— Сейчас здесь ещё один бог, поклонись ему, с тебя начнётся его Царство, с самого непокорного, — Косей расхохотался и опустил руки, смотря на мельтешение теней на стене исподлобья.

— Как смеешь ты, жалкий человек, ставить мне условия? — вновь рык и стон боли.

Камазу и все остальные отползали к выходу, не думая об охранниках, инстинктивно спасаясь. Жрец Инпу, обернувшись к выходу, вдруг радостно вскрикнул.

— Имхотеп! Как ты тут?

— Приказ фараона, храм под контролем его войск.

Мужчина улыбнулся и помог подняться старику на ноги. Но улыбка тут же исчезла с его губ, как только он увидел, что творится около жертвенника, вынимая нож из-за пазухи.

— Последний секрет, что ты не раскрыл людям, — Косей куражился, а тени подбирались к гибкой мужской фигуре всё ближе.

— Я дал вам знания о лечебных травах и веществах, дал знания о сохранении тела, но Ка принадлежит Хаосу. Захотели жить вечно, но сможете ли унести ношу сию? — от него никогда не могло укрыться ничего, и здесь он попал в точку.

— Вложи в меня знания, Инпу, тебе некуда деваться, ты, как волк, поделишься знанием, отгрызя себе лапу, и уйдёшь, по-другому не будет, — Косей торопился, сбивался.

— Ты самый мерзкий из людей, — вскричала слабеющая тень. — Пусть демоны Сета унесут тебя в самый низ Дуата, где даже моей ноги никогда не было.

Косей рассмеялся:

— Это будет потом, а сейчас…

Тень вдруг исчезла, вновь превращаясь в волка. Чёрная громадная фигура, пошатываясь, отделилась от стены, и волк посмотрел в лицо жреца Амон-Ра. Синее марево отделилось от него и двинулось в сторону Косея. Тот в предвкушении двинулся ближе, уверенный в собственной безопасности, как вдруг закричал от боли, непонимающе обернувшись назад, и увидел лишь кинжал в своей крови. Имхотеп оттолкнул его от волка, и синее облако поглотило мужчину. Он замер, а его кожа, засветившись ярко, тут же погасла. Врачеватель фараона упал на колени уже перед молодым мужчиной, бок которого был в крови.

— Инпу… — благоговейно прошептал тот.

— Подними глаза, — приказал черноволосый мужчина.

Знахарь взглянул на бога. Великий Тёмный внимательно рассматривал его.

— Ты — хороший человек, — заключил он, — но то, что в тебе, не должно быть узнано никем из живущих во веки веков.

— Я готов умереть, — сказал Имхотеп, вновь склонившись перед Анубисом.

— Это знание уже убивает тебя, — с сожалением ответил Инпу, — я буду ждать тебя в Дуате.

Мужчина, радостно просияв, согласно кивнул и безмолвно упал тому в ноги.

— Оплачьте мертвеца, верные слуги, и спрячьте его тело подальше ото всех и навсегда, — выкрикнул бог, в голосе которого чувствовалась скорбь, в пустоту, зная, что его слышит единственный человек, находящийся здесь.

Волк заметался в здании, ставшем для него ловушкой, пока его взгляд не упал на завесу. Белокурая девушка с Земли стояла как тень рядом со ступенями у входа, делая шаг на его территорию, словно мираж для заблудшего путника. Он заметил движение справа от неё, и его взору открылась ещё одна женская фигура, в чертах лица которой безошибочно можно было узнать повзрослевшую Инпут, всю в облаке тёмного дыма, она словно бы молила его о помощи. Волк сделал шаг в сторону завесы, истлевая на ходу.

Тут же прекратился шум, исчезли звуки, воцарилась тишина, и лишь безумная старуха с изодранной до крови кожей шёпотом повторяла слова Инпу:

— Оплачьте мертвеца, верные слуги, и спрячьте его тело подальше ото всех и навсегда.

Поместье фон Бинцов. Гостья или пленница?

Линда слышала звуки, словно бы она находилась под водой. Время от времени девушка выныривала из-под толщи забвения, лихорадочно хватая воздух губами и видя перед собой размытые силуэты. Голоса. Один из которых был ей знаком. Барон. Громко и не на шутку обеспокоенно. Хотелось ухватиться за этот кусок реальности и не сдавать позиции слабости и головокружению, но раз за разом она проигрывала неравный бой. А перед падением в беспамятство перед её внутренним взором маячили синие глаза волка, как ледяные колкие снежинки, упавшие на её лицо, пока девушку несли от автомобиля до кареты скорой помощи. Больше Линда ничего не помнила, чувствуя себя булыжником: сама передвигаться не может, сопротивляться — тоже.

И, когда она в очередной раз вернулась в реальность, в которой тупая головная боль будила удушливую волну тошноты, готовую вновь утянуть в водоворот небытия, уже было решив, что и эту схватку с самой собой она проиграла, Линда, увидев перед закрытыми глазами образ чёрного волка, неожиданно про себя и для себя произнесла:

«Чёрный волк, дорога… меня крутит в авто, но зверь твёрдо стоит на лапах и… — её вдруг охватило чувство, что ей сейчас надо уцепиться за какой-нибудь мыслеобраз, хоть за что-то, что не двигается и постоянно, как… — Волк и дорога… — пришло на ум».

И после этих рассуждений её словно бы что-то вытащило из плавающего состояния. Она открыла глаза и увидела темноту, но та была проницаемой. В два огромных, с пола до потолка окна с полуспущенными шторами тускло светила луна. Линда окинула взглядом очертания обстановки.

— В тёмной комнате все кошки серы, — прошептала девушка.

И вздрогнула, напряжённо подняв голову с подушек, потому что услышала шорох совсем рядом с силуэтом кресла.

— И бароны тоже, — послышался сонный хриплый бас и хруст суставов.

— Если Вы хотите, чтобы я дала дубу по-настоящему, то сейчас самый подходящий момент, — она почувствовала, что сердце от страха забилось где-то в горле, а ноги мгновенно похолодели.

Фредерик хохотнул и, нагнувшись, протянул руку к прикроватной тумбочке, незамедлительно щёлкая выключателем лампы, зажигая свет, мягко очертивший его скулы. Затем он наклонился к ней, и в нос ударил древесный запах с чуточкой пряной ноты и кофейного аромата. Линда судорожно вздохнула. Реакция не укрылась от фон Бинца, и мужчина улыбнулся так, словно бы одержал какую-то победу.

Девушка откинула голову назад на подушки и на секунду прикрыла глаза, она не боялась их закрывать, уже точно знала, что не будет того роняющего её в небытие момента, ведь она сейчас лежала. А это так же верно, как и то, что волк стоял на той злополучной дороге…

— Как я оказалась здесь? — спросила она, чуть склонив голову, увидев, как и Фредерик внимательно смотрит на неё.

— Комиссар полиции графства, где находится наше поместье, мой лучший друг, и он позвонил мне, поняв, что пострадавшая в аварии выехала из моего дома, а точнее, сбежала, — с его губ слетела улыбка, и Линда увидела, как чётко тени очертили его скулы и каким грубым могло быть его лицо в гневе, к примеру.

— Вы говорите так, словно бы я совершила какое-то преступление, — девушка свела брови к переносице, ей не нравились ни этот тон, ни слова.

Он неожиданно улыбнулся широко, искренне, вновь развеивая негатив.

— Простите меня, я нервничаю перед поездкой, напряжён, что может что-то не получиться, поэтому могу быть резок, и страдают, как правило, те, кто оказываются рядом, — проговорил он виновато, немного разводя ладони в разные стороны.

Линда тронула лоб, подушечки пальцев нащупали шершавую текстуру ткани.

— Почему я не в?.. — хотела довершить вопрос Линда, убирая руку от пластыря, но мужчина её опередил.

— Не в больнице? — уточнил он, договаривая за девушкой и укладывая руки на подлокотники, Линда заметила, что он сжал их ладонями. — Я решил, что здесь Вам будет намного комфортнее и уход здесь будет более домашний, позволяющий поправиться быстрее.

— Спасибо… — прошептала Линда, чувствуя одновременно раздражение и утрату тех последних сил, что были до разговора с ним.

— Вы — ключевая фигура компании, за которую я несу личную ответственность, — потом, сделав паузу, улыбнувшись, проговорил, — и мне бы не хотелось, чтобы она даже не началась, и не надейтесь: в царство Анубиса вы и ногой не ступите.