Она действительно переписала номер с визитки и сохранила его. После чего я демонстративно сожгла этот злосчастный кусок бумаги.
— А он хоть нормальный? Не урод? — поинтересовалась подруга.
— Страшнее ядерной войны!
— Ну значит в постели он бог, раз, судя по твоему рассказу, из-за него там целая баталия произошла, — она достала свой старенький ноутбук и начала что-то набирать. — Как говоришь, Рэй Джонс? Ну давай старушка, покажи мне его, — ее «агрегат» шипел, свистел и набирал обороты. — Ох! Ну и дохрена же Рэйев Джонсов на просторах интернета! — выдала она. — Ну-ка поищем юридическую компанию Джонс и Ко, так… ну-ка ну-ка… Уау! — воскликнула она. — Ну, подруга! И не стыдно тебе врать то так?! — она развернула ноут и ткнула пальцем в картинку.
— Да, он недурен, — признала я, не имея абсолютно никакого желания разглядывать его физиономию. Я отмахнулись от компа и принялась усердно пить чай.
— Ага, недурен, — повторила Эстер. — Не, ну почему такие красавцы, как правило, оказываются моральными уродами? — подруга пустилась в размышления. — Неужели так тяжело оставаться нормальным человеком?! Слушай! — ее вдруг что-то осенило, — он наверное извращенец! Да, точно! Иначе не предлагал бы такие бабки. Нет, тебе однозначно не стоит соглашаться…
— Эстер! — возмутилась я, — Ты себя слышишь?! Какой соглашаться?! Как ты вообще могла допустить такую мысль!
Я решила, что лучше вернуться домой, пока Эстер и вправду не сделала из меня последнюю шлюху.
— Ну, знаешь… сама в таком положении, пять штук на дороге не валяются…. — начала она бубнить себе под нос.
Ближе к вечеру пришло сообщение от Дика, в котором он признался, что ему пришлось рассказать обо мне матери, так как та очень переживала за Рейчел. В любом случае обо мне узнали бы по камерам видеонаблюдения. Он заверил, что миссис Джонс абсолютно не сердится на меня и что, об этом больше никто не узнает. Он даже попросил охранника удалить все записи, на которых я была с малышкой.
Любимая работа отвлекла меня и помогла на некоторое время забыть события последних выходных. Но напомнила, вернее еще раз подтвердила, насколько в тяжелом положении находится мама.
— Лу, ты не занята? — доктор Шепард навис над моим столом.
— Можешь уделить мне пару минут?
Я переглянулась со Сьюзан, моей напарницей, дав понять, что скоро вернусь и последовала за доктором в его кабинет.
Мужчина предложил мне сесть напротив него и достал папку с результатами последних обследований мамы. Лицо доктора Шепарда было напряженным и хмурым, что не предвещало ничего хорошего в нашем предстоящем разговоре.
— Я показал эти результаты одному старому знакомому из «Бернс клиникс», — начал он, затем, так и не открыв папку, отложил ее и взял мои ладони в свои, — Луиза, положение твоей мамы очень серьезное! В таком состоянии она долго не протянет. В «Бернс клиникс» ей смогут помочь. Операцию, которая спасет пожилую женщину, смогут провести только там. В клинике имеется все необходимое оборудование, да и опыта у них побольше.
Мне было тяжело что-либо ответить ему. Разве поймёт он меня, если скажу, что «Бернс клиникс», последнее заведение на этой земле, куда бы я обратилась? Разве можно при таком состоянии мамы воротить нос от его предложения из-за своих обид? Но все это ерунда, по сравнению со следующим аспектом. Гордость и обиду можно побороть, но вот деньги на операцию от этого все равно не появятся.
— Они сказали, сколько будет стоить такая операция? — от страха услышать ответ, мой голос еле выдал сам вопрос.
— Около 100 тысяч.
В голове сразу же промелькнула мысль, что мне продавать нечего, чтобы получить такую сумму, разве что почку. Я так и озвучила ее.
— А сколько у нас дают за почку?
Лицо доктора Шепарда исказилось.
— Даже не смей об этом думать! Я постараюсь помочь собрать хотя бы половину суммы. Но нужно решить, где искать вторую.
Имела ли я моральное право отказываться от такой помощи? Когда на кону стоит жизнь родного человека — нет. Но я все же отказалась. Как никак, половина суммы — это не вся сумма, и положения не спасала.
Но у судьбы были свои планы на меня.
Через два дня у мамы вновь возник приступ. Ей стало настолько плохо, что несмотря на ее протесты, я вызвала скорую. Ее забрали в нашу клинику, где проверили шунтирование, предусмотренное страховкой. Но угроза жизни все еще оставалась. Ей требовалась более сложная и дорогостоящая операция.
— «Бернс клиникс» согласились принять половину стоимости, — раздался голос Гарри Шепарда, как только он вошел в палату мамы.
Она все еще была под наркозом, но лицо ее казалось мне таким спокойным и умиротворенным. Было ощущение, что нет никакой опасной болезни, и очнись она сейчас, все будет как и несколько месяцев назад — здоровая и жизнерадостная Беатрис Фернандес.
— Вторую половину можно будет оплатить уже после ее выписки, — с воодушевление заявил мужчина.
Он подошел ближе, почти уперся к кровати, на краю который я сидела, держась за теплую ладошку мамы и опустил свои руки мне на плечи. Я почувствовала аккуратное, но в то же время крепко пожатие.
— Луиза, ты должна уже сегодня дать ответ, крайне завтра, с этим нельзя тянуть, — он старался быть как можно убедительнее.
Но убеждать меня было лишним, я и так понимала, что операция необходима.
Я поднялась и сразу же оказалась в его объятиях.
— Лу, — прошептал он, — почему ты избегаешь меня?
— Гарри, — наконец-то я обратилась к нему по имени, о чем он меня постоянно просил в ответ на мое «доктор Шепард» — мне очень льстит твое внимание и я дорожу твоей дружбой и заботой, но…
— Если тебя смущает Хелен, то между нами давно все кончено…
— Нет, меня не смущает Хелен, вернее да, вы все еще муж и жена, и для меня неприемлемы отношения с женатым, но дело не в этом, — я пыталась подобрать слова и как можно корректнее выразиться, — дело в том, что пока в моей жизни… в моем сердце нет места ни для кого кроме мамы и Рейчел.
— Лу, ради мамы и Рейчел ты должна подумать о своей жизни. Ты не можешь одна тянуть все это.
— Гарри, прошу! — я глубоко вздохнула, не желая больше продолжать разговор. — Можно я завтра дам ответ насчет операции?
— Разумеется, — он разжал свои объятия и тоже тяжело вздохнул.
Может быть я слишком зажата, слишком строга и несправедлива к самой себе. Возможно, действительно имеет смысл подумать обо всем этом и рассмотреть такой вариант развития своей личной жизни. Гарри никогда не относился ко мне поверхностно и несерьезно. С первого дня нашего знакомства я замечала, что вызываю у него более глубокие чувства, чем банальный интерес мужчины к женщине. Но ответить ему я не могла. Моя зажатость, мой страх испытать все тоже самое, что было в моей жизни, мой горький опыт диктовали свое — в моей жизни нет места мужчине.
Эстер как всегд набрала много сладостей и приготовила острую фахиту и сама же всё съела. Рейчел ей конечно немного помогла со сладостями, а вот у меня вообще не было аппетита.
— Ну что? Что будем делать? Где деньги искать? — вздохнула подруга — моя колымага даже на десятку не потянет.
— Эстер, — улыбнулась я, — спасибо, что ради меня готова отказаться от своего «коня», но это не выход.
Она уже было в курсе предложения Гарри по поводу операции и нужной суммы на нее. Вопрос «Где найти оставшиеся 50 тысяч?» мучал ее не меньше моего.
Эстер мысленно, иногда вслух, иногда про себя, перебирала все варианты, даже позвонила нескольким знакомым, составила целый список возможных «спасителей» сердца моей мамы, но в итоге не набралось и 5 тысяч долларов.
Я тоже сделала пару звонков, но все безрезультатно.
— Ладно, Эстер, мы наверное пойдем уже, — с тяжелым вздохом произнесла я, — Рейчел скоро спать захочет.
— Да оставайтесь здесь! Переночуете у меня. И мне не скучно будет, — предложила она.
— Хорошо, я тогда усыплю ее и вернусь, помогу убрать кухню.
Тяжелый рабочий день безусловно сказался на мне. Да и чувственное дыхание уморившейся за день дочурки, ее легкое и такое сладкое сопение гипнотически приковали меня к кровати — я уснула в обнимку с ней.
