— Как тогда, да?

— А сейчас об этом, — развернул Дрэйк мой стул и притянул к себе. — Не смей больше плакать. Никто в этом мире не достоин твоих слез. Поняла меня?

Я опустила голову. Он коснулся моего подбородка, заставил на него посмотреть.

— Давай поговорим. Между нами не должно быть недопонимания больше, согласна?

— А что изменилось?

— Скажем так, я добился своего.

— Чего именно?

Мужчина положил ладонь мне на щеку, погладил ее. Проследил за своими движениями, будто все это доставляло ему истинное удовольствие. Я на миг залюбовалась. Прильнула к его руке, поластилась. Правда, сразу же поняла, что сделала глупость и отстранилась.

— Не бойся, — потянулся за мной Дрэйк.

Придвинул уже свой стул, сел на самый край, начал гладить мои плечи, поправлять волосы. Легко и ненавязчиво. Запредельно нежно.

— Избранный — это не хозяин, кошечка моя. Избранный — это особенная связь, благодаря которой ведьма обретает новую силу. Ты погодой управляешь, вот твоя новая способность, такого, считай, больше ни у кого нет.

— Как-то мне она не очень понравилась, — нахмурилась я, в то время как Дрэйк продолжал меня гладить, словно обволакивать несвойственной ему нежностью, окружать неожиданной заботой, снова кормить, поить.

— Мне кажется, в лесном домике все вышло весьма неплохо, — в его голосе появились чарующие интонации.

Я не ожидала подобного напора. Привыкла к грубости, холодной отстраненности. Это Лиар обычно очаровывал, пытался своим шепотом-лаской голову вскружить, что у него получалось с переменным успехом. А тут Дрэйк!

Надменный мужчина, который даже в постели будто издевался. Каждый раз что-то доказывал, наказывал, смотрел сверху вниз, управлял. А теперь гладил. С небывалой медлительностью сокращал между нами расстояние. Заставлял сердце пропускать удары.

— Дрэйк, не надо, — уперлась я в его плечо и вжалась в спинку стула.

— Просто поцелуй, — хищно, дерзко.

— Не надо, это не закончится поцелуем. Я уже знаю этот взгляд. Ты не остановишься.

— Тебе не нравится то, что я делаю с тобой, моя кошечка? Вроде бы откликалась на все, — не сбавлял он напора.

Уже тянул меня к себе за талию, дышал тяжело, редко. Пожирал одними глазами, словно тоже зависим стал, будто без нашей близости обезумеет.

— Не в этом дело, — еще пыталась я противиться, упиралась в его плечи, хотя внутри все дрожало от предвкушения чего-то большего.

— А в чем?

— Я же грязь…

Дрэйк закрыл глаза, уткнулся лбом в мою грудь, долго молчал. Потом вздохнул и посмотрел на меня, не выпуская из своих рук.

— У нас проблемы, ведьмочка, знаешь? Одна красивая девушка не умеет понимать суть и цепляется за слова, она видит лишь поверхность, только плохое, не обращая внимания на хорошее. Я тебя просил забыть о грязи, я говорил, что сам не лучше, я называл тебя светлой, нежной. Что из этого отложилось в твоей миленькой головке?

— Плохое лучше усваивается, — пояснила я.

— Хорошо, ранимая моя, давай кое-что обсудим. Что именно обидело тебя, когда Лиар ласкал тебя в первый раз между ног, м-м?

Я задохнулась от этого вопроса. К щекам сразу прилил жар от охватившего меня стыда. Я уперлась сильнее в плечи мужчины, а он лишь крепче обнял, притянул, прижал к себе.

— Говори, не бойся, — улыбнулся Дрэйк. — Мне нужно знать, чтобы побороть это. Тебе было стыдно, неуютно? Не понравилось? Плохой опыт из прошлого, кто-то сказал, что так делать нельзя? В твоем мире это считается оскорбительным? Или место не понравилось? Ты… не хотела это делать на столе? — на последней фразе он замедлился, прищурился даже.

— Отпусти, — попыталась вырваться я.

— Нет, моя Вивиан, мы прямо сейчас это обсудим. У меня сложилось впечатление, что ты некоторые моменты восприняла неверно. А потому мы все обговорим и избавим тебя от ненужных предубеждений.

— Думаю, сейчас не самый подходящий момент. Нужно возвращаться.

— Наоборот. Нас никто не станет искать. Тебя считают мертвой, я сбежал через черный ход. Мы здесь одни, ведуны скрывали свое присутствие как-то, подозреваю, поэтому мы ото всех спрятана на некоторое время, хотя не уверен. Отвечай на мои вопросы, любимая.

Сердце екнуло. Я даже сопротивляться перестала от неожиданности. Как он меня назвал?

— Не поверила, — заключил он, изучив мое удивленное выражение лица. — Вивиан, избранный — это полностью твой человек, неотъемлемая часть тебя, не только твой голос, но и сердце. Душа. Этому невозможно противостоять, хотя я пытался. Я пытался не смотреть, не любоваться, пытался находиться на расстоянии от тебя, не прикасаться, пытался не думать о тебе, не провожать взглядом. Не замечать, какая ты восхитительная, светлая. В тот лесной домик я приехал с четким намерением помешать…

Он запнулся, указав в сторону. Я насторожилась, обратилась в слух.

— Не хочу встать между тобой и Лиаром. Он тоже твой избранный, тоже твой! Уверен, он не принял связь, но тоже очарован. Вот только…

— Говори.

Дрэйк недовольно потер подбородок, словно решаясь.

— Его мать жаждет стать Верховной. В ночь Всех Сил кто-то подстроил вязь на стенах и дурманящие свечи. Ты ведь не думала, что произошло все само? У нас не принято делить постель на троих.

— Как ты там оказался?

— Шел за тобой.

— Зачем?

— Подозревал, что Ройсы что-то задумали. В общем, сам попал в эту ловушку. И очень рад, если быть честным, потому что у меня появилась ты.

Его взгляд, полный обожания. Открытость. Мое желание, если не нужда, безоговорочно всему верить и страх, что снова придется разочаровываться, терпеть. Если он снова отвернется… Я не выдержу!

— В лесной домик я приехал с намерением помешать Лиару, планировал просто задержаться и понаблюдать. Вывел тебя на эмоции, чтобы погоду испортить и отрезать пути к отступлению, а потом… — вздох, улыбка, — потом я влюбился в тебя.

— Что-то не верится. Извини, Дрэйк, но ты колючий, грубый, ты ужасен просто! Такое ощущение, что каждым своим поступком доказывал, насколько я низко пала в твоих глазах просто потому, что с вами двумя переспала. Хотя нет, все началось раньше, когда ты узнал, что я уже инициирована.

— Продолжай, — все еще удерживал он меня в своих объятьях.

— Там, на столе… — я набралась смелости, все-таки решила рассказать, потому что вправду нужно. Просто выговориться, избавиться от накопившейся внутри горечи, которой стало непозволительно много. Мне надоело чувствовать себя недостойной. — Лиар поцеловал меня после всего, словно специально дал попробовать свой вкус. А еще ты сам, когда наверху втроем, в мой рот… Это ведь неправильно. И в зале советов, в общественном месте, словно я шлюха какая-то.

— Тише, неискушенная моя, — подался вперед мужчина и нежно коснулся моих губ. Погладил по щеке, заглянул в глаза. — Кто тебе сказал, что это ненормально?

— Ты тогда еще ушел, не захотел до конца, — сморгнула я влагу. — Потому что было противно?

— Ох, ничего себе! — пораженно выгнул он брови. — Вот до чего ты додумалась?

Поцеловал. Снова, еще раз. Потом щеки, глаза. Обхватил мое лицо двумя руками, погладил.

— Извини, что заставил тебя так думать. Нет, конечно же. Ты там… — он сжал кулак, зажмурился. — Ты самая желанная женщина из всех, что у меня были. Теперь уже единственная, запомни это навсегда. У меня встает, стоит тебе улыбнуться тому же Лиару. А там, в зале — это было помешательство. Я чуть не выдал себя, едва не показал, насколько стал от тебя зависим, хотя нельзя было. Этот вид, когда ты легла, не сопротивлялась. Ножки раздвинула. Ох уж эти ножки, — прорычал он, положив ладонь мне на бедро. — Маленькая моя, как можно считать себя грязью, когда двое взрослых мужчин не могут перед тобой устоять? Это должно льстить, понимаешь? Еще в лесном домике, когда ты пыталась игнорировать меня, просто с ума сходил. Потому что рядом, соблазняла каждым своим гневным взглядом, очаровывала. Знала бы ты, какие мне сны снятся. И ты в них такая развратная, такая податливая. Вивиан, — процедил он, резко дернув меня к себе.