобие — «он друг моей подруги, поэтому я и сделала его лакеем» не прокатят. Сослаться на хорошие навыки раба? Даже звучит абсурдно… Какие к черту навыки… Нужно что-то гораздо более эффективное. То, что надавит на слабую сторону любящего дедушки.

Ответ напрашивался. Всё гениальное просто. Однако сперва Кён поинтересовался:

«Знает ли Бай о твоих проделках с рабами?» — на что получил положительный кивок, обескураживающий и навивающий целые сотни вопросов, вроде «какого хрена он её не накажет?!» или «почему он не проведёт ей поучительную лекцию, включающую сотню ударов ремнём по жопе?» или «Он что, тоже презирает рабов?! Что за гнилая семейка такая…» и в таком духе. Но сейчас не было времени думать о лишнем, вместо этого он приказал паршивке позвонить дедушке и повторять его слова, продиктованные шепотом.

«Дорогая, расскажи мне, что за безродный мальчик с тобой рядом ошивается?»

«Дедушка, несколько недель тому назад Флиц привёл мне раба. Я тренировала на нём движения, отработанные с мастером Жаном…»

патриарх прекрасно знал, что его любимая внучка упражняется на рабах. Но проводить с ней беседу не стал по одной очень разумной причине.

«…Однажды я прогуливалась по парку и любовалась закатом, как вдруг из пруда на меня выскочил дикий лебедь. От страха я застыла в немом ужасе, но тут появился этот мальчик и благородно меня спас! Взамен я хотела подарить ему свободу, однако он изъявил желание остаться… Я решила сделать его своим лакеем, так как он довольно крепкий и в детстве тренировался с хорошим мастером, от чего его движения довольно искусны, я могу немного подчерпнуть его знаний.» — речь девочки была лишена интонаций и цвета.

«Неужели…» — с испугом в голосе начал патриарх.

Юнона поспешно добавила:

«Того противного лебедя уже убили, а других я не боюсь. Не беспокойся, дедуль, всё в порядке… Я не воспринимаю их как зверей, поэтому не боюсь.»

Бай молчал. Только тяжелое дыхание исходило из звукопередатчика. Вскоре он мерно произнёс:

«У тебя доброе и чуткое сердце, милая. Оно не лишено чувства благодарности к мальчишке за его подвиг. Но ты должна понять — он не достоин находиться рядом с тобой. Я буду рад, если ты дашь ему свободу, хорошо?»

«Прости, дедушка. Но я уже сделала его лакеем и не собираюсь менять своё решение. При людях буду говорить, что он слуга. К тому же он не похож на простолюдина и вряд ли испортит мой образ.»

«Но дорогая, мне сказали, что у него отсутствуют всяческие манеры…» — заботливым голосом сказал дедушка.

«При мне он вежлив и почтителен. Возможно, он малость не поладил с моей служанкой, вот она и донесла на него. Дина, верно?»

«Да… Почему ты говоришь так? Я имею в виду… Что-то случилось?» — обеспокоенно спросил Бай. Странная интонация внучки порождала небольшое переживание.

Юнона шумно вздохнула. «Всё хорошо, правда. Просто я…» — неискренний зевок — «…сильно устала… Я тренируюсь каждый день. Ещё учительница приходит, и я делаю домашнее задание… Мне нужно отдохнуть. Я в порядке, правда.»

«Тогда спокойной ночи, любимая. Не изматывай себя.» — ласково попрощался Бай и сбросил связь.

Кён облегчённо перевёл дух — неизвестно, что произойдёт, когда эти двое встретятся… Можно дать Юноне частичную свободу на время общения и приказать совершить самоубийство, если чертовка намеренно вызовет у патриарха подозрения. Хотя вряд ли до этого дойдёт. Поскорее бы ему хватало энергии делать формации прослушки.

У Юноны в глазах зажглась ненависть. Ощущения такие, будто на ней ошейник. Проклятый паразит запрещает ей разговаривать с дедушкой, за такое она не могла его простить, и лишь с помощью всех своих сил она сдержалась, чтобы не выкинуть язвительную фразочку, после которой последовала бы пощёчина. Она стерпела обиду, отвернулась, чтобы её эмоции не были замечены.

«Где голова Егорки?» — спросил парень.

«Я не знаю… Егорки нет в поместье. Он поехал в Бостон. Охранник выяснил это и отправился вслед исполнять приказ.»

«Понятно… Задача по устранению светловолосой обезьяны затянется.» — сказал задумчиво юноша, поглаживая подбородок.

Юнона посмотрела на парня и изумрудный взгляд прекрасных очей как бы выгонял его из её покоев, при этом она просто молчала.

Кён проигнорировал её старания, вынул круглый бардовый шарик и приказал:

«Проглоти.»

«Что это?» — недоверчиво покосилась девушка.

«Яд, который убьёт тебя.» — с лукавой улыбкой сказал Кён.

Сделав вид грустной невольной пташки, Юнона проглотила таблетку. Очевидно, что он солгал, но если бы это оказалось правдой, то был бы у неё выбор? Нет. Грустно.

Тело девушки быстро набирало температуру. Она в догадке испуганно расширила глаза, уставилась на ухмыляющегося парня, будто бедная зайка на волка. «В-вы же не дали мне… Афродизиак? Отвечайте!», — тонкий голос срывался.

Увидев кривую усмешку, Юнона с полными ужаса глазами рванула к двери с визгом. «Не трогайте меня! Если вы сделаете это, то я совершу самоубийство! А-а-а-а!» — тело её пылало.

Кён стремительным рывком схватил Юнону через живот — действительно горячая, и непоколебимым зверем потащил обратно к кровати барахтающуюся девочку. Настолько забавной оказалась её реакция, что он невольно возбудился.

Юнона завизжала ещё сильнее. Её тело содрогнулось и обмякло. Она отдалась его нежным объятьям без памяти и возможности к сопротивлению.

Кён с удовольствием потискал немного девочку, укладывая на кровать, померил пульс. Медицина уничтожения уникального тела работает исправно. К сожалению или счастью можно взращивать только одно тело, поэтому предыдущее пришлось уничтожить. Реакция организма, в целом, неплохая… Судя по всему, девушка без труда справится с удалением зачатков уникального тела и не потеряет ни единой ступени развития.

Через полчаса Юнона резко распахнула длинные ресницы, отползла от юноши со взглядом, полным ужаса, к ближайшей стене. Проворная рука… Ах, как пошло, полезла под юбку, но вскоре выражение девушки расслабилось. Ничего не болит и не чешется.

«Что вы мне скормили?» — встревоженно спросила мисс.

«Я уничтожил твоё уникальное тело. И вполне удачно. Вот, держи новое. Оно бесконечно лучше предыдущего. Глотай.»

«В-вы… Вы решили уничтожить моё будущее?! Отец сам сделал мне уникальное тело, но вы… Просто уничтожили его…» — большие глаза, полные отчаяния, заблестели влагой.

«Я сказал, что сделал тебе новое, в бесконечно раз лучше предыдущего. Ещё раз вынудишь повторить, и ты можешь забыть про очистку на три месяца.» — холодно сказал Кён.

Юнона отчаянно всхлипнула, посмотрела на красивый шарик, завёрнутый в разноцветные лепестки. Пахнущим приятнее цветов. Казалось, он не от мира сего.

Она аккуратно взяла его в руки, закинула в рот и созданной водой запила. Взгляд упал в пол. Что бы ей не дал этот безумец, оно точно не сравнится с подарком отца… Теперь её мечта ещё дальше?