– Эй, труженик, заканчивай, – раздался голос сзади.

Ко мне подошли Денис, Юлька и Семен Сергеич.

– У нас есть адрес, можем ехать.

– Ну наконец-то, – я с удовольствием стащила с себя рукавицу и выключила кран полива, – в жару хочется не поливать, а самому залезть под какую-нибудь струю.

Быстро скинув с себя рабочий жилет и убрав инвентарь, я присоединилась к ребятам.

– Теперь куда?

– Набережная канала Грибоедова, 104.

– Там дом Раскольникова?

– Нет, дом Раскольникова на Гражданской, это далеко оттуда. Мы едем в дом старухи процентщицы.

– А туда-то зачем? – не поняла я. – Мы же, вроде, Радиона ловим, а не старуху.

– Именно там были самые сильные эмоции, пережитые в книге, – ответил Семен Сергеич, – мы решили, что наиболее вероятно они появятся там.

– Они?

– Им нужна Сила. А она проявляется там, где были самые сильные эмоции. И Сила нужна не самому Радиону, а Хану. Так что они должны быть все вместе.

– Ну весело, – резюмировала я, не отставая ни на шаг от остальных.

До канала Грибоедова они добрались быстро. Желтое здание переливалось в лучах уходящего солнца. Блики воды отражались на стенах здания, создавая иллюзию нереальности, здание будто покачивалось в такт волнам.

– И что дальше? – спросила я, прикрывая глаза от солнца рукой.

– Идем внутрь, – Семен Сергеич перебежал дорогу и первым зашел в арку.

Мы последовали за ним. Двор здания не утратил свой старинный вид, хоть и все здания были отремонтированы и заново выкрашены, а на дороге лежал ровный черный асфальт. Несмотря на преображение, двор-колодец был также угрюм и неприветлив, как и в книге. Оглядевшись, мы не заметили ничего интересного. Тишина, в некоторых окнах горел свет, хотя во время белых ночей можно было спокойно обходиться и без него. Но окна, которые выходили внутрь колодца, никогда не получали достаточно света.

– Смотрите, – Юлька показала на одно окно, которое светилось не обычным желтым светом, а кислотно-зеленым.

– Может быть, это и есть наши друзья? – спросил Денис. Но ответить ему никто не успел, потому что тут же рядом раздался знакомый голос.

– Про друзей это слишком громко сказано.

Все обернулись. В тени арки стоял Максим. Его было плохо видно, потому что стоял он в тени, но по очертанию тела и наглому и ехидному голосу все сразу поняли, что это он.

– Что вам всем здесь надо? Вы еще не поняли, что со мной связываться может плохо закончиться.

– Пырнуть ножом родного брата – это твое бахвальство? – я сделала два шага вперед и сжала кулаки.

– Делов-то, – небрежно бросил Максим. – Нечего было под ногами у меня путаться и мешать.

– Он же твой брат! – крикнула Юлька.

– Да пофиг.

– Не надо оскорблять моего маленького помощника, – из темноты арки вышел сам Хан и положил руку Максиму на плечо. Рядом с ним встали Раскольников и женщина, одетая во все черное, с острыми чертами лица и пронзительным ядовитым взглядом.

– Зачем ты все это делаешь? – Семен Сергеич хотел подойти ближе, но Хан остановил его жестом. – Ты же потомственный литератор, мы с тобой годы защищали героев, разделяли литературный и реальный миры.

Хан что-то шепнул Раскольникову и старухе, и те разошлись, окружая нас с двух сторон.

– Именно потому, что я потомственный литератор, я и решился на это. Сейчас дети перестали читать книги, их интересуют только компьютерные игры, виртуальные миры и бездушные сюжеты. Дети становятся такими же бездушными, как и игры.

Я внимательно следила за тем, как двигаются старуха и Раскольников. Они встали по обе стороны от нас. Раскольников ехидно усмехался. Он изменился с момента нашей первой встречи. Если тогда в сквере, ко мне подсел смущенный и растерянный молодой человек, то сейчас перед нами стоял наглый, уверенный в себе и радующийся полученной власти нагловатый юноша. Он потирал руки, и от них расходились небольшие снопы искр, будто с каждым прикосновением чиркала спичка. Старуха же стояла спокойно, черная вуаль закрывала лицо, но и без того было понятно, что это и есть та самая Пиковая дама, которая так сильно требовалась Искателям.

– И что ты будешь делать с героями? – продолжал Семен Сергеич. – Захватишь мир? Заставишь силой детей читать?

Хан рассмеялся.

– Я никого не собираюсь заставлять. Это невозможно. Я дам им то, чего они так хотят. Ты же сам знаешь, что героя, вышедшего из книги, нужно как можно быстрее вернуть в книги. Иначе его вселенная начнет распадаться. Но она никому и так не нужна. Поэтому я хочу забрать героев из книг и поместить их в наш мир. А тех, кто живет в своей виртуальной реальности, поместить в книги. Они все равно бесполезны для этого мира.

– Ты знаешь, что будет с детьми, попавшими в литературную реальность?

– Им будет очень весело. Это будет новый левел в их жизни, – рассмеялся Хан.

– Ты не прав, – сказала я, – те, кто играют в компьютерные игры вовсе не бездушные и не бесполезные люди. Все они живут своей жизнью, к чему-то стремятся.

– И к чему же ты стремишься? – рассмеялся Хан. – Ты помнишь на каком условии ты решила помогать Хранителям?

Я поджала губы, но ничего не сказала.

– Ты пришла за тем, чтобы понять, чего же ты хочешь. Человек, который не может осознать своих желаний, потому что все они утонули в компьютерной пучине. Ты же телефона из рук не выпускаешь, звонки в телефоне, письма в телефоне, даже будильник в телефоне. Что первое ты берешь в руки, когда просыпаешься? Что видишь последним перед тем, как заснуть?

Я молчала.

– Можешь не отвечать. Я знаю вас как облупленных. Книги в руки не берете, школьную программу просматриваете в роликах на Ютуб или в кратком содержании на пару абзацев. Вот, посмотри на молодое поколение, – он похлопал Максима по плечу. Тот растянулся в улыбке. – Человек без желаний, без интересов. Готов выполнять любые поручения, не спрашивая, зачем это нужно и что за этим последует. Ведь это так сложно – думать. Хорошие деньги, которые дают возможность купить дорогой комп, кучу наворотов и засесть на пару дней в виртуальном мире. Идеальный исполнитель. Таким людьми хорошо управлять. Потому что думать сами они уже разучились. И ты такая же. Можешь думать, что это не так, но ведь ты уже сама знаешь, что прав я.

– Вот в этом ты ошибаешься, – остановил его речь Семен Сергеич, – я выбирал Ангелину не просто так. Человек, который может связать воедино два мира, и виртуальный, и реальный, может добиться многого.

– А вот это мы сейчас и посмотрим.

Хан дал знак старухе, и та подняла руки, между которыми проходили сильные волны электрического тока.

– Книга! – крикнул Семен Сергеич, подбегая и прикрывая собой Дениса и Юльку.

Я скинула свой рюкзачок, одним движением раскрыла его, достала книгу и открыла. Из книги вырвался сильный свет, осветивший весь двор. Старуха направила руки в его сторону, ударив мощным электрическим зарядом. Я еле устояла на ногах, но книгу не выпустила и направила в ее сторону. Электрические волны поглощались книгой, увлекая и старуху за собой. Ее тянуло, будто засасывало в открытые страницы. Подойдя совсем близко, она крикнула так, что в окнах задрожали стекла. Яркая вспышка, и страницы книги захлопнулись. Я быстро защелкнула замок, запирающий Пиковую даму в литературном мире.

– Родион! – в бешенстве крикнул Хан.

Парень тут же сложил руки также, как и старуха, и направил их в мою сторону.

– Отправь их! – крикнул Хан.

Родион опустил руки, электрическое мерцание исчезло. Но тут же он развел их широко в стороны. Семен Сергеич схватил Юльку и оттащил в сторону. Мощная волна накрыла меня и Дениса. Мы видели все, что было вокруг, но находились будто в вязком воздухе, который не давал двигаться. Еще один взмах руками, и воздух схлопнулся.

Я огляделась. Мы стояли все в том же дворе, только ни Хана, ни Максима, ни Раскольникова, даже Юльки и Семена Сергеича рядом не было. Дома вокруг выглядели так же, они все еще были желтыми, только, казалось, будто оттенок краски изменился. Денис потоптался на месте, глядя себе под ноги.