Сегодня суббота, и Джоша только что вызвали в неотложку для консультации. Я приготовила себе мясное ассорти и планировала устроиться на задней террасе с моктейлем и насладиться теплом летнего солнышка, когда раздался звонок в дверь. Поставив фруктовый напиток на столешницу, я поправляю хлопчатобумажное платье для беременных.

Открыв дверь, вижу на крыльце потрясающую блондинку. Она одета во все черное и держит сумку, переполненную папками.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашиваю я, когда она переводит взгляд с моего лица на мой живот размером с арбуз, как и все остальные в эти дни. Живот беременной женщины такого размера похож на автомобильную аварию — люди не могут не пялиться.

— Это верный адрес? — спрашивает она, переводя взгляд на мое лицо.

— Не знаю… кого вы ищете? — уточняю я, держась за выпирающий живот и с любопытством глядя на нее.

— Я ищу доктора Джоша Ричардсона. — Она сжимает сумку на плече и поправляет очки в темной оправе.

— Тогда, вы по адресу, — отвечаю я, нахмурив брови. — А вы кто?

Она вздыхает.

— Доктор Кайла Уилсон. Давняя коллега доктора Ричардсона.

Я кладу левую руку на живот и тереблю обручальное кольцо.

— О, приятно познакомиться. Я Линси, невеста Джоша.

Глаза женщины широко распахиваются.

— Серьезно?

Я поджимаю губы. Может, сейчас я и шириной с этот дверной проем, но не так уж трудно предположить, что Джош женится на такой девушке, как я.

— А похоже, что я шучу?

— Нет! — Она подходит ближе, протягивая вперед руки. — Простите. Я не хотела, чтобы это прозвучало так. Просто… я и представить себе не могла. — Она бросает нежный взгляд на мой живот. — У вас с Джошем будет ребенок?

— Да. Простите, но откуда конкретно вы знаете Джоша? — Встреча становится все более и более странной.

— Я работала с ним в отделении педиатрии Джона Хопкинса. Он и я… ну… раньше мы встречались, но я здесь не поэтому. На самом деле у меня есть юный пациент, о котором мне очень нужно проконсультироваться с Джошем, но я не могу заставить его перезвонить мне. А дело срочное.

Упоминание о юном пациенте и срочности вызывает у меня чувство вины. Я не должна быть так холодна с ней.

— Мне очень жаль это слышать. Пожалуйста, входите.

Я отступаю и освобождаю ей дорогу. Она указывает на меня и говорит:

— Это я должна извиниться. Я веду себя немного странно, потому что понятия не имела, что у Джоша есть…

— Кто-то беременный? — заканчиваю ее мысль с ухмылкой.

Она пожимает плечами.

— Ну, вы же знаете Джоша.

И эта женщина, по-видимому, тоже.

— Его вызвали в отделение неотложки, но он сказал, что скоро вернется, так что можете подождать, если хотите. Предложить вам чаю, кофе? Моктейль? — Я нервно смеюсь.

— Честно говоря, воды было бы достаточно, — говорит она, переступая порог и направляясь на кухню. — Я… не знала, что Джош все еще практикует.

Я хмурюсь на это замечание.

— А что еще ему делать?

— Не знаю. Извините. — Она быстро моргает, словно ошеломленная этой информацией. — Я прилетела в Денвер рано утром и села на поезд до Боулдера, так что устала. Я чуть не заснула в Uber по дороге сюда.

Она с изумлением разглядывает меня. Это напоминает мне взгляд мамы Джоша, которым она все продолжает смотреть на меня. Когда мы сказали ей, что собираемся пожениться, я подумала, что она никогда не перестанет плакать.

Я беру для Кайлы бутылку воды из холодильника и жестом указываю на столовую.

— Присаживайтесь.

— Спасибо. — Она бросает тяжелую сумку на стол и делает глоток, прежде чем пригвоздить меня широко раскрытыми глазами. Сев, она произносит: — Вау… значит, вы и Джош. Могу я спросить, как давно вы помолвлены?

— Если хотите узнать, что было первым: курица или яйцо… яйцо. — Я показываю на свой живот. Я уже привыкла к этому вопросу. Боулдер — маленький городок, и залететь без кольца на пальце означает, что все жаждут сплетен.

— Вы очаровательны. — Кайла улыбается. — Держу пари, вы замечательно подходите Джошу.

— Я никогда не была очаровательной, — возражаю я со смехом. — Хотя довольно часто становлюсь эмоциональной и сумасшедшей, спросите Джоша.

Она смеется.

— Значит, у Джоша, по всей видимости, все хорошо?

При ее словах я хмурюсь.

Ох, стойте. Должно быть, она имеет в виду то, что случилось в Балтиморе.

— У него все хорошо… вроде как, — добавляю я, потому что мне любопытно узнать немного больше о том, каким Джош был в Балтиморе. Если эта женщина встречалась с ним, то, конечно, она может просветить меня в этом вопросе.

Кайла кивает, словно прекрасно понимает, что я имею в виду.

— То, что с ним случилось, трудно пережить.

— Да, — уклончиво отвечаю я и делаю глоток моктейля, пытаясь решить, насколько я ужасна, выуживая информацию у незнакомки, а не у своего жениха. — Он почти не говорит об этом.

— Не удивлена. — Она резко кивает. — Медицинская школа учит нас механизмам совладания, но смерть близкого вам пациента очень меняет взгляд врача на себя и свою карьеру.

Я прикусываю губу и медленно киваю.

— О чьей именно смерти вы говорите?

— О смерти Джулиана, конечно, — говорит она, жестикулируя. — Джош любил его, как родного сына.

Я вздыхаю от ее замечания и не могу не любопытствовать дальше.

— Все, что там произошло, — просто безумие.

Кайла кивает.

— Да, действительно. То есть, оказаться под судом за халатность — уже достаточно плохо, но попасть под следствие из-за лучшего друга…

Я холодею, но стараюсь не выдать себя.

— Джошу повезло, что он еще может вести практику.

— Ну, иск с самого начала был необоснованным. Марк тоже врач, и ему следовало бы это знать. Доктора не всемогущи, как бы печально это ни было, и люди должны это понимать. И так много исков о халатности подаются от горя. Сложность данной проблемы заключалась в том, что Джошу вообще не следовало быть врачом Джулиана. Они с Джулианом были слишком близки. Но Джош не мог отказать лучшему другу. Уверена, вы знаете, что Марк и Джош были как братья.

Я хмуро киваю, пытаясь осмыслить все, что она сказала. Это сложно.

— И вы знаете Джоша, он такой упрямый и самоуверенный, что понятно, потому что он гений. Лучший студент в группе и ординатор, которого все пытались обставить. К тому же он обладал такой невероятной манерой общения с детьми, что сердце таяло. Он мог быть с ними откровенен и в то же время возиться на полу. Удивительное зрелище. Честно говоря, именно теплота и любовь, которые он испытывал к своим пациентам, привлекли меня в нем. Он должен был стать лучшим лечащим врачом, которого когда-либо видели стены больницы Джона Хопкинса… но потом случилось все то, что случилось с Джулианом. Невероятно, как быстро все может измениться в этой профессии.

Я киваю, быстро моргая и изо всех сил стараясь не обращать внимания на комок в горле и жгущие глаза слезы.

Джош и любовь в одном предложении? Неужели он действительно такой? Если да, то кто тот человек, которого я узнала за последние несколько месяцев?

— Вы тоже доктор? — спрашивает Кайла, вырывая меня из эмоционального штопора.

Я отрицательно качаю головой.

— В настоящее время я ассистент детского психолога.

Брови Кайлы приподнимаются.

— Исцеление сознания — это совсем другой зверь, не говоря уже о сознании детей.

— Да, — автоматически отвечаю я, потому что в памяти внезапно всплывает имя на том нераспечатанном письме. — Вы не знаете, Джош и Марк больше не разговаривают?

Кайла впадает в ступор от моего вопроса.

— Джош больше ни с кем из нас не разговаривает. Он не отвечает на наши звонки, электронные письма или письма по почте. Словно хочет притвориться, что его жизни в Балтиморе никогда не было. Марк пытался связаться с ним бесчисленное количество раз.

— А почему вы думаете, что он захочет говорить с вами сейчас?

Кайла тяжело вздыхает.

— Я считаю, он может помочь мне спасти жизнь этой малышке, если только посмотрит историю ее болезни. И подумала, что, если окажусь у него на пороге, он не сможет меня игнорировать.