В течение следующих двух лет гнев принца на то, как с ним обошлись, главенствовал в англо-кастильских отношениях, вытесняя все стратегические и политические соображения, которые в первую очередь заставили его пересечь Пиренеи. В результате он потерял не только свои деньги, но и все политические преимущества, которые можно было бы извлечь из войны в Испании. Он начал прибегать к отчаянным методам, чтобы отстоять свои права и отомстить Педро I. Он уполномочил Хью Калвли начать тайные переговоры о возможности ведения войны против кастильского короля в союзе с Арагоном и Наваррой. Арагонский король, рассорившийся с французами и опасавшийся, что военная мощь принца может быть в следующий раз направлена против него, охотно поощрял эти фантазии. Карл Наваррский, чьи надежды на расширение границ своего королевства до моря пошли прахом, возможно, даже поверил в них. В ноябре 1367 года в городе Тарб на юге Гаскони состоялась длительная конференция между представителями трех государей. Был составлен меморандум, в котором предлагалось призвать Педро I не позднее апреля 1368 года сделать предложения по удовлетворению финансовых и территориальных претензий участников. В противном случае они намеревались предложить Энрике Трастамарскому заключить договор подобно Либурнскому, в обмен на обещание оставить Педро I на произвол судьбы. Но не было ни малейшей перспективы, что кто-либо из единокровных братьев примет эти условия[916].

Политика Франции строилась на более реалистичных принципах. Карл V решил обратить вспять последствия битвы при Нахере, как только ему доложили о ее результатах. Но он и представить себе не мог, что это можно сделать, не тратя денег. И снова Людовик Анжуйский был главным инициатором очередной авантюры. Уже через месяц после битвы Людовик встретился с Энрике Трастамарским в крепости Сент-Андре на берегу Роны в Вильнёв-лез-Авиньоне. Людовик обещал убедить своего брата-короля поддержать еще одну попытку отвоевать Кастилию. Король, поначалу осторожничал, но стал смелее, когда масштаб просчетов принца Уэльского стал очевиден. Он велел Людовику оказать Энрике Трастамарскому максимальную поддержку, не допуская на данном этапе своего явного вовлечения в предприятие и не отказываясь от договоров с Англией. Поэтому Людовик разместил кастильского претендента в огромной крепости Пейрепертюз на вершине скалы на границе с Руссильоном и выделил ему на расходы в 100.000 франков. Энрике послал агентов для закупки вооружения в Авиньон, который в то время был крупным центром торговли оружием, а других — для вербовки войск среди своих сторонников в Кастилии[917].

Мысли Карла V трудно реконструировать. Его брат, несомненно, рассматривал эти меры как шаги по оспариванию позиций Англии на юго-западе Франции. Людовик позволил Энрике Трастамарскому использовать подконтрольные ему отряды в набегах на восточную границу владений принца. В течение лета рутьеры Ле Лимузен и Перрен Бувето действовали от его имени в Бигорре, а затем в Руэрге. 13 августа 1367 года, действуя по личной инициативе и в сопровождении только своих самых "близких и доверенных" советников, Людовик тайно встретился с Энрике Трастамарским, на этот раз в цитадели порта Эг-Морт в устье Роны. Одним из этих советников был Франсиско Перельос, ставший в практических целях одним из министров герцога Анжуйского. Вероятно, именно он был главным автором договора, который теперь заключили два принца. Этот многословный и жесткий текст явно не был составлен канцеляристами, которым обычно поручают подготовку дипломатических документов. Соглашение предусматривало, что Людовик окажет Энрике все возможное содействие в низложении его соперника. Но их главной мишенью должны были стать "Нимроды последнего дня" — король Англии, его сыновья принц Уэльский и Джон Гонт, а также король Наварры.

Как только Кастилия будет отвоевана, стороны собирались обратиться против этих гадов и вести с ними вечную войну. Энрике Трастамарский рассчитывал стать господином своего королевства в течение шести месяцев. Совместное наступление на Аквитанию должно было начаться в марте 1368 года[918].

Энрике не удалось вернуть себе Кастилию в течение шести месяцев, но он приблизился к этому ближе, чем кто-либо мог предположить. Примерно в середине сентября 1367 года он пересек Пиренеи через графство Фуа с примерно 500 латниками и вошел в королевство Арагон. Педро IV, не желавший иметь ничего общего с этим предприятием после катастрофы при Нахере, отказался пропустить его через свои владения. Но Энрике пересек западные провинции Арагона без согласия Педро IV и ускользнул от всех попыток остановить его. 27 сентября 1367 года он вступил в королевство Кастилия, менее чем через месяц после того, как принц покинул его. Дворяне королевства, которые всегда были недовольны грубым правлением Педро I, стекались под его знамена. Вместе с ними пришло много новых врагов, которых Педро I нажил в результате мести предателям, последовавшей за его возвращением в королевство весной. "Если ты будешь управлять своим королевством сейчас, как прежде, то рискуешь потерять его и свою жизнь, — предупредил его принц в ходе их жаркой перепалки в мае, — и ни я, ни мой отец, король Англии, не сможем спасти тебя тогда, даже если захотим". 8 октября 1367 года Энрике Трастамарский вошел в Бургос. Там к нему присоединились некоторые бретонские отряды, сражавшиеся за него в 1366 году, и даже несколько англичан и гасконцев, которые были с принцем при Нахере и теперь чувствовали себя свободными, чтобы снова перейти на его сторону. В последующие месяцы Энрике вернул себе большую часть Леона и Старой Кастилии, за исключением Галисии и восточных областей, граничащих с Арагоном. В конце апреля 1368 года он осадил Толедо[919].

В Англии министры Эдуарда III были потрясены стремительно ухудшающимся состоянием его отношений с Францией. Они стояли в стороне, наблюдая за тем, как в Испании сводится на нет достижения 1367 года. Необычная схема, придуманная агентами принца в Тарб, требовала одобрения Эдуарда III. Но никакого решения не было принято вплоть до начала 1369 года, когда, под давлением послов короля Арагона, он в конце концов разрешил принцу действовать. Эдуард III отказался что-либо предпринять против "злобы и ненависти", которые, как совершенно правильно понял Педро I, питал к нему принц. Послам кастильского короля, которые находились в Англии примерно в то же время, что и послы Арагона, было сказано, что политика английского правительства заключается в том, чтобы оставить Педро I на произвол судьбы, но к тому времени вряд ли имело значение, какова была их политика[920].

Первый большой поток рутьеров, вернувшихся из Испании, состоял из последователей Бертрана дю Геклена и Оливье де Мони. Большинство из них были выжившими после Нахеры, побежденными и разочарованными людьми. Многие были досрочно освобожденными военнопленными. Они отправились домой через Арагон и начали прибывать в Лангедок в конце лета и осенью 1367 года, где сразу же начали вызывать серьезные беспорядки. Герцог Анжуйский все еще пытался убедить Генеральные Штаты Лангедока оплатить постоянные войска в 600 человек для их сдерживания. Окончательное согласие было достигнуто только в ноябре 1367 года, и к тому времени рутьеров уже невозможно было сдерживать. Людовик был в затруднении, где найти для них работу. Некоторые служили в гарнизонах вокруг Лангедока или находили города, которые платили им за защиту от других компаний. Присутствие большого количества войск маршала Бусико в Оверни, вполне возможно, только ухудшило ситуацию, не позволив им рассеяться на север из провинции[921].