Маловероятно, что кто-то из противостоящих друг другу при Кошереле кавалерийских армий носил форму. Они полагались на традиционные средства, с помощью которых рыцари узнавали друг друга на поле боя: геральдические гербы, изображенные на их сюрко, знаменах и вымпелах. Гербы были гораздо более широко известны, чем можно подумать. Во время знаменитой тяжбы между Скроупом и Гросвенором в 1386 году о праве носить герб azur a bend or (лазурный с золотым), более сотни рыцарей дали показания, что они помнят и видели этот герб у Скроупов в сражениях, начиная с шотландских войн 1330-х годов. Один из них, сэр Роберт Латон, рассказал суду, что его отец, который "долгое время участвовал в иностранных войнах и турнирах в мирное время", мог по памяти перечислить гербы всех королей, принцев, герцогов, графов, баронов, рыцарей и оруженосцев. Когда сэр Роберт был молод (это, должно быть, было в 1350-х годах), отец заставил его записать их и выучить наизусть. Проблема идентификации тех, у кого был неизвестный всем герб или его не было вовсе, решалась примитивной, но почти повсеместной практикой выкрикивания боевых кличей во время боя: "Святой Георгий!" для Англии, "Гиень!" для Гаскони; "Монжуа!" или "Сен-Дени!" для Франции; или, часто, имя капитана, командующего армией. Командиры французской армии при Кошереле долго думали над тем, какой боевой клич они будут использовать. На собрании, которое предшествовало сражению, некоторые были за "Nostre Dame! Aucoirre!" в честь сына графа Осера, поскольку он был номинальным командиром и имел "наибольший доход, земли и лучшую родословную из всех присутствующих". Когда он скромно отказался, единодушно было решено, что кличем будет "Nostre Dame! Claiekin!", в честь настоящего командира, Бертрана дю Геклена. Профессиональный опыт теперь открыто ставился выше социального ранга[846].

Весь остаток дня 14 мая и весь следующий день две армии смотрели друг на друга через поле. Ни одна из них не желала утратить преимущество действовать от обороны. Но на третий день дю Геклен начал действовать. Он отправил свой обоз на противоположный берег через мост, а затем стал отходить к реке, как бы отступая. Позже говорили, что это движение было ловкой уловкой. Но, вероятно, оно было подлинным. Не могло быть и речи о том, что армия дю Геклена двинется в гору, чтобы атаковать превосходящие силы. После двух дней стояния на лугах у дю Геклена заканчивались запасы продовольствия, и он не мог дольше удерживать свои позиции. Когда капталь увидел, что враг отступает, он решил навязать битву врагу, прежде чем тот сможет от него убежать. Группа кавалеристов была отделена от основной армии и отправлена вперед, чтобы обойти армию дю Геклена и перекрыть ей доступ к мосту через Эвр. Остальные люди капталя, верхом на лошадях, начали медленно продвигаться вниз по склону к линиям дю Геклена. В результате две армии столкнулись друг с другом среди какофонии труб, боевых кличей и воплей боли. Несмотря на относительно небольшую численность обеих армий, это была одна из самых кровопролитных битв своего времени. Новопосвященные рыцари бросались на самоубийственные подвиги. Капталь был замечен в гуще сражения, наносящим врагам удары топором. Дю Геклен лично сразил Баскона де Марей. Джон Джуэл был смертельно ранен двумя мечами в бок. Поначалу, казалось, что армия капталя, более многочисленная и опытная, одерживает верх. Но в критический момент дю Геклен бросил в бой свой резерв — большой отряд бретонцев, стоявших в готовности в тылу. Бретонцы обошли фланг армии капталя и переломили ход битвы. Люди капталя стали отступать. Отступление быстро превратилось в разгром. Сам капталь остался сражаться с пятьюдесятью соратниками там, где была его передовая линия, пока не был ранен и сброшен с коня на землю. Бретонский оруженосец взял его в плен. Почти все его сторонники были либо убиты, либо взяты в плен. Из предводителей армии спасся только Роберт Скот. Информатор Фруассара Баскот де Молеон, участвовавший в этом сражении, был захвачен в плен своим кузеном.

Весть о победе при Кошереле была принесена новому королю 18 мая 1364 года в Реймс. На следующий день Карл V был помазан на царство в Реймсском соборе с тщательно продуманной церемонией, которая скрывала территориальное уменьшение его королевства. По крайней мере, в этот момент, как говорилось в официальном ординарии, короли Франции "сияли над всеми другими королевствами мира"[847].

Карлу V Французскому на момент воцарения было 26 лет, он был красивым мужчиной, но страдал физическими недугами. Непонятная болезнь, поразившая его примерно за пять лет до воцарения, сделала его худым, бледным и болезненным на всю оставшуюся жизнь, а слабое здоровье неизбежно отразилось на его стиле правления. Он мало путешествовал, проводя почти все свое время в Париже и в Иль-де-Франс. Не слишком умея владеть оружием в тридцать лет и резво скакать на лошади в сорок, Карл V не выглядел как классический король Средневековья. Но он компенсировал свои физические недостатки силой характера, изворотливым умом и проницательным выбором подчиненных, что не было сильной стороной ни его отца, ни деда. Карл V постигал искусство политики в суровой школе гражданской войны 1350-х годов. У него не было отцовской открытости и рыцарских инстинктов, а также уважения к договорам, отслужившим свой срок. "Вы найдете нового короля хорошим другом и братом, человеком, который будет чтить вашу добрую волю и оставаться в рамках заключенного с вами мира", — писал граф Танкарвиль Эдуарду III в начале нового царствования. Но Карл V никогда не был в восторге от договоров с Англией и почти не принимал участия в их заключении. Несомненно, с самого начала своего правления он хотел отомстить за поражения при Креси и Пуатье и отменить раздел Франции, осуществленный в Бретиньи и Кале. Вскоре после того, как Танкарвиль написал свое письмо английскому королю, главный секретарь Карла V Готье де Баньо в конфиденциальной беседе с графом Фуа откровенно рассказал об амбициях своего господина. Новый король, по словам секретаря, намеревался на своих условиях положить конец конфликту между французской короной и королем Наварры и гражданской войне в Бретани. Затем, как только он вернет заложников ("или, по крайней мере, самых важных из них") во Францию, он выступит против англичан в союзе с шотландцами, чтобы "вернуть утраченное и окончательно уничтожить их". Карл V уже рассматривал возможность разжигания восстаний против власти принца Уэльского в Гаскони. Эти обмолвки, которые граф Фуа повторил королю Наварры в пиренейском саду, пока английский шпион подслушал, возможно, были приукрашены в процессе пересказа, как и большинство донесений шпионов. Но как изложение долгосрочных планов Карла V они в значительной степени точны и подтверждаются всем, что он впоследствии сделал[848].

Одним из первых и наиболее значимых актов нового царствования стала инвеститура младшего брата короля Филиппа как герцога Бургундии, в соответствии с пожеланиями умершего короля. Непосредственным следствием этого акта стало то, что разрыв с королем Наварры стал неизбежным[849]. В других обстоятельствах было бы разумно оставить прежнюю двусмысленную ситуацию в силе. Но акт Карла V лишь признавал реальное положение дел. Летом 1364 года началось общее наступление на уцелевшие опорные пункты короля Наварры и на независимые гарнизоны на западе Франции, которые были основным источником пополнения его армий. В начале июля 1364 года Бертран дю Геклен вторгся в Котантен с армией, состоящей в основном из бретонцев, которые были с ним при Кошереле. В течение нескольких дней он захватил важный город Валонь, крупнейший на полуострове и перекресток главных дорог. Вскоре после этого сдался Барфлер, главная гавань после Шербура. Вторая армия под командованием маршала Нормандии и королевского бальи Бессена провела успешную зачистку Нижней Нормандии, после чего осадила большую крепость Эшофур, расположенную к западу от Аржантона. Считалось, что в этом месте, которым командовал англичанин-перебежчик, находился самый большой англо-наваррский гарнизон в регионе. В конце концов, гарнизон сдался на условиях после того, как стены были разрушены с помощью подкопов и около 3.000 камней были брошены на них осадными машинами. Третья армия, набранная в основном в Верхней Нормандии и Пикардии, под командованием двух старых ветеранов, Мутона де Бленвиля и адмирала Франции Жана Бодрана де Ла Эз, начала действовать одновременно с первыми двумя в долине реки Эвр. 26 июля 1364 года эта армия осадила наваррскую столицу Эврё. Еще одна армия, возможно, более многочисленная, чем любая из трех, была собрана в Верноне на Сене Жаном де Бусико и молодым герцогом Бургундским. Эта армия, состоявшая из жителей Иль-де-Франс, Парижа и Бургундии, а также 200 гасконцев, присланных сеньорами д'Альбре и де Помье, провела быструю зачистку гарнизонов рутьеров, блокировавших дороги между Парижем и Луарой. Это были крупнейшие скоординированные военные операции, проведенные французской короной с 1356 года[850].