Разия хлопнула в ладони и хотела сказать что-то ещё, но отвлеклась, словно прислушиваясь к чему-то — возможно, так оно и было, потому что после она сделала знак рукой, и девушки, выстроившись в ряды, покинули это место вслед Разии. Линда ушла последней, замыкая цепочку служительниц Анубиса.

Примечание:

* Единое предвечное непознаваемое божество, имя означало "создавший сам себя"

Дыхание Вселенной.

Инпу быстрым взглядом пробежался по нестройному ряду жриц и выхватил из толпы лицо Линды. Она так не походила на здешних обитательниц. Во взоре — вера в свои силы, хотя и он, и она понимали, что ситуация и обстоятельства, при которых они встретились, патовые и её нахождение здесь противоречит здравому смыслу. Песок её земного времени ещё едва ли пересыпался и вполовину. Да и назвать ту, что не была преподнесена людьми как дар богам, своей жрицей Инпу не мог. То было бы нарушением завета между людьми и богами. Завет, который помнили боги, а их создания позабыли. Но ощущалось, что девушка настолько преисполнена решимости осуществить своё желание, что, казалось, была готова на всё. Нет, она действительна была готова на всё. Бахити нашла его. И дело не просто в догадливости. Интуитивно девушка чувствовала его, как и он её. Не призыв умирающего. Нет. Они были нужны друг другу. Возвращение умершего сына за спасение трёх миров. Хаос был по-рациональному холоден, причудливо умён, чудовищно безэмоционален. Немыслимые сделки. Переплетение судеб. Усмешка Сешат.

Анубис помрачнел.

— Успел поговорить с кем-нибудь из Девятки? — спросил его Гор и подмигнул одной из жриц, на что у той на щеках пунцово расцвёл стыдливый румянец.

Бог мёртвых мотнул из стороны в сторону головой.

— Ни к Нефтиде, ни к Сету я обращаться не хочу, — объяснился тот, называя богов исключительно по именам, без упоминания родства, — Осирис и слушать не будет, а Исиде нужны точно подобранные слова и аргументы, если бы не эта пирушка, брат…

— Мы всё успеем, — он обернулся к брату корпусом и чуть встряхнул за плечи, — а сейчас давай уже расслабимся, я от пекла Ра ещё не отошёл, а после подумаем, и слова нужные найдутся…

— У нас есть всё время Маата, но предатель здесь, а значит, мы не знаем, что произойдёт и когда, нужно быть во всеоружии, — возразил ему Инпу.

Гор лениво поднял ладонь и небрежно указал на Линду:

— Твоей жрице отдых точно не помешает.

Взгляд Великого Тёмного смягчился, сверкнув отражением света, словно от яркого сапфира.

— Глядя на смертную, у меня ожили те части тела, которых нет, — игриво проговорила Бастет, с платоническим интересом посмотрев на Линду и потом на своих друзей, стараясь развеять тягостные думы братьев. — Что? — притворно возмутилась богиня-кошка, чуть выгнувшись в крестце и распрямив спину. — Я не связана ни одними брачными узами, я гуляю сама по себе, сама себе Бастет, в отличие от вас.

Инпу многозначительно взглянул на соседку по пантеону. Она предпочла замолкнуть.

— Оставишь в Дуате? — напрямую спросил Гор брата, пропустив слова Кошки мимо ушей.

Анубис не отводил от Линды внимательного, задумчивого, тяжёлого взгляда. Разия на правах хозяйки повелительным жестом пальца указала ей место почти у самого входа в залу, откуда сквозило прохладным воздухом, что могло навредить девушке, которой и так пришлось несладко после столкновения со своенравной Таурт. Бахити покорно села, хотя он и заметил блеснувший огонёк гнева в её глазах. Уголки его губ приподнялись в намёке на улыбку.

— Она не останется, — ему надоело оправдываться перед ними, да и перед самим собой, девушка и впрямь нравилась ему, то, как она отчаянно следовала по пути исполнения своего самого заветного и сокровенного, заставляло его трепетать от кончиков волос до самых пяток: обожать своего ребёнка настолько, чтобы пойти за ним в смертную бездну, заключив договор с хранителем весов для людских душ… Любили ли его когда-нибудь так?

— Ты будешь спрашивать? — негодующе прошипела Бастет, согнув и разогнув пальчики с острыми ноготками.

— Её — да, — ещё раз подтвердил свои слова Инпу, — смертная пришла сюда по доброй воле, не как все те жрицы, что сейчас перед нами, и пришла сюда не из-за меня, и не для меня она: как только девушка поможет мне, а я ей, верну её в Маат.

— Ещё бы понимать, как это сделать… — проворчал Гор, не понимая природу чувств брата, — ты слишком долго был с людьми, Инпу, ты начинаешь верить в сказки.

— Сделаю всё невозможное, ведь она же сделала, появившись здесь, — твёрдо произнёс он и поднялся со своего места, двинувшись в сторону выхода — туда, где сидела Портер.

Бастет и Гор мрачно переглянулись друг с другом. Они переживали за него. Вынесет ли его гордость ещё одну насмешку Эннеады? Поверят ли ему те, кто должен? Семья, родные…

— Исцелятся ли раны Инпу? — загадочно спросила Бастет, проследив за направлением шагов Анубиса.

Бог мёртвых неспешно прошёл сквозь стайку танцующих и показывающих акробатические номера, самых красивых из всех, что когда-либо дарила ему Земля, в меру пьяных девушек. Запахи благовоний и шедека* окутывали его, нежные руки задевали, пытаясь обратить внимание на их обладательниц — не менее чувственных. Но его манил другой цветок, выросший в пыли и суете шумного огромного города, где нет места долгим раздумьям и крепким чувствам, по сравнению с которым столицы древних могущественных государств — всего лишь бледные тени его подобия. На вид у цветка шёлковые лепестки. На ощупь — жёсткие. Он знал, что глубже сладкий нектар — то, чего девушка не знает даже сама о себе. Немного суетливая мелодия, которую рождали инструменты в руках жриц, разбивалась о его медлительность, а звуки печальным благозвучием ударялись о его слух.

Инпу остановился возле Линды и повернул голову в сторону Разии.

— Так ты встречаешь мою гостью? — спросил тот мягко, но жрица слышала в голосе потаённые нотки рычащего зверя, отстаивающего своё.

Идея показать, кто здесь хозяйка, той, что прибыла как госпожа на руках бога в место, где Разия чувствовала себя полноправной властительницей, а поклонение ему было наивысшей целью жрицы, показалась теперь нелепой. В звуке его голоса ей послышалась ещё и безмерная усталость, а также разочарование. Разия не нашла что ответить и склонила голову в знак согласия с господином, но больше для того, чтобы избежать взоров других жриц, слишком долго находившихся под её безусловной и не всегда справедливой властью, до поры до времени смириться, припрятав свою гордыню. Её достоинство не выдержало бы, ведь сбежать сейчас равносильно самоубийству.

Линда с затаённым дыханием наблюдала за действом, что перед ней разворачивалось. Она протянула к нему руку, увлекаемая его ладонью, помогающей ей подняться на ноги. У неё не было хозяина. Её внутренняя уверенность в этом передалась и тому, кто вёл её к месту, где расположились боги. Инпу знал, что она не равная, но достойная. Иногда намерения говорят о людях больше, чем слова. Оставалось лишь действовать. Ещё. В мире, в котором время не имеет никакого значения, только поступки обладали силой. Линда видела отношение Инпу к себе, но она не гордилась, она даже не думала так об этом, она не заслужила это ничем, кроме своего упорства. Просто они совпали. Смертельная усталость и вера в сказку. Созвучие бога и смертной. Даже инструменты, играя в унисон, не были столь пронзительны, как эти двое, бесшумно шагавшие по каменному полу, усеянному лепестками лотоса, рука об руку.

Гор предусмотрительно отодвинулся и покровительственно взглянул на Линду. Перед девушкой тут же поставили кубок и налили вина.

— Как тебе пир, что я организовала в честь тебя? — шутливо спросила Бастет и, заметив, как вытянулось от изумления лицо Линды, хохотнув, продолжила: — А ты думала, это он? — девушка указала на синеглазого бога. — Разве наш вечно мрачный Инпу на такое способен? Он только и мог бубнить о том, зачем ты здесь…