Зарядив пистолет, я разместил его на кобуре, удобно приделанной к ремню на моем левому боку, там же рядом нашлось место для фамильного кинжала, хотя он играл лишь роль вспомогательного оружия.

А ещё на кровати лежала великолепная сабля.

Ведь основным оружием любого аристо является меч или в данном случае криво изогнутая сабля с богато украшенной рукоятью — драгоценные камни которой переливались на ней всеми оттенками зеленого, белого и красного, а сам металл был покрыт тонкими и затейливыми узорами из золота и серебра.

Я так понимаю, что это был личный подарок от моего дяди, поскольку она оказалась совершенно новой и не участвовавшей ранее в боях.

Как и полагается любому холодному оружию столь изысканному и величественному, полагалось дать имя и я, недолго думая, нарёк её «Гюрзой» — не знаю почему, но звучное и сразу придающее грозный вид имя показалось мне подходящим.

Завершал всё это имперский головной убор в характерной для кавалеристов форме — высокая цилиндрическая шапочка из шкуры голубого волка мехом наружу, слегка приплюснутая наперед и потому выглядевшая грозно. Самое то в жарком климате, где благодаря своей высоте и толщине меха сохранялась прохлада и воздухообмен даже в самый зной.

Оглядев себя в зеркале, я остался доволен. Одежда меня вполне устраивала — она была по росту, сшита из хорошего материала и выгодно подчеркивала все мои достоинства. Я улыбнулся своему отражению и вышел из комнаты громко цокая новыми сапогами со шпорами.

К тому времени отряд, вверенный мне моим дядей, уже был наготове и каждый из них лишь ждал моего приказа чтобы пойти в поход. Кони нетерпеливо переминались и пофыркивали под седоками, которых по моим подсчетам оказалось около десяти человек вместе с десятником.

И здесь же были также и пять погонщиков верблюдов, которые должны были сопровождать нас на пути, но так как верблюды были намного медленнее быстроногих скакунов, им полагалось просто следовать по нашим следам.

Они везли корм для лошадей, съестные припасы и пресную воду, как для людей, так и для животных. Конечно, в степи есть колодцы, но нет никаких гарантий, что там будет вода или, местные не отравят их при виде приближающихся чужеземцев. Мы же не обременяли себя ничем кроме оружия, запасов воды и небольшого количества засушенного мяса для себя.

Но с собой у нас были и длинные громоздкие мушкеты, способные бить на большие дистанции, хотя их нельзя было использовать, находясь прямо в седле — для этого нам пришлось бы спешиваться и найти хорошее укрытие. Кроме того, каждый имел при себе по две емкости с черным порохом, сделанных из больших рогов горного тура, обитавших в ущелье в центре гор.

К тому же, как оказалось дядя настоял на том, чтобы в обоз из верблюдов также добавили некоторые гостинцы и подарки для племен, которые нам встретятся на пути и не проявят к нам враждебности. Таким образом мы могли бы расспросить их о наших беглецах, которые по замыслам моего дяди спрятались в самом центре пустыни.

Сам он, кстати не пошел с нами, и я даже не увидел его с тех пор, как попрощался с ним во дворе. Оно и понятно, хозяин не может покинуть свою землю — его дело обеспечивать её процветание, но никак не участвовать в военных походах вдали от дома.

Когда я вышел из комнаты, то механик Радион подвел ко мне коня и помог сесть в него. Выглядел он неважно, так как конюшня пострадала от пожара больше всего, а он, судя по его виду до последнего пытался спасти своих подопечных лошадей. Большинство из них уже были чипированными — поэтому особенно послушными и дорогими.

Волосы на голове Радиона и лице были в копоти и грязи, с подпалинами и сажей, что не особо украшало его облик, и поэтому Радион вызывал у меня жалость и симпатию.

— Милсдарь Алекс, да благословит Бог вас и ваше начинание, — поклонился он мне и вручил узду с поводьями моего серого коня. — Мы со старушкой Арианой верим, что вы сможете вернуть малышку Милу.

Верующий андроид — это было что-то необычное.

— А где она сама? — спросил я, когда, поводив взглядом вокруг не обнаружил свою няню.

Механик виновато закланялся.

— Не серчайте милсдарь, но старушка Ариана сейчас ухаживает за госпожой Наташей, вы сами знаете какое у неё тяжелое состояние.

Я согласно кивнул, действительно оставлять одной мою любимую кузину Наташу было бы неразумным, учитывая свалившиеся на неё беды и её психическое состояние.

— Ну бывай Радион, — попрощался я с механиком и одновременно являвшегося моим старым другом.

— Счастливого пути и возвращайтесь живым и здоровым милсдарь Алекс.

Он кивнул и исчез в проходе временного загона, где стояли его подопечные лошади.

Вот теперь я уже официально милсдарь, подумал я, что сокращенно происходило от слова «милостливый государь» — теперь каждый, кто ниже меня по званию и роду происхождения будут говорить это и кланяться при встрече. А мне следует кланяться в ответ. Смешно, право слово.

Мы были готовы отправиться в путь. Взглядом я тщательно проверил снаряжение и снарягу своих бойцов и остался удовлетворен их опытом и боевым духом — все же дядя отрядил под мое подчинение одних из своих лучших людей.

Я кивнул десятнику Вайде в знак того, что пора и мы готовы отправиться в путь. Он тут же передал команду своим воинам, и мы тронулись в путь пройдя через Северные ворота, ведущие далее через перешеек в самое сердце степей.

***

Всё то время пока наш отряд проходил через тот узкий клочок суши шириной в несколько километров и называемый перешейком, соединяющего северную часть полуострова с материком, я все время думал о том, а знал ли мой одноклассник доктор Дягилев о проблемах нависших над отпрыском знатного рода в тело которого он вселил меня.

Ну я имею в виду тех открывшихся обстоятельств, о которых мне рассказал мой дядя Юрген. И если верить словам дяди, а не верить ему у меня нет никаких оснований — для меня, то есть для Алекса Петрова теперь небезопасно находиться на землях, находящихся под контролем императора.

Пока мы проходили по перешейку, то с обеих сторон от нас я видел вдали синеву моря, вдали маячили белые паруса редких кораблей, которыми всё ещё продолжали пользоваться. Вероятно, они перевозили рабов далее на рудники в Мертвых Землях и мне пришло в голову, что я никогда не бывал так далеко на севере, как на этот раз. Вытащив свой мобильник, я понял, что здесь уже нет сигнала и теперь мы полностью оторваны от цивилизованного мира.

Взглянув на десятника Войду, я заметил, что он с некоторой тоской смотрел на море, изредка посматривая на меня и спрашивая взглядом, мне кажется он просто хотел поговорить, так сказать наладить дружеский контакт.

Наконец он не выдержал:

— А знаете ли милсдарь Алекс, — кивнул он в сторону парусов, постепенно уходящих за горизонт синего моря, — раньше, когда я был примерно в вашем возрасте, то я служил юнгой на военном флоте императорской армии.

Я бросил на него несколько недоверчивый взгляд — сколько себя помню с тех самых пор, как я поселился в доме своего дяди, этот пожилой мужчина за пятьдесят с хвостиком лет никогда не вызывал у меня ощущений того, что он когда-то был не сухопутным солдатом, а самым настоящим моряком.

Десятник по моему взгляду понял всю гамму эмоций внутри меня и поспешил подтвердить свои слова:

— Да вы так не смотрите милсдарь, ушел я оттуда по ранению еще в молодости, сорвался с мачты и больше уже не мог лазить по вантам также ловко, как и прежде. И ожидала бы меня жизнь на скудную пенсию, если бы отец вашего дяди не взял меня к себе на службу. Вот с тех самых пор я верой и правдой служил сначала ему, потом вашему дяде, а теперь вот и вам.

Честно говоря, в общем то я был рад тому, что именно его дядя отправил со мной, поскольку формально, конечно, отряд находился под моим подчинением, но вот опыта управления у меня нет и командовал бойцами сам Войда.

Здесь в условиях степной местности, когда мы передвигаемся на лошадях — я понятия не имел, как командовать ими в случае тактических маневров при нападении или обороне. Так что такой человек, как десятник Войда был практически моей правой рукой и без него мне пришлось бы реально туго.