— Не помню, чтобы я так тебя истязала, — жадно глотая воздух, выдаю я и запускаю руки в его мокрые волосы. В порыве сладострастия они сильнее прижимают его голову к возбужденному лону, а ноги практически отказывают и не держат меня.

Все вокруг поплыло, от чего реальность перестала существовать. Время и пространство потеряли свое значение. Я только понимаю, что взлетая вверх, вновь оказываюсь в его объятиях, а через мгновения ощущаю прохладную гладь шелковых простыней. Новая ночь блаженства. Еще одна ночь страсти, наваждения, моего грехопадения.

Луиза

Предрассветный шебет птиц настойчивым будильником пробуждает меня ото сна. Нет кнопки «отключить», чтобы нажать на нее и дальше спать в крепких объятиях сильных мужских рук. Звонкое пение канарейки заставляет меня вернуться в реальность. Ночное волшебство закончилось и теперь сладкое послевкусие приобрело горький привкус. Я в объятиях того, кого ненавижу. Утонула в море соблазна и чувствую, как погрязла в трясине греха. Без всякого препятствия поддалась искушению, порочному порыву чувств. Поднимаю только одно — надо бежать. Бежать от этих ощущений, воспоминаний, совсем непонятных и смешанных чувств.

Я осторожно высвободилась из сладкого плена. Бесшумно, передвигаясь на цыпочках, надела то, в чем была этой ночью и покинула домик.

Оставаться в этом доме было совсем не разумно. А будить Рейчел ни свет ни заря и как преступница бежать с ней — еще более глупо. Но иногда именно глупые идеи и бывают самыми правильными. Поднявшись по лестнице, первым делом я заглянула в комнату Рэя и забрала чёрную сорочку. Ну не привыкла я разбрасываться своими вещами. Затем вернувшись к дочери, одела ее спящую и, взяв на руки, тихо спустилась вниз. Первые лучи солнца уже осветили роскошный двор особняка, а ночное сверчание затихало и в полной тишине я добежала до главных ворот. Сонный Гильермо без лишних слов открыл калитку и выпусти наружу. Такси, вызванное заранее, уже стояло вдоль дороги.

Ехать пришлось недолго. Через минут десять малышка лежала уже в своей кроватке, а я под струей теплой воды смывала с себя все следы ночного безумия. Это действительно было безумием. Я переспала с мужчиной, которого считала дьяволом, бездушным циником и даже не позаботилась о мерах предохранения. Разве можно было в такой исступлении думать об этом. Ночь, которая перевернула все в моем сознании, бросив в эти сладкие объятия, ночь, в которой мы были одним целым, напрочь лишила нас рассудка. Чем больше я осознавала это, тем сильнее удивлялась самой себе и даже пугалась себя.

Томительная жажда и пересохшие губы заставили меня спуститься на кухню за стаканом воды. Зная, что в доме кроме Изабель никого нет, а в такой ранний час она крепко спит, я побежала прямо так, босиком, обернувшись в полотенце, и с мокрыми волосами.

Жадно опустошив один стакан, затем второй, я все никак не могла утолить свою жажду, или же погасить тот огонь, что пылал внутри меня. Осознание произошедшего ночью дотла сжигало меня изнутри. Все мысли были только о нем, и о том безумии в которое он меня загнал. Он — второй мужчина в моей жизни, которого я познала. Но мое тело, моя женская натура, словно и не знали мужчин до него. Я практически не помню наши интимные моменты с Мартином. Все напрочь отбито, забыто.

Утолив наконец-то жажду, но никак не погасив свой пожар, я разворачиваюсь от раковины и, не успев сделать и шага, впечатываюсь во что-то. Огромная фигура стоит передо мной. И она — мужская, мускулистая, волосатая фигура. Я задираю голову, чтобы увидеть лицо появившегося призрака. Но к сожалению, это не призрак, а живой мужчина из крови и плоти. С густой щетиной, обветренными губами, с глазами грозными, но очень знакомыми, он стоял как скала, нависшая надо мной. Лишь только по глазам, такими же как у мистера Генри Шелби, я поняла, что он — его сын. В памяти высветились и те фотографии, что видела в его комнате.

Несколько долгих секунд мы стояли, уставившись и прожигая взглядом друг на друга. Бог знает что, пришло бы голову тому, кто заметил бы нас со стороны. Я — в одном полотенце, только что из душа и он — в мокрых плавка и с голым торсом.

— Луиза? Я полагаю, — на его лице появилась ухмылка.

— Брайан? — даю понять, что тоже догадалась кто он.

— Он самый! А ты, значит — та, которая родила мне дочь? — от этих слов я сглатываю воздух и просто немею. — Что-то я тебя совсем не помню, — он делает движение вперед и этим толкает меня назад к раковине.

Я упираюсь об нее и почти выгибаюсь назад. Брайан закидывает обе руки по сторонам от меня на края столешницы и, заставляя меня еще больше выгибаться назад, пристально смотрит на меня.

— Я бы запомнил такое лицо. Может я запомнил что-то другое? — кидает взгляд на мою открытую ключицу, и смотрит куда-то вниз.

В это момент пытаюсь выйти из ступора. Упираюсь ладонями об его каменную грудь и отталкиваюсь.

— Мне… мне нужно в комнату, — еле выдаю я.

Он резко хватает меня, поднимет так что мы оказываемся на одном уровне и крепко сжимает в своих тисках.

— Нет! Отпусти меня! — успеваю вскрикнуть я, но он сдавливает меня еще сильнее, от чего я практически перестаю дышать.

— А может вспомню по запаху, — опускает голову на мои плечи и его щетина царапает кожу. Как же это больно и неприятно! Я ловлю себя на мысли, что у Рэя тоже щетина, но почему же я практически ее не чувствовала? Верне она совсем по другому действовала на меня. Собрав последние силы, я еле пытаюсь оттолкнуться, но понимаю, что это бесполезно. Он слишком силен, слишком огромен.

— Что здесь происходит? — раздался голос Изабель.

Сонная в ночном халате она стояла у порога на кухню. Брайан вместе со мной на руках разворачивается к ней лицом.

— Отпусти меня! — тихо процеживаю я и он послушно возвращает меня на землю, вернее на каменный пол.

— Вот…. наконец-то увидел Луизу… после стольких лет, — добавляет он.

Но мне абсолютно не интересно, слушать его объяснения я уже на всех парах бегу в свою комнату.

— Мистер Шелби уже едет из аэропорта, — доносится ее строгий голос.

Через минут 10–15 послышался стук в дверь, от которого я вздрогнула, а сердце ушло в пятки.

— Луиза, это я, — это была Изабель

Вздохнув с облегчением, я бросилась к двери, открыла ее, быстро завела женщину и резко захлопнув, снова закрылась.

— Господи, Луиза, да не пугайся ты так! Я вчера весь вечер звонила к тебе, хотела предупредить, но твой телефон был отключен

С вчерашней ночи так и не перевела телефон в обычный режим.

— Что мне делать, Изабель? Похоже слухи дошли и до него, — мой голос дрожал от страха.

— Вчера, как только он появился, я позвонила мистеру Шелби, хозяин строго настрого запретил рассказывать ему об уговоре. Сказал, чтобы ты стояла на своем, мол это была случайная встреча, он был пьян и ничего не помнит.

— Господи, Изабель! Как я могу такое утверждать? А если он начнёт спрашивать подробности, всякие детали? Нет, мне лучше рассказать правду!

— Не надо, Луиза! Доверься мистеру Шелби! Ты только расстроишь старика.

— А Рейчел? Одно дело сказать что мистер Шелби хочет быть ей дедушкой, потому что полюбил как родную внучку. Что я скажу ей про Брайана? «Хочет быть тебе отцом, но он пока сам не знает об этом?» Что я скажу Брайану? «Она думает, ты умер и тебя зовут Мартин?»

— Луиза, скажешь Брайану, что ты придумала это имя для дочери, пока… — она задумалась а потом резко вскинула брови, — пока не увидела его фотографию в одном спортивном журнале или в нашем доме, когда приехала из клиники по вызову. Короче, придумай что-нибудь и попроси его не тревожить малышку своими расспросами, — она положила ладонь на лоб и тяжелым вздохом произнесла: — Вопросов, конечно, у него много.

— Он что-то спрашивал у тебя?

— Спросил, где вы. Я поняла, что он уже в курсе. И, возможно, приехал именно поэтому.

— О, Боже! Как же быстро расходятся слухи! Разве он не должен был быть на другом континенте? И зачем я только согласилась, — я села на кровать и закрыла лицо руками.