Дофин вошел в Тур в тот же день. Он привел с собой 1.000 латников из Нормандии. Иоанн II во главе объединенной армии быстро продвигался по королевской дороге из Амбуаза в Пуатье, пытаясь обойти армию принца с востока. Принц отчаянно пытался найти герцога Ланкастера, армия которого, как считалось, находилась где-то к западу от его собственной. Вечером 13 сентября 1356 года англичане достигли Ла-Э-ан-Турен (современный Декарт) на реке Крез. В тот же вечер Иоанн II прибыл в огромную крепость Генриха II Плантагенета в Лоше, в двадцати милях от нее. Иоанн II добрался до Ла-Э-ан-Турен на следующий день через несколько часов после того, как принц покинул его. 14 сентября принц прибыл к мосту в Шательро на восточном берегу Вьенны. Здесь он остановился на три дня, почти наверняка, в надежде установить контакт с герцогом Ланкастером. Однако Ланкастер столкнулся с неожиданными трудностями. Когда он добрался до Луары, то обнаружил, что все мосты через реку либо сломаны, либо сильно обороняются. Он попытался форсировать реку по переправе  у Пон-де-Се, к югу от Анжера. Но его остановила большая крепость на острове, в северном рукаве русла реки. Другого моста через Луару между Нантом и Сомюром не было, а в этих городах они были укреплены и снабжены многочисленными гарнизонами. Пока принц тщетно ждал известий о Ланкастере в Шательро, король Франции обошел его с юга. Вечером 15 сентября 1356 года Иоанн II вошел в Шовиньи[395].

Согласно его собственному отчету, написанному несколько недель спустя, вечером 16 сентября принц решил, что даст сражение французскому королю. Это, конечно, согласуется с его передвижениями в течение следующих двух дней. Возможно, поскольку армия Иоанна II теперь была в состоянии отрезать ему путь к отступлению к Бордо, альтернативы не было. Штаб принца предполагал, что Иоанн II двинется на запад от Шовиньи по дороге на Пуатье. План англичан состоял в том, чтобы атаковать французскую армию на этой дороге, чуть западнее моста в Шовиньи. Средневековым армиям, обремененным лошадьми, оружием и повозками с багажом, требовалось много времени, чтобы пересечь речные мосты. Принц, видимо, надеялся застать французов врасплох, пока часть их сил все еще находилась на восточном берегу Вьенны. Поэтому рано утром 17 сентября англичане покинули Шательро у моста через Вьенну и повернули на юг. Они перешли вброд реку Клен, а затем двинулись на юг через густой лес между долинами рек Клен и Вьенны. Принц ускорил движение своей армии, так как до него стали доходить сообщения о том, что французы уже перешли Вьенну и движутся к Пуатье.

Когда разведчики принца достигли дороги из Шовиньи в Пуатье, они обнаружили, что французская армия уже прошла по ней. Английские командиры решили последовать за французами, но вместо того, чтобы идти по дороге, они решили пройти к югу от нее и двигаться по пересеченной местности через лес. Этот путь был тяжелым как для обоза принца, так и для его людей, которые в тот день уже прошли более двадцати миль, причем по большей части — по неровным лесным тропам. Но это позволило скрыть его передвижения от врага. К концу дня колонна гасконцев, вышедшая из леса, наткнулась на часть французского арьергарда в поместье Шаботери, в семи милях к юго-востоку от Пуатье по римской дороге на Лимож. Там находилось около 700 французских латников, большинство из которых принадлежали к отрядам из Бургундии и Шампани. Гасконцы немедленно атаковали врагов не успевших построиться в боевой прядок и разбили их нанеся большие потери. Около 240 французов были убиты или взяты в плен. Среди пленных были графы Осера и Жуаньи, а также Жан де Шатийон, все они были видными людьми при дворе короля Франции и принесли большие выкупы для своих пленителей. Некоторых из французов преследовали на протяжении нескольких миль по римской дороге. Схватка нарушила походный порядок армии принца, а преследование рассеяло ее на значительной территории. Прежде чем удалось организовать контратаку, англичане и гасконцы скрылись в лесу, где они отдохнули и перегруппировались, тщетно ища питьевую воду и, наконец, разбили там лагерь на ночь[396].

Следующий день, 18 сентября, был воскресеньем. Английская армия вышла из леса перед рассветом. Незамеченные противником, англичане двинулись на запад по долине реки Миоссон мимо высокой башни и стен бенедиктинского аббатства Нуайе, словно направляясь к Пуатье. Разведчики принца обнаружили французскую армию вскоре после рассвета. Французы расположились в боевом порядке на равнине к северу от них, между городом Пуатье и деревней Савиньи-Левеско, где находилась загородная резиденция епископов Пуатье. К югу от их линии построения римская дорога проходила через холмистую местность с лесами, пастбищами и разбросанными тут и там виноградниками, принадлежащими церквям и более богатым горожанам Пуатье. Разведчики насчитали в рядах противника восемьдесят семь знамен. Но точная численность армии Иоанна II была гораздо меньше, чем можно было предположить по этому огромному количеству знамен. По данным, полученным после окончания битвы, под командованием Иоанна II было около 8.000 латников и около 3.000 пехотинцев. Это была более многочисленная армия, чем у принца. Но она не шла ни в какое сравнение с великими армиями 1340, 1346 и 1347 годов[397].

Англичане встали на вершине холма к северу от деревни Нуайе. Линии французов находились примерно в миле от них, в стороне, за склоном холма. Здесь на холме принц выстроил свои боевые порядки. Графы Уорик и Оксфорд были назначены командирами первой баталии, которая расположилась слева, где местность понижалась к реке Миоссон. Граф Солсбери командовал правым крылом. Сам принц принял командование центром. Небольшой резерв, включая 400 лучников, находился в тылу. Общая численность английской армии составляла около 6.000 человек, в том числе 2.000 английских и валлийских лучников, 1.000 гасконских пехотинцев и 3.000 латников. Они занимали особенно сильную оборонительную позицию, а непосредственно за ними находился лес Нуайе. Их фронт защищала густая живая изгородь из боярышника, которая тянулась по склону холма, а также разрозненные заросли кустарника и ряды виноградных лоз. Лучники заняли свое традиционное место на двух флангах армии. Справа для них были вырыты глубокие траншеи. Слева их защищали болота реки Миоссон. Но, несмотря на такую тщательную диспозицию, англичане и гасконцы были напуганы. Их мучили голод и жажда, а в их рядах слышался ропот по поводу неравенства численности. Некоторые из них жаловались, что было ошибкой оставить столько хороших людей в Гаскони[398].

Кардинал Перигорский, неотступно, следовал за французской армией. Вскоре после того, как принц закончил расстановку своих войск, кардинал проехал по открытой местности между двумя армиями в последней попытке остановить сражение. Он предстал перед принцем, раскинув руки, сдерживая слезы и умолял принца выслушать его. "Тогда говори быстрее, — ответил принц, — сейчас не время для проповеди". Кардинал Перигорский начал длинную и эмоциональную речь. Он говорил о человеческих жертвах, которые неизбежно последуют, если начнется сражение и намекнул, что большинство жертв будет со стороны принца. Принц и его армия находятся в серьезной опасности там, где они расположились, сказал он. Пусть они не искушают Бога из-за гордости и излишней самоуверенности. Он умолял принца именем распятого Христа и Пресвятой Девы Марии заключить короткое перемирие, чтобы можно было провести переговоры и обещал свои добрые услуги, чтобы найти почетный выход. В конце концов принца удалось убедить согласиться на короткую встречу на ничейной земле, разделявшей две армии. Делегаты от каждой стороны встретились в открытом поле. Их переговоры затянулось на весь день до самой ночи. Принц не назначил крайнего срока, и, несмотря на его резкий ответ кардиналу, есть много свидетельств того, что он стремился избежать сражения и был готов пойти на значительные уступки. Наиболее достоверным является рассказ флорентийского хрониста Маттео Виллани, сведения для которого были получены от итальянской общины при папском дворе в Авиньоне. По словам Виллани, кардинал Перигорский выступил с таким предложением: англичане должны были вернуть все свои завоевания во Франции за последние три года и выплатить денежную компенсацию в размере 200.000 ноблей (66.666 фунтов), чтобы возместить ущерб, который набеги принца нанесли Франции; Карл Наваррский должен был быть освобожден из тюрьмы, а сам принц Эдуард обручен с дочерью короля Франции, которая принесла бы ему в качестве приданого все графство Ангулем. Что бы ни думал принц об этих идеях, он, конечно, не отверг их с порога. Но это за него сделали французы. Когда Иоанн II представил план кардинала на рассмотрение своего Совета, с бескомпромиссной речью выступил Рено Шовель епископ Шалона. В течение многих лет он был одним из главных чиновников Счетной палаты, протеже Карла де ла Серда, разделявшим мнение своего погибшего господина о том, что англичан можно усмирить только силой. Он также был злейшим врагом короля Наварры и должен был противостоять всему, что могло бы привести к его освобождению. Ход его мыслей был простым. Англичане разорили значительную часть Франции. Теперь же принц Уэльский оказался в ловушке в своем нынешнем положении и не имеет возможности выбраться из нее. Его люди находятся в меньшинстве, измотаны долгим походом и не имеют припасов. Любое соглашение, которое французы могли бы заключить с ним, было бы неэффективным. Оно должно было быть подтверждено Эдуардом III в Англии, а тем временем люди принца объединились бы с герцогом Ланкастерским и вернулись к своим грабежам. Когда Шовель закончил, весь королевский Совет был с ним согласен[399].