А — зе — нет. Словно бы отщёлкнула языком каждый слог. Её имя ласкало ей слух, одновременно согревая невидимой дланью. Но и иногда всё же прошлое прорывалось мрачной ноткой в её сознание. Её не хотелось помнить, ибо в нём случилась несправедливость. С нежной грустью девушка вспоминала об отце, думая, что он, верно, погиб уже. Но тут же мотнула головой, прогоняя тревогу из сердца.

Девушка огляделась вокруг себя: здесь надо жить каждую минуту и секунду, наслаждаться каждым днём… А кстати, сколько она уже здесь? Голова затуманилась, захотелось встряхнуться и встать. Но только стоило ей так подумать, как полилась тонкая мелодия, усладившая слух, и напряжение отошло на дальний план, повиснув неясным маревом на периферии её мыслей. С некоторой оторопью Азенет ощутила, что неуловимо воздух вокруг стал гуще, насыщеннее и чувственнее. Как будто рядом с ней кто-то пролил восточные благовония.

А существа тем временем сместили фокус внимания с неё на трон Сета, более походящий на диван, на котором восседал ОН, утопающий в подушках и со странным жадным блеском в глазах смотревший на танцующих красиво-уродливых фурий.

Азенет однажды довелось встретиться с ними. Они очаровывали, рождая в теле неясное томление, такое же, что возникло у Азенет, когда божество прикоснулось к ней у замершей воды, когда Сет нарёк её. Но красота их ускользала от зрения, девушку не покидало такое чувство, что их прекрасные лица всего лишь маска, натянутая ими, чтобы скрыть нечто ужасное. Только стоило ли доверять своим глазам в призрачном мире, где царил Сет?

Бог жаркой пустыни и кровавой войны восседал на мягком диване и лениво обводил взглядом залу, словно пустыню, лежащую перед ним, такую же открытую, раскинувшуюся, разгорячённую, словно женщина после настойчивых ласк. Вино лилось рекой, заволакивающие рассудок смеси в медных жертвенниках, освещённое факелами пространство, танцующие бестии перед ним, знающие толк в соблазнении и ублажении, действовали как самый сильный афродизиак. От внимательного взгляда не ускользнул и горящий взгляд быстро повзрослевшей посланницы Хаоса. Сет ухмыльнулся, заметив, что та с неподдельным интересом рассматривала его.

Стоило только ему прищурить тёмные глаза и повести по подбородку ладонью будто в задумчивости, усмехнувшись краешком губ, как девушка вспыхнула, словно спичка, став цвета начинки спелого инжира. Чиста, так же как и хитра. Хаос дал ему Азенет, подбросив словно недостающий кусок головоломки. Для чего? Ему очень хотелось знать.

Сет поднял руку и жестом подозвал к себе одну из фурий, зная, что его порыв не останется незамеченным Азенет. Хрупкая, словно цветок пустыни, но не робкая, редкой красоты, которую он видел, пожалуй, только в Дуате, и её подача себя… Словно бы она ожившая богиня, упавшая как звезда с неба на землю при создании мира, словно сам Хаос не мог дать ей кусок вечности, словно бы она чем-то провинилась уже самим фактом своего рождения. Кто же ты такая, Азенет? Для того, чтобы узнать это, любые средства хороши. Для Сета. Но кажется, она совсем не чувствует опасности, принимая приманку за дары. Ну что ж, все люди и даже боги попадаются на эту уловку…

Сет точно знал, что девушка видела, как фурия по мановению его руки принялась двигать бёдрами и стороны в сторону, грациозно раскачиваясь и изгибаясь в талии и пояснице под ускоряющийся ритм музыкальных инструментов. Безротые замычали, их охватила чувственная дрожь. Азенет было противно смотреть на то, как их тонкие тела с белёсой кожей извиваются, словно червяки после дождя.

Она порывисто встала из-за роскошно накрытого стола с изысканными блюдами, и их с Сетом взгляды встретились, сцепившись, словно хопеши* в близком бою. Сердце билось словно птица в грудной клетке — вот-вот вырвется. Холод и насмешка, идущие от него, пронзили её с головы до ног. Он вновь уставился на танцовщицу, обводя стройные изгибы похотливым взглядом, будто напрочь забыв о существовании Азенет. Женщина всё яростнее дёргалась в исступлении, и на самой высокой ноте пала ниц перед господином пустыни. Мелодия замерла, как и фурия, и, как только та вновь стала плавной, задвигалась и танцовщица, на коленях подползая к широко расставленным бёдрам Сета, поглощённого зрелищем.

«Я — царица», — пролетело в голове у девушки.

Шальная мысль, хлынувшая в сердце завистью, злобой и ревностью. Азенет, бренча золотым браслетом на ноге, двинулась к трону. Девушка отчаянно ждала, что кто-то остановит её, где-то глубоко внутри отчаянно кричала остановиться она прежняя — Инпут.

А тем временем бестия обнажила бёдра Сета, лениво развалившегося на диване с размытым от возбуждения взором, предвкушающего ласки бесстыдной девки. Азенет подошла ближе и увидела, что бестия склонилась над его пахом и её язык скользнул по краю головки напряжённого в полмеры органа. На миг девушка отвела глаза, с изумлением заметив, как её тело отреагировало на красивую наготу бога. Грудь потяжелела, налившись, соски заострились до боли. Девушка услышала сдавленный смешок Сета. С упрямством и внешним бесстрашием вернула взор обратно, сглотнув сухим горлом. Танцовщица замерла, медля, словно бы ожидая команды. Стало жарко, как в пустыне, когда его бёдра чуть приподнялись и вновь опустились, показывая Азенет, что он в полной боевой готовности. Только вот хотелось ли ей сражаться, не легче ли сдаться в плен?

Девушка медленно поднялась по лесенкам к трону, только сейчас рассмотрев седалище, сплетённое из многочисленных золотых змей, всё время находящихся в движении. Или ей вновь показалось?

Азенет поравнялась с фурией и окатила ту высокомерным взором. Существо медленно отползло в сторону, похотливо извиваясь. Как заворожённая, в прошлом жрица Анубиса, а сейчас царица этого момента, девушка положила палец себе в рот и медленно облизала его, не отнимая взора от Сета. С торжеством видя, как тот в предвкушении открыл рот, опустила палец на края чувствительной плоти. Дрогнувшая под её нежным влажным прикосновением, головка члена сильнее налилась, расцветая алым цветком. А Сет жадно, с необузданным желанием пытался пробуравить её своим взглядом. И не только потому, что она была юна, невинна и красива чарующей грациозной красотой. Разве есть что-то притягательнее той, которая, как загадки Хеопса, будоражила воображение с момента появления в его обители? Азенет, словно заворожённая, упивалась своими ощущениями и неожиданной властью над богом, которую она получила за свою дерзость.

Она не знала, что заставило её остановиться и остолбенеть от собственного порыва, который вогнал её в краску. Как оправдать себя?

— Ты хочешь служить мне? — спросил Сет, ни секунды не стесняясь своей наготы.

Бог склонил голову набок и прищурился. Азенет уже отступала по лестнице и в исступлении мотала головой. Она никак не могла оправдать себя: дурман, вино, общая атмосфера распущенности? Или она сама желала его с бешеной силой?

— То было там, Азенет, — Сет словно читал её мысли. — Ты сейчас и здесь, будь такой, какой хочешь быть.

Девушка замерла и почувствовала, как его слова благодатно откликнулись в её душе. Она вновь сделала шаг навстречу трону и Судьбе.

Шатёр барона фон Бинца. Выхода нет?

Линда вполуха слушала разглагольствования барона по поводу раскопок. О том, что найдено множество так нужных для науки артефактов, посуды и прочей атрибутики принадлежности того или иного предмета Древнему Египту; о вкладе каждого из участников экспедиции в развитие знаний о жизни и быте прошлых цивилизаций и прочее. И ни слова об открытии, свидетелем которого явились Линда и Кассиль.

Кэт кидала в сторону бледной Линды беспокойные взгляды, пока та переглядывалась с недоумевающим биологом. А учёную беспокоило отсутствие инженеров, задействованных в поиске нетленного тела древнего человека, и то, как старательно барон старался не задевать тему пребывания в стране и вообще цель экспедиции. Тщетно она пыталась уловить хоть какие-то живые эмоции в облике.