Демьян

Колючие глаза исподлобья прожигают меня насквозь, будто норовя этим взглядом если не убить, то напугать уж точно. Жилистые пальцы с перстнями в целое состояние сжимаются в крепкий замок, а тонкие сухие губы поджимаются в недовольстве. Он не получит сегодня своего, и мой прямой упрямый взгляд тому подтверждение.

Мужчина напротив средних лет закаленный жизнью с порослью седых волос на висках, уважаемый бизнесмен Андрей Павлов.

— Демьян, вы же понимаете, что мне нужен кусок этой земли, — не оставляет он попыток договориться. — Я хорошо заплачу. В ваших интересах мне ее продать.

— Земля — не продается, — четко произношу, отчего он скрипит зубами.

— Тогда будем действовать согласно закону, — кивает Павлов, по-волчьи оскалившись.

Закону, как же! Не удерживаюсь, да и не стараюсь, и с губ срывается скептический смешок. Согласно «закону» он подкупит всех кого можно и, так ли иначе, отожмет землю, а с ним и мое детище. В этом разговоре больше нет смысла, ведь к общему диалогу мы так и не пришли. Да и есть ли он, когда на кону такие бабки?

Я поднимаюсь, чисто машинально скольжу взглядом по его столу, и неожиданно средь кипы бумаг и неряшливо разбросанных папок, натыкаюсь на фотографию светловолосой девчонки. Красивая и похожая на него, точно две капли воды. Природа постаралась воссоздать точную копию, в женском лице. Только вот ее черты плавнее, мягче, а в глазах живая зелень. Лукавый блеск задорницы, милая улыбка покосницы, что скрывается наполовину в водопаде ее пшеничных волос. Я бы с такой «помял простыни», а после с не меньшим удовольствием поднес бы ее белье ее отцу на блюдечке, подобно трофею. Жалко, что мала. На фото выглядит не старше восемнадцати. От злорадных мыслей меня отвлекает протянутая рука, которую я не межуясь, пожимаю.

— И все-таки, Демьян, я бы на вашем месте подумал.

Пропускаю этот вежливый «совет» мимо ушей, лишь криво издевательски улыбаясь, и направляюсь к двери. Помнится, там меня ждала смазливая секретарша. И точно. Как только дверь с тихим скрипом за мной закрывается, как ко мне подскакивает девушка. Ластиться, улыбается и хлопает лупатыми глазками.

— Уже все? — услужливо мурлыкает, а сама коситься на часы, наверняка прикидывая, сколько до конца рабочего дня.

— Да, детка, — сухо киваю, но она словно не замечает моего безразличия, продолжая стрелять глазками. — А ты уже все?

Мне не вспомнить ее имя даже под дулом пистолета, но, к счастью, на ее груди я замечаю бейджик.

Вера. Точно!

Она мнется, жует губу и, в конце концов, сокрушенно вздохнув, качает головой. Что ж, досадно.

У нас уже все случилось однажды. Быстро, честно и откровенно. Девчонка-то не из стеснительных барышень и знает, как утолить исконно мужской голод. Отмечаю про себя второй размер груди, тонкую талию, немного полноватые бедра, которые для меня скорее плюс, нежели минус. Не встает у меня на тощих селедок, хоть убей! Все это я уже имел удовольствие разглядеть и прощупать с разных сторон. Вспоминаю мягкость ее тела, и понимаю, что не прочь повторить. Однако времени ждать у меня нет.

— Секундочку, — лепечет Вера, вихрем она оказываться у своего стола, шустро царапает на стикере номерок и протягивает мне.

Не смотря на цифры, небрежно засовываю листок в задний карман джинс, не боясь помять или потерять, после жестом подзываю ее к себе, и когда она наклоняется, усмехнувшись, отвешиваю смачный шлепок по заднице. Вера взвизгивает, а я, насвистывая незатейливую мелодию, уже активно топаю к выходу, под ее приглушенное хихиканье, такое неуместное в деловом офисе Павлова, где офисные планктоны погружены в бумаги, где деньги льются рекой, где нет места смеху и бесчинству, а есть лишь хладнокровие, расчетливость и цинизм. До чего уж там… Я и сам такой. Не будь таким, то был бы в другом месте сегодня.

Выйдя из офиса, сажусь в тачку, завожу, но прежде чем отъехать, подкуриваю сигарету. Едкий дым проходит в легкие. Уверяю себя, что могло быть и хуже. Самовнушение, как ни странно, работает и уже через несколько мгновений, я мчусь на всех парах в богадельню, из которой мне только предстоит сделать приличное заведение, которое люди будут не обходить стороной, а стоять в очереди на пропуск.

Но пока «Шафран» славиться сомнительной публикой, подпольными карточными играми и развязными, не обремененными скромностью женщинами. В прошлом штаб-квартира моего отца, который, в общем-то, выходец из девяностых. Ныне же он, так как же, как и Павлов бизнесмен, пусть и с сомнительной репутацией. Петр Зорин, а в «своих» кругах Мурчик в отличие от Павлова даже не старается делать видимость добропорядочного гражданина. За это его и уважают. Поэтому его и бояться. Однако мне как его младшему отпрыску бояться нечего, но и хвастаться тоже нечем.

К «Шафрану» подъезжаю, когда солнце заходит за горизонт. Выхожу из машины, тихо хлопнув дверью, неспешно иду к служебному входу, с довольствием отмечая про себя изменения на заднем дворе. Мусор больше не валяется тут и там, и больше нет опаски вступить на объедок или, не приведи Господь, и того хлеще — использованный контрацептив. Лампочку, конечно, после разбора полетов, заменили на рабочую, и теперь фонарь освещает улицу, а еще мусорные баки переставили за территорию клуба и больше в воздухе не благоухает помоями.

— Демьян, — выбегает из-за поворота администратор, рассеянно поправляет черепашьи очки, и, робко улыбаясь, лепечет, — все, что вы сказали — сделали. И лампочку убрали, и мусор, и даже Сенька, — осекается, словно сболтнула лишнее, — в смысле, Семен Антоныч внес несколько новых блюд в меню. Осталось только ваше слово.

Ей за тридцать. Немного полновата, в нелепых очках, которые ей совершенно ни к лицу. Лицу — ухоженному, с милой улыбкой и сочными губами, пусть и немного крупноватым носом. Лиля девушка задорная, неунывающая, и без сомнений знает свое дело. Особенно, если напомнить ей, что на ее оклад найдется достаточно желающих, еще полных сил и энтузиазма молодых людей. Вопреки тому, что место далеко не приличное в нем водятся крупные деньги. Прибыли хватает сполна, чтобы официанты вежливо улыбались хамоватым посетителям и терпели их бесстыжие выходки. За это они получают хорошие чаевые, а к ним и ставку. В целом, не обижены.

По дороге к моему кабинету Аллочка продолжает распинаться. Рассказывает об отчетах, невзначай хвалит нашего шеф-повара, наивно полагая, что я не в курсе их романа, жалуется на нехватку рук — два официанта взяли на праздники выходные, пытаясь тем самым сгладить углы и оправдать бардак в зале.

— Сегодня должна еще одна выйти. В ночную смену. Девонька ушлая, думаю, справятся, — заканчивает, останавливаясь около двери.

Отстраненно киваю головой, забирая у нее отчеты. Половину того, что Лиля сказала, бессовестно пролетело мимо ушей. Голова занята другим: как сохранить бар.

Она мой кивок воспринимает по своему, как умеют женщины — близко к сердцу, отчего бледнеет на глазах. Алла быстро сворачивается и уходит, а я захожу в кабинет. Снимаю куртку, небрежно бросая на кожаный диван, и плюхаюсь на кресло за столом.

Чуть больше, чем за пару недель я успел навести шуму и заработать непоколебимый авторитет. Чего одна потасовка стоила с моим знакомым из прошлой жизни. В первый день выпустил своего зверя. Не удержал в узде вспыльчивый норов и показал, где место всяким соплякам. Угрожать вздумал, недоросль!

Даже сейчас, вспоминая, завожусь с пол оборота. Расшатанным за сегодня нервам этого сполна хватает, и мое терпение лопается, как мыльный пузырь. Щелк! И я ураганом вылетаю из кабинета и утробным рыком, гаркаю в зал:

— Кофе мне в кабинет! Живо!

От моего ора бармен едва не роняет бокал, испуганно кивает головой и немедля приступает к делу. Ему не хочется заставлять босса-психа ждать.