– Рома сделал мне предложение, – выпаливаю, прежде чем понимаю, что. Макс на мгновение теряется, но взгляда не отводит.

Бью.

– И я сказала… да.

Опять удар.

Вижу по взгляду, как сильно задевает его эта новость. И уже сама не знаю, чего хочу больше, кому верить, и что делать дальше. Я запуталась, я в тупике. Но почему так сложно просто признаться?! Сказать: “Детка, я тебя люблю! Не дури…”. Нет. Он молчит, и следующие слова звучат для меня как его полное смирение:

– Ты его любишь, – кивает Гаевский, пряча руки в карманы брюк.

– У меня… – запинаюсь, не в силах соврать. Нет. Нет, люблю! Тебя… тебя люблю, но ты молчишь. Неужели вот так спокойно можно отреагировать, если есть любовь? Так спокойно отпустить, если есть чувства?! Смириться так просто, и даже не попытаться остановить.

– До сих пор? – усмехается Макс, по-своему понимая повисшую паузу.

– Да… – откашливаюсь, отводя взгляд. – У меня есть к нему чувства, – нагло вру и снова смотрю на любимого мужчину. Он стоит передо мной такой потерянный. Лоб избороздили морщинки от того, что хмурится, а глаза потухли. Гай. Мой Гай, так близко и одновременно так далеко. Плечи ссутулены, а взгляд… столько разочарования я не видела в этих синих океанах никогда.

– А мне-то что теперь делать со своими чувствами? – выдыхает мужчина так тихо, что мне, кажется, я ослышалась. Стоит, не отрывая взгляда от моих губ, словно приклеенный, улавливая каждое – малейшее – движение, каждый мой вздох.

– Что? – выдыхаю и неосознанно делаю шаг вперед.

– Ничего, Кати. Забудь, – машет головой и разворачивается, собираясь уйти.

– Макс! – кидаюсь за ним, хватая за рукав рубашки и вынуждая остановиться. –Почему? Ты вот так молча уйдешь?! – злюсь то ли на себя, то ли на него. По щекам снова слезы, а руки трясутся. – Если ты… если у тебя… скажи мне, Макс.

– Я устал, Кати.

Он морщится, слишком много и часто за последние пару минут, что длятся вечность. Самые страшные и тяжелые минуты в моей пустой жизни. Его глаза покраснели, а губы, сладкие губы вымучивают улыбку, что режет словно острым лезвием ножа по сердцу.

– От чего устал? От меня? – выходит хрипло и едва-едва.

– Бороться один устал, – так спокойно и так уверенно, как умеет только он. Вокруг может быть хаос, внутри ад, но этот голос не дрогнет. – Бороться за нас двоих один устал. Прости. Может, и правда… хватит, – качает головой мужчина. – Не судьба, в общем. Будь счастлива, детка.

Хлопок.

Дверь за ним закрылась оглушительно громко.

Три недели спустя…

– Максим Александрович, здравствуйте, проходите! – встречает буквально в пороге кабинета Светлана Алексеевна.

Киваю на приветствие, выдавая как можно более любезную улыбку, и усаживаюсь все на тот же стул, который за эти три недели я видел едва ли не каждый день.

В тот же день, как мы с Кати поставили такую жирную и болезненную точку в наших отношениях, я позвонил Горской, понимая, что жить в одном городе с девушкой, от любви к которой сердце до сих пор на разрыв, не смогу. Даже чисто физически больно, и я, сука, не понимаю, почему так происходит, но ноги сами несут к ней. Тянет, как на привязи, и все тут. Устал с собой воевать. Проще бросить все к чертям и уехать. Куда? Пока и сам не могу решить. Сколько за это время было рассмотрено вариантов: Лондон, Германия, Испания, Италия. Самым реальным и удобным вариантом был бы отъезд в Штаты. Однажды чуть не сорвался за эти дни и не уехал к Стельмахам, но работу пока никто не отменял. Клубы и рестораны все еще мои, а толкового управляющего я так и не нашел.

– Как наши успехи? – открываю папку с вариантами домов, что попутно подыскивает мне Светлана, и невидящим взглядом перекидываю пару страничек. Все не то. Не так. И, черт возьми, не там.

– Сегодня или завтра вашу квартиру придут посмотреть покупатели. Вообще она пользуется хорошим спросом, самый центр, плюс этаж и ремонт, в общем…

– В общем, с квартирой понятно. Делайте что нужно, – отмахиваюсь от лишних объяснений. Не до них, голова забита совсем другим.

– Хорошо, – кивает женщина, – ну, а на ваш дом я уже нашла покупателя.

А вот оно и “другое”.

Всегда, когда разговор заходит о доме, внутри что-то переворачивается и начинает вопить. Не хочу продавать, не могу, но и мне он не нужен. Одному.

Поднимаюсь с места и плетусь к окну. Прячу руки в карманы брюк и, как и в предыдущие дни, пытаюсь спрятаться от самого себя, но, твою мать, у меня это не получается. Черт! Надо просто решиться, Гаевский. Только сказать “да”, и этого дома и прошлого со всеми наивными дурацкими планами не станет. Просто избавиться, вырвать из груди последнее, связывающее нас с Кати, и закончить уже этот ад.

Сам принял решение оставить все как есть. Значит, нужно идти до конца.

– Они готовы купить его хоть сегодня, Максим, – слышу неуверенное за спиной.

– Кто потенциальные покупатели? – киваю и уже жалею, что спросил. Зря. Очень зря. Лучше бы мне не знать. Но, к сожалению, Светлана мысли читать не умеет и отвечает, даже не заподозрив какого-то подвоха.

– Молодая семья. Девушка беременна, и ей как раз безумно понравилось расположение детской, плюс хозяйская спальня, я же говорила, что она в вашем доме, как вишенка на торте. Да и сама территория…

– Ясно, – перебиваю, кивая головой, сбрасывая гребаное наваждение. Смысл слушать то, что уже и так тысячи раз слышал. Начиналось все обычно в нашем диалоге с:

“Дом шикарный, все сделано с душой и, как говорят, “под себя”. Стильно, модно и н вычурно”.

Затем мы неизменно приходили к вопросам:

“Зачем продаете? Может, подумать и оставить?”

И, в конечном счете, выводы на все мои ответы у Светланы были неизменны:

“В конце концов, продать никогда не поздно, а вдруг…”

А вдруг не будет. Это было решено еще в тот злосчастный вечер. У нее будет дом. С другим. А у меня? А у меня, собственно, ничего сильно не изменится.

– Делайте, что нужно, – выдаю скрепя сердце. – Квартира в полном вашем распоряжении, я живу в отеле и возвращаться туда не собираюсь. Дом тоже желательно продать как можно быстрее.

– Максим Александрович, ну, неужели никаких вариантов, чтобы… – запинается на полуслове Светлана, заставляя обернуться. Вот смотрю на Горскую и в тысячный раз уже думаю, что мешало влюбиться в такую? Красивая, изящная блондинка. Знаю, что свободна и тараканов таких в голове как у Катерины, нет. Да и возраст ближе к моим годам. С добрым взглядом и отличной фигурой. Всегда предельно собранна и за все время нашего сотрудничества ни разу не позволила себе лишнего намека или флирта. Идеальная, в общем. Готова к семье и детям. Знаю, потому что познакомились мы благодаря общему знакомому. Но сердцу, сука, не прикажешь. Оно ноет по другой.

– Поверь, тут точно без вариантов, – неосознанно перехожу на “ты”.

– Правда, ты понимаешь, что для нас это деньги. Это наша работа – провести выгодную сделку купли-продажи, но, Максим, ни одному клиенту я не говорила такого, этот дом не хочу продавать. Слишком он… – замолкает, подбирая слова женщина, – твой, в общем. Подумай еще раз.

Молча киваю, ловя на себе сочувствующий взгляд, и спешно покидаю кабинет риэлтора. Каждый раз каждая встреча на разрыв. Но в кабинете еще, как правило, получается держать себя в руках, а вот, когда сажусь в машину – там накрывает окончательно. Закуриваю и откидываю голову на спинку сиденья, прикрывая глаза. В висках долбят барабаны, пульс зашкаливает. Сигареты снова стали моим постоянным спутником. Пачка в день – это еще не предел. Зараза, мерзость, но не могу ничего с собой поделать. Это зависимость. Такая же, как и к Катерине, которую я не видел и не слышал уже почти три недели.

В какой момент моя жизнь полетела к черту под хвост? Как я его упустил?