Пожалуй, Макс прав, особо бояться здесь некого и нечего, и я бы даже могла заскучать на таком приеме достаточно быстро, если бы не интересное занятие, которое нашла для себя: наблюдать за Гаем. Пару раз останавливаясь в обществе незнакомых мужчин, мой спутник с полной сосредоточенностью на лице пускается в рабочие дебри. Обсуждение проектов, политики, и еще невесть чего полностью преображают Макса в моих глазах. От его серьезного взгляда и уверенного тона, от проскальзывающих умных фразочек и от того, как другие внимательно его слушают и реагируют на его слова, как на истину в последней инстанции – от такого Макса внутри просыпается гордость. Дыхание замирает, и я не в силах отвести от него глаз.

Он потрясающий.

Такого Максима Гаевского я не знала раньше. Его образ в моей голове всегда был исключительно как у отвязного бабника с гуляющим в голове ветром и полным отсутствием ответственности. Нет, глупым его никогда нельзя было назвать, но здесь и сейчас я словно вижу его впервые. Наслаждаюсь каждым его мимолетным движением, ловлю все до мельчайших изменений во взгляде, в выражении лица. Он становится в моих глазах в тысячи желанней.

Мужчина-скала.

Неприступный и ни в кого не влюбляющийся. Последняя мысль болью отдается в груди.

Интересно, а что было бы – влюбись он? Каким бы он был для своей женщины, потеряй он голову от чувств? Серьезным и несгибаемым или до одури влюбленным и сумасшедшим? И какая бы она могла быть – его женщина, его типаж? Брюнетка, блондинка или… рыжая. Кристина?

Пока летаю в мыслях, прихожу к печальному для себя выводу – мне такого Гая точно никогда не узнать. Если он однажды и найдет себе спутницу жизни, это явно буду не я. Не тот типаж, не тот характер, да и вообще, вся не та. Но женщине, которую он выберет – готова поспорить на что угодно – невероятно повезет.

Тот случай, когда в нашей своеобразной паре именно мужчина – загадка.

– Нравится? – слышу шепот за спиной и чувствую мужские ладони у себя на голых плечах.

– О чем ты? – так задумалась, стоя в сторонке с бокалом, что не заметила, как Макс выскользнул из моего поля зрения и подошел со спины.

– Ты прекрасно понял: ни о чем, а о ком я, детка.

– Я тебе говорила, что ты чересчур самоуверен?

– Было дело, – кивает соблазнительный негодяй. – Потанцуем?

– Что?

– Давай, идем, – тянет за руку Макс, вытаскивая в самый центр зала, где под приятные звуки струнных и пианино двигаются в такт мелодии редкие парочки.

Не успеваю опомниться, как Гай устраивает руки у меня на талии и притягивает к себе.

– Слишком близко, это не по этикету, – замечаю тихонько, чтобы услышал только он.

– К черту этикет, – улыбается мужчина, – я так хочу, – шепчет, не сводя взгляда с моих губ.

Вся жизнь Макса в одной фразе – я так хочу.

Ну, тогда почему бы и нет?

Устраиваю ладошку на плечо партнера и улыбаюсь, когда с первыми движениями, с первыми нотами потрясающей мелодии, что пробирает до мурашек, Макс полностью берет под свой контроль ритм танца.

– С ума сойти, – шепчу, расслабляясь в умелых руках. – Я не знала, что ты танцуешь.

– Ты еще многого обо мне не знаешь, Кати.

Он ведет в нашей паре. Уверенно, как умеет только он. Бескомпромиссно. Прижимая к себе и не сводя пронзительный потемневший взгляд. Двигается в такт и ведет за собой. Шаг за шагом. И не только здесь и сейчас. Не только в этот потрясающий вечер – всегда. Все эти долгие месяцы, что он рядом, с самого начала нашей странной “дружбы” – это он. Управляет и направляет. Красивый, сильный и невероятный мужчина.

Поворот. Я теряю тепло мужского тела. Подол длинного платья кружится, оплетает ноги, как вторая кожа. Атлас холодит и щекочет, кажется, не кожу, а нервы, что натянуты как струны. Переступаю на носочках и снова попадаю в его крепкие и сильные объятия. На губах Макса легкая улыбка, и все, что я могу, это подчиниться и смотреть во все глаза, запоминая каждую черточку его довольного лица. Словно в этот момент пропадают все гости, смолкают разговоры. Остаемся только мы вдвоём, музыка и изысканный зал. Мы общаемся без слов, и это волнительно отдается в сердце, гулкими ударами и абсолютной невесомостью во всем теле.

Кажется, что мелодия закончилась, но вот она заходит на новый виток, так же как и наш танец. Неторопливый, такой страстный и личный. Интимный.

Я абсолютно теряю чувство времени и, когда, наконец, мелодия прекращает свое “течение”, мы замираем, все так же не разжимая объятий. Внешняя жизнь, к сожалению, возвращается, и я тяну Макса за собой вон с центра зала. Как же я отчаянно схожу с ума от желания остаться с ним наедине.

Дыхание сбилось, и я ощущаю, как ярко пылают щеки.

– Что в том зале? – киваю головой на арку в смежное помещение, замечая, что людей там почти нет. Хочу сбежать от толпы. От людей.

– Экспонаты на продажу. Как раз те, что сегодня уйдут с молотка.

– Их можно посмотреть? – оглядываюсь через плечо на удивленного такой поспешностью Макса.

– Конечно, почему нет, – кажется, разгадав мой замысел, хитро улыбается мужчина. – Идем, – теперь уже он тянет за собой, да вот только далеко уйти мы не успеваем. Макса окликает приятный женский голос. Он вздыхает, поджимает губы и, шепнув: “если что, не обращай внимания”, оборачивается.

– Мам, пап.

Ну, вот и пришло время познакомиться с родителями.

Нет, я точно тогда мало наподдал бывшему Кати!

Она, как маленькая птичка, трясется и боится каждого шороха. Запряталась в свою скорлупу неуверенности и носа не кажет. Приходится очень постараться, чтобы ее растормошить и увидеть долгожданную улыбку. Настоящую, незажатую и невымученную. Такую, какая бывает только со мной наедине. И как только мне удается ее отвлечь, о себе напоминает еще одна проблема. Та, о которой я и сам после нашего танца немного успел позабыть.

– Мам, пап.

Оборачиваюсь и вижу как всегда элегантно одетую матушку. Она направляется к нам с Кати. На губах играет ослепительно яркая, довольная улыбка, а хитрый прищур так похожих на мои глаз так и кричит: “Я была права”. А следом за ней, возвышаясь, как скала, над своей любимой женщиной, что почти на две головы ниже него, с немного хмурым выражением на избороздившем морщины родном лице, идет отец.

– Сынок! Видели, как вы танцевали, рассудили, что третий и четвертый будут точно лишние, – смеется маман, крепко прижимая к себе. Маленькая, хрупкая, а силы в руках столько, что мне кажется, моя задница до сих пор помнит, как по ней крепко прилетало ремнем в школьные годы.

– Это было бы забавно, – тихо посмеиваясь, целую родительницу в румяную щечку. – Ты, как всегда прекрасна, мам. Бать.

– Максим, привет, сынок!

Получаю порцию сильных отцовских объятий, похлопываю своего старика по спине и оглядываюсь через плечо на замершую позади Кати. Она стоит и с нежной улыбкой поглядывает на меня.

Ну что ж, глубокий вдох и полное спокойствие, хотя нервы скачут, а адреналин в крови зашкаливает. Сорок лет я избегал этого момента. Сорок лет извивался, крутился, и ни разу не возникло желания представить кого-то из своих женщин предкам. До этого момента. Пора познакомить родителей с моей избранницей, о чем она, к сожалению или к счастью, пока не знает. Не время переть напролом, Кати только начинает раскрываться, и тут каждый шаг должен быть четко выверен, чтобы не спугнуть свою “птицу счастья”.

– Знакомьтесь, – беру девушку за локоток и притягиваю ближе к себе, – это Катерина, моя… – чуть не выпалил «девушка», да вовремя прикусил язык.

– Подруга, – улыбается Кати, заметив мое замешательство, находит мою ладонь и привычным уже жестом переплетает пальцы. – Мы работаем вместе.

– Кати, это моя матушка, Ксения Степановна, – родная женщина кивает, – а это отец, Александр Маркович.

– Очень приятно познакомиться, – протягивает свою миниатюрную ладошку девушка и улыбается, неосознанно прижимаясь ко мне еще чуть ближе, приобнимая за талию. Ауч! Этот ее жест жутко тешит самолюбие, и я, похоже, даже задрал голову от гордости, что мама тут же замечает и хитро улыбается, постреливая в меня глазками.