Компании, вторгшиеся в Шампань, были большими и хорошо организованными, а среди их лидеров были одни из самых опытных профессиональных солдат, действовавших во Франции. Интересен вопрос, почему они были так быстро и полностью разбиты, в то время как в других регионах меньшие по численности группы сметали все на своем пути. В какой-то степени заслуга здесь принадлежит отдельным людям: двум лейтенантам, епископу Труа, архиепископу и капитану Реймса. Но столь же энергично представители власти могли действовать и в других местах. Главное объяснение заключается в том, что устойчивость исторических провинций Франции перед лицом этих вторжений во многом зависела от их политических традиций: от их социальной солидарности, от готовности их жителей прийти на помощь другому округу до того, как они сами подверглись нападению, а также от их способности организовать и оплатить военную кампанию. Критическим моментом был период сразу после вторжения. Как только рутьеры достигали значительной степени проникновения, масштабов разрушений обычно было достаточно, чтобы предотвратить любой скоординированный ответ. Налоговая база была уничтожена. Никто не осмеливался покинуть свой район. Институты власти провинции быстро переставали функционировать. Фактическое исчезновение центрального правительства в конце 1350-х годов показало, в чем заключалась реальная сила французского общества. Древние провинции, сохранившие часть своей автономии и институтов власти за время полуторавекового экспансивного королевского правления, преуспели гораздо больше, чем те, которые были полностью подчинены бальи и чиновникам короля. В таком слабом и разнообразном регионе, как Овернь, попытка организовать оборону в провинциальном масштабе потерпела крах в течение нескольких недель. В Лимузене она провалилась почти сразу. Иль-де-Франс с его давней традицией подчинения короне почти провалился в своей собственной обороне. Для сравнения, Шампань, как и Лангедок, была провинцией густонаселенных городов, связанных между собой тесной сетью местных союзов. Еще в середине XIII века она обладала значительной степенью политической автономии. И, хотя с тех пор она стала владением королей Франции, она сохранила многие свои древние институты власти, а также сильную политическую идентичность, которая была продемонстрирована во время восстаний 1314 и 1315 годов и совсем недавно на собраниях провинциальных Штатов во время кризиса 1358 года.

Роберт Ноллис покинул Осерруа в конце апреля 1359 года и вернулся на свою базу в Шатонеф-сюр-Луар, за ним следовали обозы с добычей и длинные вереницы пленников, среди которых было много женщин и детей. Его следующее великое предприятие планировалось начать в новом году. Уже в феврале 1359 года компании, действовавшие в Берри и Ниверне, начали собираться в Шатонеф на праздник. Их лидерами были Джон Уолдбоф и Джек Уин. Уолдбоф был чеширцем (как и Ноллис), который до этого командовал гарнизоном Корволь-л'Орже в Ниверне. Он уже был известен как человек, захвативший Протоиерея предыдущей осенью. Уин, колоритный валлиец, называвший себя Poursuivant d'Amours (Последователь любви), недавно продал за выкуп свои владения в Ниверне и искал новых возможностей в другом месте. В последующие недели к ним присоединились несколько английских капитанов из других частей Франции. Одним из них был Хью Калвли, родственник и соратник Ноллиса в Бретани, который последний год служил Филиппу Наваррскому[672]. Во второй половине мая 1359 года все эти компании объединились с людьми самого Ноллиса и начали поход на юг. Эта армия в основном состояла из англичан и бретонцев, конечной целью которой, как и у Протоиерея двумя годами ранее, была долина Роны.

Маршрут Ноллиса определялся наличием сильной обороны в различных провинциях на их пути. Дороги вверх по долине Луары к Форезу и Лионне были перекрыты армией из Божоле и Бресса. Поэтому Ноллис двинулся вверх по долине реки Алье, через Бурбонне, в направлении Оверни. В конце мая он достиг Сен-Пурсен, процветающего обнесенного стеной города, расположенного в анклаве графства Овернь на юге Бурбонне, где находился главный королевский монетный двор центральной Франции. Согласно отчетам, дошедшим до графа Пуатье, общая численность армии Ноллиса на этом этапе составляла около 4.000 человек[673].

За оборону Оверни в конечном итоге отвечал граф Пуатье, но он находился далеко на юге. Ведение дел находилось в руках его заместителя, молодого герцога Бурбонского, и королевского капитана Гуго де Ла Рош. И ни один из них не смог ничего сделать. Они были парализованы развалом механизма сбора налогов и вечным соперничеством местных баронов и не имели в своем распоряжении ни войск, ни денег. И тут, инициатива перешла к нетрадиционному военному подрядчику Тома де Ла Маршу прозванному Бастардом Франции. Тома был плодом внебрачной связи, которая произошла примерно за сорок лет до этого, Филиппа VI и Беатрисы де Ла Берруар или Карла IV и одной из придворных дам (точно неизвестно). До недавнего времени он избегал своей семьи и провел свою юность как отъявленный авантюрист, сражаясь на службе других государей на Кипре, в Леванте и в Италии. Хотя ранее он не был связан с Овернью, в предыдущем году Дофин пожаловал ему важное владение Нонетт, к югу от Исуара. В конце апреля 1359 года он стал лейтенантом герцога Бурбонского. Тома де Ла Марш не получил почти никакого содействия от местной знати, которая считала его амбициозным чужаком, и очень мало от городов, которые были больше заинтересованы в защите своих стен, чем дальних границ провинции. 24 мая 1359 года Штаты Оверни, собравшиеся в Клермоне, склонились к тому, чтобы предоставить ему небольшой отряд латников и лучников. И это было все. С этими людьми Тома отправился на север и основал свой штаб в Сен-Пурсен, за три дня до прибытия армии Ноллиса[674].

Англичане не собирались втягиваться в длительную осаду города и разграбив предместья Сен-Пурсен двинулись на юг, к равнине Лимань и крупным городам Риом, Клермон и Монферран. К западу от Клермона они основали новый штаб в крепости Пон-дю-Шато на вершине скалы, которая стояла над главной дорогой из Лиона и контролировала единственный мост через реку Алье между Муленом и Бриудом. Здесь Ноллис объединил свои силы с гасконскими бандами Бертуки д'Альбре, уже действовавшими в этом регионе. Они рыскали вокруг трех городов, ожидая удобного момента. Риом обратился за помощью к королевскому капитану, но тот ничего не мог сделать. Его ответ был таков: "Вооружения есть, финансов нет". Тома де Ла Марш прислал все, что мог выделить. Но в самой Оверни ему не удавалось набрать войск даже за хорошие деньги. В результате, он был вынужден оставить своих подчиненных добиваться успехов в провинции, а сам отправился набирать войска в других местах, в Бургундии, Брессе и Маконне[675].

К середине июня 1359 года армия Ноллиса начала распадаться. Разочарование из-за отсутствия добычи, вероятно, было главным фактором. Капитаны Ноллиса не были заинтересованы в войне, которую сеньоры д'Альбре и их гасконские отряды успешно вели в Оверни с 1356 года. У них не было ни времени, ни желания постепенно истощать ресурсы провинции, занимая разрозненные замки с небольшими гарнизонами и облагая население налогами год за годом. Целью Ноллиса были не дороги или деревни, а большие города, обнесенные стенами, которые только и могли дать добычу, чтобы быстро удовлетворить его орду. Но горожане Оверни были закалены двухлетним опытом партизанской войны и были чрезвычайно бдительны. Хью Калвли был первым из конфедератов Ноллиса, кто отделился от него. Его отряд двинулся на юг с примерно 1.000 всадников. 17 июня 1359 года кавалькада миновала Исуар. В Тулузе граф Пуатье с тревогой изучал отчеты, а его офицеры строили догадки о конечной цели набега. Предполагалось, что рутьеры могут направиться на юго-запад в Руэрг или на восток в долину Роны. В итоге армия Калвли повернула на юго-восток, преодолев более 60 миль по труднопроходимой местности, и без внезапно появилась в Веле. 20 июня 1359 года сообщалось, что они находятся в двенадцати милях от Ле-Пюи[676].