– А этот Саныч не такой уж и бука, – наконец-то нарушает молчание Кати.

– Просто с чужими он предпочитает держать дистанцию.

– А его жена, она…?

– Работала официанткой в его клубе.

– Да ладно? – удивленно смотрят на меня, снизу вверх, шоколадного цвета глаза, – золушка на новый лад?

– Что-то вроде того.

– Я думала такое только в романах да в фильмах бывает.

– Как видишь, нет. Они вместе уже почти десять лет, и большего семьянина, чем Саныч, я не встречал. Разве что Стельмах. Там вообще конченый случай.

Кати смеется, но больше ничего не говорит. На ее лице блуждает соблазнительная, ленивая полуулыбка, а глаза все еще сияют. Словно в темных зрачках все еще пляшут отблески огня, что разрезал ночь.

Так молча мы и идем почти до самой машины, пока меня не дергают за руку:

– Стой! – неожиданно выдыхает Кати. – У меня появилась очень-очень-очень странная идея.

– Что такое?

– Тату. Я всегда мечтала о тату! – замирает девушка, узрев сверкающую вывеску тату-салона на противоположной стороне улицы.

– Нет. Такие безумия давай без меня, – тяну и уже готов закинуть на плечо и потащить, когда меня останавливает следующая фраза:

– Я просто никогда не могла смелости набраться, – кусая губы, постреливает глазками девушка. – Поддержки не было.

– Может, это вино в тебе говорит? – ухмыляюсь.

– Макс, пожалуйста…

– Кати, детка, я серьезно, – говорю, откидывая все шутки в сторону. – Не хочу, чтобы утром ты пожалела. Тату – это на всю жизнь. Это не часик посидеть файерщиков твоих посмотреть.

– Я хочу, – дуются упрямые губы. Мгновение, неловкое переминание с ноги на ногу и ураган – Екатерина срывается с места.

– Стой, тормози! – пытаюсь перехватить за локоток перебегающую дорогу девушку. – Кати… – развожу руками.

– Либо ты со мной, друг, либо… – пожимает плечами егоза с той стороны дороги. – Не будь занудой! Творить безумства так до конца! – подмигивает спутница и скрывается за массивной дверью здания.

– Черт бы тебя побрал, Екатерина, – шиплю сквозь зубы, следуя за ней. Однако сам не могу сдержать глупой мальчишеской улыбки.

Это было спонтанно и необдуманно. В своей голове, пока тату-мастер мучил мою нежную кожу, я уже пожалела тысячу раз. И хоть игла скользила аккуратно, почти неощутимо проникая под кожу, а салон был один из самых престижных, но то и дело меня колола и обжигала боль, и в общем ощущения не самые приятные, но это была еще одна мечта. Вторая мечта, которую я исполнила благодаря Гаю и его поддержке. В тот момент, когда хлопнула дверью в салон, уже готова была отступить, если бы Макс за мной не пошел. Но он пришел. Смеялся надо мной и подкалывал, пока я решала, чем хочу “испортить” свою кожу на всю жизнь, а сейчас сидел рядом и крепко держал за руку, переговариваясь с молодым мастером, сплошь забитым татухами. Тогда как я морщила носик и сжимала челюсти.

– А я тебе говорил, что это отвратная идея, Кати, – повторил Макс, когда я в очередной раз вскрикнула. – Да еще и на ребрах.

– Да еще и такого размера, – поддакивает мастер Леша, – хотя признаю, смотреться это будет огненно.

– Поэтому молчите, мальчики, и продолжайте каждый свое дело, – шиплю сквозь зубы и зажмуриваюсь.

Перо.

Странно, да? Но я захотела перо. Символ легкости: полет, ветер и свобода.

Сегодня я впервые за долгие месяцы, а то и годы, именно так ощутила себя внутренне. Я свободна. Перешла точку невозврата и сбросила груз прошлых отношений.

Когда я увидела этот макет на стене, бросившийся в глаза первым, сначала испугалась. Ведь Гай чертовски прав, это на всю жизнь, а выбранный мной рисунок достаточно большой и на ребрах. Что вдвойне усложняет мастеру задачу, а мне добавляет боли. Но перелистав с десяток картинок, я все-таки не устояла. Оно так и манило своей изящностью и словно парило на коже девушки. Словно из нарисованной чернилами картинки вот-вот могли вырасти крылья, унося незнакомку.

– Почему перо? – спрашивает Макс, сильнее сжимая мою ладошку, поглядывая за действиями парня. Ну, или на мою наполовину прикрытую покрывалом грудь, которую пришлось оголить для нанесения рисунка. Это уже на совести “друга”.

– Свобода, – шепчу, не задумываясь, и вскрикиваю, а из глаз катится слезинка от особо ощутимого укола в чувствительное место. Капелька, которую Гай тут же нежно подхватывает пальцам и стирает мокрую дорожку.

Он молчит, и больше ответы ему не нужны. И хорошо. Потому что сил разговаривать нет совершенно.

Мужчина сильней сжимает в своих больших руках мою ладошку, что кажется совсем детской, и прикладывается губами там, где переплетаются наши пальцы. Так волнительно и так нежно, что дух захватывает уже не от движений иголки по коже, а от его поддержки и обеспокоенного взгляда, который даже с закрытыми глазами чувствую на себе.

Наверное, в этот день внутри меня что-то сломалось. И это что-то – стены, так тщательно выстраиваемые между мной и Максом. Грохот, треск и полное падение бастионов.

Из салона мы выходим, когда время уже перевалило за полночь. Проторчав почти три часа в салоне, мастер отпустил и предупредил, что нужно будет явиться на повторный сеанс через пару дней. Леша выдал целый список рекомендаций по уходу за рисунком и отпустил нас с миром.

– Это было больно, – прикладываю ладошку к левому боку, на котором теперь красуется “воздушная” красота и заползаю в авто Гая.

– Не вздумай завтра об этом пожалеть, если позвонишь мне утром со слезами, я тебе скажу…

– Я тебя предупреждал. Ты мне все три часа на мозги капал этой фразой, Макс. Угомонись. Я взрослая девочка, и это было осознанное решение.

Водитель захлопывает мою дверь и устраивается на водительском сидении. Молча, не говоря ни слова, выруливает с парковки и везет меня домой.

На улице ночь пятницы ознаменовалась небывалым движением. Кто по клубам, кто по барам, и только мы – два безумца, что устроили деловой ужин, который снова плавно перетек в романтическую прогулку. Свидание номер два? Или уже тридцать два? Сколько у нас таких вечеров уже было и сколько еще будет!

Наверное, Макс бы мог найти себе занятие погорячей в этот вечер, но даже думать об этом не хотелось. Он снова предпочел меня всем своим любовницам – эта мысль окрыляет сегодня, как никогда.

До моего дома добираемся достаточно быстро. Только я успела моргнуть, как впереди уже маячит знакомая многоэтажка. На ум сразу пришли стены, с которыми уже успела сродниться, и голодный Бармалей, который устроит мне “выговор”, стоит только переступить порог.

– Ну что, вроде у нас неплохо получается дружить, да, детка? – притормаживая у моего подъезда, спрашивает Гай, оборачиваясь. Вроде простой вопрос, но тон, в котором сквозит сожаление и откровенная насмешка над положением вещей в нашей “паре”, добавляет новое значение прозвучавшей фразе. – Спасибо за крутой вечер, –говорит водитель, не дождавшись моего ответа.

– Это тебе еще раз спасибо, Макс.

Молчавший всю дорогу, он сейчас так серьезен и сосредоточен, что шутить не хочется совсем.

– Всегда к твоим услугам.

Киваю и сжимаю ладони в кулаки, натыкаясь взглядом на его слегка приоткрытые губы, которые словно магнит.

– Скажи… – начинаю, ступая одной ногой на очень опасную тропу, – то, что сегодня сказала Кристина, про чувства…

Макс смотрел на меня, словно заглядывая в самую душу и молчал, ожидая продолжения, а я растерялась, и даже выпитый алкоголь не помогал подобрать нужных слов.

– Что она сказала?

– Ты… у тебя… что-то есть ко мне? – с трудом удается выдавить из себя да тут же замереть. И только сердце несется вскачь, ударяясь о грудную клетку в ожидании ответа. Озвученный мной вопрос сейчас кажется таким глупым и нелепым. Детским.

– Тогда и ты мне скажи, – наконец отмирает мужчина, подаваясь чуть вперед. Неумолимо сокращая расстояние между нами. – Тебя и правда… устраивает такая дружба? – спрашивает просевшим голосом, в котором проскальзывает легкая хрипотца и нотки досады. – М-м-м, Кати?