— Рада видеть, что Вам уже лучше, — произнесла пожилая женщина и недовольно посмотрела на своего внука, который был поглощён приходом гостьи больше, чем того требовало гостеприимство, и ей это явно не нравилось.

— Вам лучше? — просто спросил тот, наблюдая за тем, как она укладывает салфетку на колени.

— Кружится голова, но тому виной не авария, — Линда ослепительно улыбнулась Фредерику, чувствуя, что взяла реванш в их необъявленной «войне» флирта на грани фола.

— Разыгралась подагра, пожалуй, выпью кофе в кабинете, — ворчливо буркнула баронесса и ушла, даже не взглянув на девушку.

Барон мрачно проследил за тем, как та с горделивой осанкой удалилась, и его лицо выдало сильное недовольство.

— Надеюсь, своим присутствием здесь я не разбередила чьи-то душевные раны, — произнесла Линда и почувствовала лёгкий укол вины.

Барон рассмеялся и, мазнув бутерброд маслом, передал его девушке.

— Не будет рабов, готовящих господину хлеб? — она не удержалась.

— А Вы — язва, — коротко произнёс он, и желваки на его скулах заиграли, заострив и без того чёткие черты лица мужчины.

— Не я начала непонятную игру в доктора и пациентку, — Линда взяла из его рук намазанный маслом кусок хрустящей булки и ждала от него ответа, — почему бы не отправить меня в больницу и, как куратору проекта, не справиться о здоровье по телефону? Или Вы кого-то или чего-то боитесь?

Фредерик чуть помедлил, затем не спеша сделал себе бутерброд, явно обдумывая ответ, наконец он прямо посмотрел на неё, и его взгляд, слишком откровенно выражающий эмоции, заставил девушку насторожиться.

— Что бы было с Вами, если бы Вам всю жизнь диктовали условия о том, как следует распоряжаться своим временем и судьбой, при этом махая перед носом бумагой, именуемой наследным письмом? Что Вы знаете о том, как трудно удержать себя в рамках, когда темперамент невозможно скрыть в чопорной упаковке хороших манер английского родовитого джентльмена, когда кровь требует приключений и постоянного движения, а тебе твердят, что это дурная наследственность, доставшаяся тебе с генами деда-изгоя, когда ты сам, с самого низа создаёшь свой бизнес в другой стране, понимая, что если не смухлюешь в какой-то момент, то всё потеряешь, и когда над тобой висит дамоклов меч?.. — его глаза блестели, а щёки, покраснев, сильнее обозначили тени под глазами от бессонной ночи, он умолк, понимая, что и так наговорил лишнего, и потом, всё же продолжив: — И это не для того, чтобы доказать, что ты чего-то стоишь, независимо от своего положения в обществе…

Линда судорожно вздохнула.

— Я всего лишь занимаюсь исследованием, и это мои догадки… — растерянно проговорила она. — Я хочу подтвердить их, хочу узнать: правда ли то, что написано в древних источниках, возможно ли избавиться от болезней, принести людям это знание, приложить усилия, чтобы оно стало доступным для всех, без разницы, чтобы мы смогли вылечить безнадёжных пациентов, — она умолкла. — Я тоже ставлю всё на эту экспедицию, Фредерик.

Взгляд барона скользнул к её губам и, задержавшись на них, вновь вернулся к созерцанию хлеба.

— Значит, ты понимаешь меня, Линда, — неожиданно переходя на «ты».

— Цель у нас с тобой одна, но я никогда не использую людей, чтобы её достигнуть, — получилось резко, но барон лишь усмехнулся.

— Я помогу тебе заглянуть за египетские пирамиды, — самоуверенно произнёс мужчина.

— Когда мои догадки подтвердятся, воспользуешься ли ты и твой комитет ими как подобает? — риторический вопрос.

— Кто платит деньги, тот заказывает и музыку, и неужели откажешься сейчас, будучи на пороге открытия? — барон точно знал, что Линда проиграла этот словесный баттл между ними, но почему-то не чувствовал себя, как обычно, победителем, может, оттого, что ему передалась её скрытая печаль.

Девушка качнула головой из стороны в сторону, обозначая отрицание, и они продолжили завтракать, лишь изредка переговариваясь о чём-то несущественном.

Соблазн Каира. Кругом тайны.

Шум аэропорта и гул улетающих и прилетающих самолётов одновременно бодрили и вносили сумятицу и разнообразие во в целом скучную жизнь учёного. Жизнь, которая состояла из монотонного штудирования огромного письменного материала, каждодневного и многочасового вычитывания и поиска из множества вариантов решения вопроса одного единственно правильного, постоянных обдумываний, ложных надежд и внутренней мольбы о том, что хотя бы одна из ста предполагаемых теорий оказалась верной или указала путь к ней.

Она впервые за всё время кабинетной работы в музее отправилась в экспедицию, и это подстёгивало к тому, чтобы собраться. Но внутри бушевали чувства: радость и вдохновение. Ещё чуть-чуть, и ей представится возможность подтвердить свои догадки. Да, им предстоит работа, ещё не найдено место захоронения того, кого они ищут, ещё не найдено подтверждение всех гипотез, ещё…

Линда крутила головой в поисках барона, ведь его автомобиль примчал её раньше самого фон Бинца. На ум так не вовремя и не к месту пришли разговоры с куратором. В рюкзаке лежала папка с документами, переданная ей возле дома барона, и неприятно прожигала спину. Ей удалось заглянуть в свой автомобиль только после того, как мужчина убедился, что её здоровью ничего не угрожает, вести ей его не позволили, но она, улучив момент, забрала бумаги почти в самый последний момент, не имея возможности их прочитать, надеясь на то, что ей всё же удастся ознакомиться с ними позже. Чувство самосохранения подсказывало ей держаться как можно дальше от всех этих тайн, но пересилить себя и выбросить их из головы, даже не взглянув, Линда не смогла. Взгляд того мужчины на парковке не позволял это сделать. Он был умоляющим и каким-то обречённым, а уж в том, что касалось обречённости, она была докою.

Ещё раз осмотревшись, девушка терпеливо ждала возле гейта. Кэт и часть остальной команды уже улетели, а они с бароном задержались по причине происшествия с ней. Это немного выводило из себя. Как, впрочем, и опоздание Фредерика.

— Добрый день, госпожа Портер, пройдёмте со мной, — к девушке подошёл низкий коренастый мужчина с совершенно безмятежным выражением лица, с глубоко посаженными светло-серыми глазами; если бы Линде надо было описать его, то вряд ли она смогла бы это сделать: его внешность была настолько заурядной, что взгляд не мог уцепиться за что-то конкретное.

Линда беспомощно обернулась. Вокруг сновали люди и персонал, не обращая на них никакого внимания.

— Я жду одного человека, — как можно спокойнее ответила она и не сдвинулась с места.

Но мужчина ощутимо больно схватил её под локоть и дёрнул на себя, заставляя следовать за собой. Линда не успела среагировать и закричать, только мотнуть головой в поисках выхода из сложившейся ситуации, как заметила выруливающего из-за угла барона в накинутом на плечи сером пальто, сосредоточенно отдающего последние распоряжения помощнику.

— Фредерик, — что есть сил выкрикнула девушка, ощущая, как стальная хватка ослабла.

Барон посмотрел в её сторону, и его брови взметнулись вверх, когда он увидел незнакомца, который только что пытался увести девушку. Они переглянулись с помощником и подбежали к девушке, парень бросился по следу незнакомца. А Линда облегчённо вздохнула, когда почувствовала, как тёплые ладони фон Бинца тяжестью легли на её хрупкие плечи, он заботливо заглянул в её глаза, и если бы она не знала, как тот относится к людям, то подумала бы, что он беспокоился за неё, как тогда, ночью, в спальне, предоставленной ей в доме фон Бинцов.

— С тобой всё в порядке? Кто это был? Ты знаешь его? — Фредерик засыпал её вопросами, в охрипшем от волнения голосе чувствовалась тревога.

Линда лишь мотнула головой и задала один-единственный вопрос:

— Что такого в этой экспедиции?

Барон убрал руки с её плеч и ничего не ответил.

— Пойдём, нас ждёт самолёт, — только и произнёс он.

— Какого чёрта, Рико?! — громко возмутилась Линда.