— В смысле? Назвал симпатичной, потому что ты хороша собой. Что не так?
— Серьёзно? — аж подскочила на стуле девушка. — Ты действительно считаешь, что я хороша собой?!
— Ну да, — Валерка всё еще не понимал, чему она так удивляется. — Вон, посмотри хоть, как на тебя парни за тем столикам пялятся. — даже брутальная охотничья одежда не могла скрыть немного экзотической красоты девчонки, так что да, на неё оглядывались.
— Ерунда, — отмахнулась Алиса. — Они-то не видят моих ушей и хвоста!
— Да уж, в этом нам повезло. В противном случае, пришлось бы мне отбивать тебя у ухажеров!
Пришлось всё-таки объяснять, кто такие косплееры, а потом — что такое аниме и откуда пошла мода на зверодевочек. Оказалось, что сама Алиса себя красивой вовсе не считает, и даже, наоборот. И, прежде всего, именно из-за ушек и хвоста. Настоящие, чистокровные яломиште в человеческой форме от людей не отличаются совсем. Кицуне свои лисьи черты при желании могут прятать. Так что девчонка всю жизнь была уверена в том, что она уродлива, и даже смирилась с этим фактом.
— Уж поверь, в наших местах ты будешь иметь бешеный успех в любом виде, — заверил Птицын. — Но лучше всё же пока обойтись без фурора, ладно?
Домой вернулись поздним вечером. Проскользнули тихонько в квартиру. Птицын наивно надеялся, что череда восторгов на сегодня закончилась — он немного устал всё рассказывать и показывать. Не тут-то было! Алиса обнаружила, что плоское темноватое зеркало, что висит на стене в спальне — это вовсе не даже и не зеркало, а телевизор. Пришлось показывать, объяснять, как пользоваться пультом и показывать каналы. Глядя на зачарованную физиономию гостьи Валерка отчетливо понял — спать ему сегодня на диване, потому что отрывать лису от волшебного зрелища попросту негуманно.
Спал Птицын отвратительно. Снилась полнейшая дичь. Он стоял перед старой, обшарпанной металлической дверью в стене. Стена тянулась из стороны в сторону, вокруг — сугробы, из которых торчат голые сухие стебли крапивы. Дверь была приоткрыта, как бы приглашая войти. «Нет уж, я на такое не поведусь», — упрямо подумал парень. Он отчётливо осознавал, что спит, и попытался проснуться, но ничего не выходило. Тогда Валерка просто развернулся и ушёл. «Хрен меня кто заставит!»
Радовался своей находчивости недолго. Уже через несколько шагов уперся в ту же стену, с той же обшарпанной дверью. Пошел в сторону, вдоль стены. Прямо по сугробам, раздвигая в стороны жгучую, даже несмотря на то, что сухую, крапиву. Стена тянулась бесконечно, ничуть не меняясь. Птицын всё ждал, что вот сейчас снова встретит эту самую дверь, но ничего такого. Просто стена, и эта стена заканчиваться не собиралась, как и крапива и снег. По ощущениям прошло уже гораздо больше восьми часов, но ничего по-прежнему не менялось. Птицын, стена, снег, крапива. Ну, еще низкое серое небо над головой.
— Да что происходит! — заорал парень в небо, уже начиная сомневаться, что вообще сможет проснуться. Даже его упрямство такого не выдержало. Будто в ответ на злобный крик снова появилась дверь. И, приветливо так, скрипнула.
— Не сейчас! — заорал Валерка. — Да, я открою тебя. Открою! Но мне нужно подготовиться! — последнюю фразу он прокричал изо всех сил и вдруг понял, что больше не стоит возле ржавой двери, а сидит на продавленном диване, тяжело дыша. Глянул часы на телефоне — половина первого ночи. Все его приключения заняли меньше получаса. За стеной всё еще продолжал приглушенно бормотать телевизор. Дверь в спальню открылась и к холодильнику тихой тенью проскользнула Алиса, достала колбасу и колу. Вздрогнула, заметив Птицына.
— Ты чего не спишь? — спросила девушка, смущённо спрятав колбасу за спину.
— Кошмар приснился, — ответил Птицын. — Что я стою перед дверью и должен в неё войти.
— Это переход, — серьёзно покивала девушка, боком прокрадываясь в сторону спальни. Видимо, в надежде скрыть колбасу. — Он тебя зовёт. Я же говорила!
Птицын устало повалился обратно на подушку. Начал засыпать и сразу перед глазами начала проявляться осточертевшая дверь. Парень снова подскочил, поставил греться чайник.
«Я же уже всё решил!»
Заглянул к Алисе. Девчонку застал лежащей на животе, лицом к телевизору. Она весело помахивала ногами и хвостом, деловито поедая бутерброд. На экране какая-то дамочка с силиконовой грудью бодро скакала на запрокинувшем руки за голову мужике. Оба не очень убедительно изображали неземную страсть на лицах. Птицын озадаченно моргнул. Он же не оплачивал такие каналы!
Алиса ужасно смутилась, выронила бутерброд, судорожно попыталась нащупать пульт, но вместо того, чтобы переключить, только прибавила громкость. Валерка поспешно выхватил пульт и убавил обратно, пока баба Валя не проснулась.
— Стучаться надо! — зашипела девушка. — Вы, люди, совершенно бесстыдные существа! Это же надо такую пошлятину показывать!
— Да у меня даже каналы такие не оплачены! Где ты только такое нашла! — удивился Птицын.
— Ну, я просто нашла список, наткнулась на странное название, потом что-то нажала и вот это вот началось, — смущённо призналась девушка. — Возмутительное бесстыдство!
«Ну конечно! То-то ты оторваться не можешь!» — подумал Валерка, глядя на побагровевшую от стыда лису. Даже в темноте было видно, поэтому парень еще сильнее её смущать не стал, а просто выключил телевизор.
— Ладно. Лучше скажи, ты ещё хочешь пойти ко мне под руку? — хмуро спросил Птицын.
— Конечно! — аж подскочила на кровати девушка. — Я знала, что ты примешь правильное решение.
— Только имей ввиду — я не собираюсь ни под кого прогибаться, — добавил парень.
— Ну, нет, так нет. Значит, будем вместе искать себе место под солнцем, — пожала плечами девушка. — Так даже лучше будет. Я — стану первым вассалом князя. Братики и сестрички локти кусать будут.
— Ага. А мы будем плевать им на головы, — пробормотал парень. — Ладно, давай тогда будем считать, что я согласился. Ты не против, если мы прямо сейчас отправимся переводить вурдалаков на ту сторону?
— Стоп-стоп-стоп! — возмутилась Алиса. — Что значит «будем считать»?! Это так не работает!
В общем, пришлось-таки приносить клятвы. Но сначала лиса заставила будущего сеньора одеться в парадную одежду, и сама тоже нарядилась в обновки, после чего встала на колено и, склонив голову произнесла:
— Я, яломиште Алиса, даю слово своё, что нет князя у меня, кроме Валерия Птицына. Слово моё крепко. Нет у меня родни кроме князя и тех, кто под рукой у него, и нет у меня богов кроме тех, что князю благоволят. Даю слово, что враги князя Валерия отныне мои враги и на том целую крест.
Услышав последнюю фразу Птицын чуть всё не испортил. Алиса достала из-под футболки крестик и поцеловала его.
— Теперь ты должен меня поднять и произнести свою клятву, — слегка обеспокоенно проговорила девушка.
Птицын послушно взял Алису за руки и потянул вверх.
— Я, Валерий Птицин, беру под руку Яломиште Алису. И да проклянут меня боги, если действием или бездействием я допущу вред оной дщери, — повторял вполголоса подсказанные слова парень. — Даю слово, что забота моя о ней не угаснет, и победы ли, поражения ли, я разделю с Алисой и на том целую крест.
Тут возникла заминка, потому что сам Валерка креста не носил. Пришлось целовать алисин.
— Слушай, а это вообще нормально? — неловко спросил Птицын.
— Что, княже? — не поняла Алиса.
— Ну, что ты на кресте клянешься. Ты что, в бога веришь? И хватит называть меня князем. Зови как раньше!
— Как скажешь, я просто вежливость хотела проявить. А по поводу креста — что ж тут удивительного? Вера у нас такая же, как и у вас. Кстати, а чего это у тебя самого креста нет? Ты что, басурманин?
— Да я вообще атеист. Был. Теперь-то уж нет, наверное. Ладно. А с упырями теми же вы на этой почве не ссоритесь?
— На какой? — опять не поняла Алиса. Валерка объяснил. На него посмотрели с жалостью, как на недоразвитого:
— А с чего ты взял, что упырям не нравятся кресты и церкви? Глупости всё это. Они, в основном, как ты — атеисты. Но и среди них встречаются верующие. Так что в этом отношении нам делить нечего. Это ваша, местная религия признаёт только людей, а всех остальных, скопом, зовёт нечистью. У нас с этим никаких проблем нет. Все мы божьи твари, у всех свои недостатки и достоинства. Ничего плохого в этом нет.
