После битвы при Ла-Рош-Деррьен Филипп VI назначил Амори де Краона, главу одной из знатных семей западной Франции, попечителем герцогства, и этот титул он носил до 1349 года. Амори был умелым воином, который много сделал для восстановления позиций Франции в восточной Бретани и сумел предотвратить полный крах партии Карла Блуа. Но правда заключалась в том, что французское правительство потеряло интерес к Бретани. У Амори не было преемника, и в течение следующих нескольких лет политика французского короля заключалась в проведении коротких и нерегулярных рейдов в герцогство из соседних провинций ― Анжу, Мэна и Нормандии. Как правило, это были отвлекающие маневры, призванные задержать английские войска в Бретани, пока в других местах проводились более важные операции. Организованную оппозицию англичанам в Бретани возглавляли супруга Карла Блуа, Жанна де Пентьевр, и виконты Роган. Именно их территории на севере и в центре полуострова были основным источником сопротивления английскому владычеству.

Роганы были последовательны и непреклонны в своей враждебности к иностранцам. Жанна занимала более двусмысленную позицию. Она считала, что партия ее мужа развалится без него и что для того, чтобы его дело выжило, необходимо заключить какое-то соглашение с Эдуардом III. Поэтому в течение нескольких недель после его пленения она предложила английскому королю договор о выкупе и брачном союзе и отправила своих послов настаивать на своем в Англию. Неясно, почему эти переговоры закончились ничем, но вполне вероятно, что они не увенчались успехом из-за противодействия Филиппа VI и Папы Римского, Климента VI. Климент VI был убежденным защитником французских интересов, и его согласие требовалось на любой брак в пределах запрещенных степеней родства[47]. Таким образом, в течение нескольких лет Жанна была обречена продолжать борьбу с небольшими личными ресурсами и без помощи извне, хотя бы для того, чтобы сохранить то преимущество, которым она обладала. На данный момент она и ее союзники удерживали Ренн и Нант, два главных города франкоязычного востока, земли у восточной границы, земли виконтов Роган на центральном нагорье вокруг Жослена и Понтиви, а также свое собственное наследство, большое графство Пентьевр, которое давало ей контроль над всем северным побережьем от Понторсона, Доля и Динана на востоке до Морле на западе. За пределами этих регионов партия Карла Блуа владела лишь отдельными местами: Кемпер на юго-западе полуострова и горстка замков, принадлежавших приверженцам, которые все еще оставались верными делу Карла Блуа[48]. Их главная стратегическая проблема была такой же, как и у англичан в Гаскони в 1330-х годах. Пассивная оборона разрозненных замков могла отсрочить поражение, но не могла обеспечить победу. За этими гарнизонами не было резерва сил и не было никого, кто мог бы собрать полевую армию для наступления.

За исключением Кемпера, англичане и их бретонские союзники удерживали все прибрежные районы на западе и юге, включая четыре крупных города-крепости Брест, Энбон, Плоэрмель и Ванн, а также полуостров Геранд к северу от Луары и залив Бурнеф к югу от нее. Главными центрами английской администрации были Ванн и Брест. Ванн был резиденцией лейтенантов английского короля в провинции, где находился Совет, финансовое управление, важный монетный двор, а с 1351 года — апелляционный суд для всей территории. Брест, который имел для английского правительства большее значение, чем любое другое место в Бретани, находился в процессе превращения из скромной рыбацкой деревушки в большую крепость и центр полуавтономного военного округа. Капитан Бреста, подчинявшийся непосредственно королю, контролировал большую часть западного мыса Бретани, включая отдаленные гавани Сен-Матье и Ле-Конке, а также острова Ушант и Тристан[49].

Интерес Эдуарда III к этой, беспокойной провинции его французского королевства был строго обусловлен географией и деньгами. Бретань не была удобной точкой вторжения во Францию. На северном побережье было мало хороших гаваней, и ни одна из них не находилась в руках англичан. Поэтому армии, идущей в герцогство, пришлось бы добираться туда, как это сделал сам Эдуард III в 1342 году, долгим и опасным путем вокруг острова Ушан. В глазах Эдуарда III важно было не столько удержать эти бесплодные владения, сколько лишить французов возможности владеть ими. В эпоху, когда корабли ходили от мыса к мысу, мощное французское присутствие в западной Бретани прервало бы сообщение между Англией и Бордо и сделало бы оборону Гаскони исключительно трудной. Одним из способов предотвратить это несчастье было бы содержание большой оккупационной армии за счет казны более или менее бессрочно, как это уже делал Эдуард III во время осады Кале. Но он не хотел и, вероятно, не мог этого сделать. Вместо этого Бретань с 1347 по 1358 год управлялась чередой военных предпринимателей, которым Эдуард III передал контроль над оккупированными территориями вместе с доходами герцогов Бретани в их пределах и большую часть от военной добычи[50].

В 1348 году у Эдуарда III было два лейтенанта в герцогстве, оба из которых действовали как более или менее независимые подрядчики. Сэр Томас Дагворт, находчивый и умный солдат, который управлял провинцией в разных качествах большую часть последних шести лет, отвечал за весь полуостров. Непорядочный бретонский авантюрист по имени Рауль де Каур отвечал за территорию между Луарой и Севром в Ниоре, большая часть которой, хотя географически и являлась частью Пуату, в течение многих лет принадлежала герцогам Бретани. Раулю выплатили единовременную сумму в 1.500 экю и обещали доход в 1.000 фунтов стерлингов в год с любых земель, которые он должен был завоевать, но в остальном его функция, по характерному выражению чиновников Эдуарда III, заключалась в том, чтобы "служить господину королю за свой счет, ни о чем его не прося". Оба лейтенанта действовали с очень ограниченными силами. Дагворт сохранил около 500 человек. У Рауля де Каура было около 300. Численность иногда удавалось восполнить за счет бретонских дворян — союзников Англии и независимых капитанов, действовавших в герцогстве от имени Эдуарда III. Но даже в этом случае Дагворт смог собрать всего 300 человек латников и 400 лучников, чтобы сразиться в величайшей битве своей карьеры при Ла-Рош-Деррьен в 1347 году. Положение преемников Дагворта в целом были хуже, чем у него. Лишь немногие из них обладали силой его характера, богатством и репутацией, а некоторые столкнулись с серьезными трудностями при наборе войск в Англии. Сам Дагворт был вынужден нанимать изрядное количество фламандских и немецких наемников. Его преемники набирали все больше авантюристов и негодяев: разбойников, беглых из тюрем, осужденных насильников и убийц. Как заметил один из них, это были "не рыцари и не оруженосцы, а никчемные ребята", люди без верности и чести, которые не хотели служить ни минуты дольше без своих двенадцати пенсов в день и сорока марок в год[51].

Большой проблемой для английских лейтенантов в Бретани было то, что доходов герцогов, из которых они должны были покрывать расходы на ее оборону, не существовало. В Бретани никогда не было удовлетворительной системы общего налогообложения, даже до гражданской войны, и англичане были не в состоянии ее ввести. Право герцога захватывать выброшенные на скалистый бретонский берег суда и получать доход от продажи brefs de la mer (даров моря), было присвоена офицерами английского короля из Бордо и роздано своим друзьям. Наследственные земли герцога не давали доходов в условиях анархии 1340-х и 1350-х годов. Правда, большое количество земель было конфисковано у врагов, но только для того, чтобы сразу же раздать их друзьям. Королевский клерк, посланный в 1345 году для управления доходами герцогства, сообщил, что их вообще нет[52]. Солдаты, служившие в Бретани, должны были жить за счет окружающей земли, сначала путем простого грабежа, но в конечном итоге системой грабежа узаконенного, известной как выкуп страны или patis (пастбище). Patis были, по сути, выплатами денег за защиту, которые взимались гарнизонными войсками за то, что они оставляли жителей района в покое и, при необходимости, защищали их от других грабителей. Каждый командир гарнизона выделял свой район для сбора patis. Деревни в радиусе дневного перехода его людей оценивались в ту сумму, которую можно было получить, полностью не разоряя жителей, наличными, если это было возможно, но в противном случае — продуктами питания, камнем, древесиной, гвоздями, рабочей силой или тем, что жители могли предоставить. Задолженность взыскивалась силой, иногда с большой жестокостью[53]. Некоторые капитаны наживали значительные суммы на patis даже в 1340-х годах, когда эта система была еще относительно неразвитой. Голландский солдат удачи, называвший себя Крокардом, был одним из первых, кто разбогател таким образом. Он начал свою карьеру в качестве пажа, и Фруассар записал, что, когда он приезжал в родную Голландию, к нему по-прежнему относились как к пажу. Но в Бретани он на короткое время стал значимой фигурой, сражаясь на равных с самыми знаменитыми рыцарями того времени. Когда он умер (в результате несчастного случая при падении с лошади), у него, по некоторым данным, было 40.000 экю и конюшня из тридцати или сорока боевых коней. Истории о таких людях, несомненно, были сильно преувеличены. Но они привлекли многих честолюбивых молодых авантюристов найти богатство или смерть в змеиной яме Бретани[54].