К заведению подъезжаем в начале восьмого. Телефон уже раз десять за последние полчаса вибрирует в сумке, я не выдерживаю и отключаю его. Кто там пытается меня “найти”, честно – без понятия. С Гаем я сегодня поговорила, предупредив, что вечером еду в бар, а родителям обещала позвонить завтра. Больше ни с кем разговаривать не хочу и не буду. Уходить в нирвану – так с головой и полностью отключаясь от проблем.

Бар “Космополис” находится в одном из самых презентабельных районов, совсем недалеко от клуба Макса. Почему именно эта мысль пришла мне в голову, непонятно. Но тут же захотелось увидеть нагло ухмыляющегося владельца “Рассвета”, вот только Тася уверенно тащит меня сквозь толпу к нашему столику.

Людей в зале пруд пруди, гул стоит такой, что давит по вискам. Все перешептываются за столиками в ожидании выступления одной популярной кавер-группы, приглашенной в честь открытия заведения. Обвожу заинтересованным взглядом внутреннее убранство помещения – как и все в этом районе – дорого, изящно, но вычурно.

– Что будем пить? – двигается ко мне подруга, раскрывая меню. – Может, по коктейльчику?

– Унесет нас с их коктейльчиков, – сделала умозаключение, пробегая взглядом по обширной алкогольной карте. – Может, вина?

– Ой, ну не нуди, а? – морщится подруга мне и адресует широченную улыбку в адрес официантки, – нам, пожалуйста, два “Космополиса”.

Молча пожимаю плечами, смирившись с тем, что сегодняшний вечер я, похоже, завтра и не вспомню.

Эта упрямая девчонка не берет трубку, а я сижу как на измене. Мне кажется, я уже с сотню пропущенных ей оставил. Снова откладываю мобильный и снова не успеваю моргнуть, как набираю ее номер. Нервно барабаня пальцами по столу и дергая ногой, звоню. Такими темпами я превращусь в истеричку, но мне очень не нравится ее молчание. Набираю до тех пор, пока не слышу в трубке:

“Абонент временно недоступен…”

– Зашибись, – чертыхаюсь и откидываю спину на спинку кресла. Закрываю глаза и пытаюсь успокоить в себе рычащего собственника.

Пятница. Ночь. Бар. Черт-черт!

Нет, конечно, я не думаю, что моя Кати будет переходить рамки дозволенного, но беснующегося внутри собственника унять не удается. Как только представлю, сколько в том баре может быть надеющихся на одноразовый секс кобелей, руки сами собой сжимаются в кулаки, а челюсть сводит.

С самого начала мне это казалось херовой идеей. Еще, как только она позвонила, когда ехала домой покормить кота, пытался отговорить. На меня заверили, что я слишком мнительный и сильно покушаюсь на ее личное пространство. Пришлось заткнуть протесты и, молча проглотив новости, отпустить ее в бар с Тасей.

Отпустил. Теперь сиди и локти кусай.

Снова хватаю мобильник и делаю попытку еще раз дозвониться.

Снова абонент не абонент.

Вскакиваю с места и рычу в пустые стены, нервно меряя шагами гостиную. И ведь даже не сказала, в какой пошла бар! Ох, Кати, чую, завтра мы устроим конкретный разбор полетов. Ознаменуется день первой, мать ее, семейной ссорой!

В итоге не выдерживаю, хватаю ключи, накидываю кофту и иду на парковку. Поеду по всем сраным барам, но найду и притащу ее домой. Судя по тому, что она сказала, место новое, открытие было недавно. А таких приличных мест по пальцам можно пересчитать.

Усаживаюсь в салоне авто и пробиваю по “своим каналам” открывшиеся сегодня заведения. Дело оказывается в пару минут. Всего три бара, и с владельцами двумя из трех я знаком. Пара телефонных звонков и, о чудо, узнаю, что такая дама сидит за столиком в баре у давнего друга. Судя по заминке и легкой ухмылке, что я слышу от Олега, она в таком состоянии, что мне совсем не понравится.

Два часа ночи! Два!

К нужному заведению приезжаю злой, как черт. Только что огнем не дышу, но кулаки уже с трудом удается контролировать. Выскакиваю из машины и, едва не забыв закрыть ее, спускаюсь вниз, в подвальное помещение. Уже на подходе слышу, как орет музыка и стоит гул голосов посетителей. Динамики долбят адски, каждым “бум-бум” отдаваясь в голове.

Захожу в зал, быстро перекидываюсь парой слов со знакомыми ребятами и оглядываю толпу на танцполе. Пятой точкой чую, что свою ехидну я увижу именно там. И я оказываюсь прав. Даже в полумраке, подсвеченном софитами, я выхватываю без проблем из общей массы ее фигурку. Стройную, с длинными ножками и… в охеренно коротком платье! В охеренно, твою мать, коротком, черном платье с этими мелкими блестящими штуками! А еще мне нужна всего минута, чтобы заметить, как к ней подкатывает свои шары один явно нетрезвый хмырь. И вот тут меня прорывает.

Активно работая локтями, прорываюсь в самый центр толкучки и, обхватив за талию, закидываю свою шатающуюся на каблуках даму на плечо и тащу вон из душного зала. Получая неловкие и острые тычки по ребрам и ощутимые удары ладошкой по спине.

– Ка…кого… – слышу возмущенное заплетающимся языком. – А ну п-п-пусти меня!

– Такого, – рычу и прикусываю язык, чтобы, не дай бог, не ляпнуть что-нибудь обидное.

– Макс?

– Ну, хоть имя мое помнишь и на том спасибо!

Вылетаю на улицу и, нащупав в кармане брелок, открываю авто, ставлю свою ехидну на ноги и открываю пассажирскую дверцу, намекая, что неплохо было бы ей туда сесть и не высовывать свой пьяный нос.

– Садись, – киваю и поджимаю губы, когда эта нетрезвая лиса тянет свои ручки и накидывается с поцелуями.

– Я соскучила-а-а-ась, Ма-а-акси-и-ик… – поет соловьем, улыбаясь во весь рот, накрашенный яркой бордовой помадой. Так что эти сладкие пухлые губки становятся в тысячи раз соблазнительней, и за это в сотни раз сильнее хочется ее обматерить.

– Кати, садись в машину, – собираю в кулак все свое самообладание, чтобы не обругать, и уворачиваюсь от хитрой кошки, выпившей явно не один и не два коктейля. И уже залепившей мне в щеку с десяток смачных поцелуев.

– Ну, Ма-а-акс, не будь… зануд… ой… – вырывается смешок. – Пойдем потанцуем? – хитро щурит глаза Кати, отстраняясь да тут же пошатнувшись, чуть не летит пятой точкой на асфальт. – У-у-у-упс… что-то я… – запинаясь через слово, улыбается Катерина, – слегка-а-а не в форме. Мася…

– Хватит детка, натанцевалась на год вперед. Садись в машину, мы едем домой.

Командую, придерживая одной рукой дверь, а второй тонкую талию.

– Я не хочу домой, – морщится Кати, – вообще-то… я, – вырывается из захвата Кати, – танцевать хочу! – и по дороге, стягивая с ног туфли, бежит от меня в сторону клуба.

– Твою мать, что за детский сад, – бросаюсь вдогонку и уже у самых дверей ловлю своего эльфа, снова подхватывая на руки и получая удар ладошкой в плечо.

– Я веселиться хочу, – дуются пьяные губы и тут же улыбаются, запечатлев смачный поцелуй мне на щеке. – Бука мой…

Закрывая глаза, довольной кошкой почти мурчит Кати, а я чуть не спотыкаюсь вместе с ней на руках, когда слышу это “мой”. Смотрю на ее довольное пьяное личико и счастливую улыбку и про себя повторяю это пресловутое “мой”. Обычное, простое и до ужаса примитивное слово, но как охеренно сильно оно отдается в груди. Заводя сердце от прилива тепла. За все то время, что мы вместе, Кати впервые вслух озвучила, что я… ее. И если я не уставал ей говорить помимо «детки» – «моя», то от нее я и правда, не слышал подобного.

Злость потихоньку оседает, а я с горем пополам усаживаю свою вредину в машину и пристегиваю ремнем.

– Давай еще повеселимся, – морщит свой носик Кати, – там Тася ждет… ммм… Максик…

– Повеселимся, обязательно, – целую в щечку. – Пойду заберу Тасю и повеселимся.

– Правда?

– Правда. Сиди и жди нас.

– Хорошо, – улыбаются и смотрят на меня осоловелые глаза.

Закрываю дверь и улыбаюсь. Ужас. Пьяная Кати – это нечто очень забавное и занимательное.

Тасю нахожу все на том же танцполе и тоже еле связывающую слова в предложения. Добиваюсь у нее расположения их столика, оплачиваю счет, немного охренев от количества выпитого алкоголя, и забираю сумки.