— Вита нова… — поддавалась, подчинялась.

— Концеста Дрэйк, — негромко, на грани слышимости, медленно двигаясь во мне в унисон со своим кузеном. Не отпуская моего взгляда.

— Концеста Дрэйк… Лиар! — сорвалась я на крик, когда тот резко ворвался, что отозвалось вспышкой боли.

— Ты восхитительна, Ви, — потянул он меня вверх, к себе, и лизнул уголок моего рта. — Сладкая, нежная, Ви…

Начал наращивать темп. Стянул мои волосы на затылке, заставил запрокинуть голову. Теперь двигался быстро, разжигал огонь внизу. Доводил до исступления, напрочь лишая даже сил на то, чтобы сидеть, как-то шевелиться. Они сами все делали. Я превратилась в желе. Больше не могла. Уже растворялась в блаженстве, которое усиливалось, заволакивало пеленой глаза, превращало окружение в хоровод цветов, вспышек.

Руки. Хрипы.

Прикосновения.

Это безумие длилось бесконечно. Я попросту не чувствовала себя, как нечто отдельное, цельное, меня уже не существовало.

Шлепки, рычание.

Падающий на меня потолок, ощущение парения.

Слишком много всего и одновременно мало. Хотелось уже взлететь, добраться до желанного финала, взорваться на атомы и никогда не собраться.

Их пальцы, впивающиеся в мою плоть.

Движение внутри, пульсация. Стон, мой, чужой. Общий!

Как такое возможно?!

Яркая вспышка, уносящая на запредельные высоты. Крупная дрожь, возвращающая меня на нашу кровать.

Я упала на Дрэйка и больше не могла пошевелиться. Рядом на кровать завалился Лиар, стянул меня со своего кузена, прижал спиной к груди. Зарылся носом в мои волосы и довольно замычал.

Веки налились свинцом. Я довольно улыбнулась, уже начала погружаться в необходимый сейчас сон, как услышала:

— Здесь мало места для троих. Я вниз, — сказал Мальро и ушел, оставив внутри легкое чувство раздражения.

Однако я не стала на нем заострять внимания. Прислушалась к теплу другого мужчины. Утонула-уплыла в сон, но, казалось, почти сразу же проснулась.

Вокруг уже было темно. Рядом сопел Ройс. В окно заглядывала луна.

Я залюбовалась белым светом, проникающем в комнату. Долго разглядывала разрезающие мрак лучи, чувствовала в теле приятную слабость и вообще не хотела шевелиться.

Правда, после случившегося непотребства во рту поселилась ужасная сухость, тем более хотелось немного ополоснуться, хотя бы обтереться. Я вынырнула из-под одеяла, подхватила халатик. Спустилась вниз. Быстро заглянула в ванную комнатку. Потом опрокинула в себя целый стакан воды, но едва направилась к лестнице, подумала о Дрэйке.

На носочках приблизилась к его кровати, только чтобы проверить. Всмотрелась в темноту.

— Почему так долго, ведьмочка?

— Я даже не собиралась к тебе идти.

— Конечно. Ложись, — потянул он меня за руку и, сбросив ненужное одеяние, укутал своими объятиями.

Первое время просто согревал, а потом начал гладить плечи, исследовать мое тело, сминать будто случайно попавшуюся на пути грудь. Целовать куда придется. Вжиматься в меня сзади своим готовым ко всему достоинством.

Мы занялись не сексом, совсем нет, уже любовью. С томительной неторопливостью, с полным погружением в сам процесс, когда больше нет ничего и никого во всем мире. Только он, его дыхание, теплые руки, разгоряченное тело, которое хотелось бесконечно трогать. Нежные прикосновения губ. Тягуче-медленное проникновение.

Его ладонь на моем животе, словно мужчина хотел почувствовать движение своего достоинства там, под ней. Окружающая нас тьма. Одеяло, что укутывало, закрывало от всего остального, превращая весь процесс в что-то тайно-сладкое, личное, наше.

Я терялась. В происходящем, в самом Дрэйке.

Он совращал, дарил, брал. Вроде бы ничего не говорил, но был совсем другим, каким-то близким-близким, особенным. Возносил на вершину блаженства, позволял немного отдышаться, чтобы снова утянуть в очередной танец наших тел.

Темно. Тихо.

Было лишь наше горячее дыхание, скольжение рук по телу. Поцелуи. Умопомрачительная близость. Небывалое единение. Когда можно больше не стесняться, он все поймет, примет. И потрогать, где хотелось, укусить. Усмехнуться из-за пьянящей вседозволенности. А потом получить шлепок, рычание, сладкое наказание.

Больше не игра, нечто другое, глубокое, жизненное. Будто навсегда. Окончательно и бесповоротно.

— Моя наивная ведьмочка, — последнее, что я услышала перед тем, как на рассвете уснуть.

Меня разбудил громкий звук. Я распахнула глаза, сразу же удивилась, почему находилась не в своей комнате. Почувствовала сладкую негу в теле и посмотрела на лежавшего рядом мужчину.

Дрэйк выглядел умиротворенно. Совсем по-домашнему. Стоило поддаться порыву и поправить его волосы, что-то промычал нечленораздельное, поцеловал меня в плечо и отвернулся.

Все это реально? Мне не мерещилось?

В груди разлилось тепло. Я невольно улыбнулась, чувствуя себя самым счастливым человеком на всем белом свете. И пусть все очень сложно, именно сейчас и здесь мне было хорошо. Рядом с ним. Просто лежать, ощущать исходящий от него жар, помнить все нежности, которыми он одаривал меня ночью. Не думать ни о чем другом.

А ведь я переспала сразу с двумя…

Щеки опалило жаром стыда. Стало неуютно, захотелось спрятаться, чтобы образы недавнего прошлого не напоминали о моей развратной натуре. Ведь сама позвала Дрэйка, пригласила. И все остальное тоже делала…

Неужели я настолько падшая? Грязная?! Они теперь точно будут смотреть на меня, как на ужасного человека. Мне не отмыться. Не выковырять события этой безумной ночи из их памяти, не загладить вину.

Черт!

Я села, свесила ноги. Пару минут раздумывала над тем, как просто можно самой себе испортить настроение. Подхватила с пола халат и поплелась на второй этаж, чтобы разбудить Лиара и прогнать его из комнаты. Мне нужно немного побыть одной. Приготовиться морально. Свыкнуться с мыслью, что оба мужчины теперь заслуженно будут относиться ко мне, как к низшему существу, хотя я по-прежнему позволять им это не намерена. Да, погрязла в разврате. Не удержалась, поддалась животным инстинктам, хотя всегда считала себя здравомыслящим человеком. Ничего, выставлю их вон. Нечего им здесь больше делать.

Ройса в моей комнате не оказалось. Я посмотрела на смятые простыни. Повела головой от жарких воспоминаний, которых следовало бы устыдиться. Разозлилась, начала снимать постельное белье, пропитанное потом, любовными соками, ставшее свидетелем моего падения. Бросила все на пол. Воинственно уперла руки в бока и взглянула на себя в зеркало.

Припухшие губы. Красные пятна засосов на шее, плечах. Синяки на запястьях. А ведь не чувствовала боли. Почему вообще не заметила?

Вдруг вспомнила слова, которые прошептала за Дрэйком в самый разгар процесса. Они снова втянули меня в какой-то ритуал? Решила найти их значение. Достала гримуар, начала перелистывать страницу за страницей.

— Ведьмочка моя, почему ушла? Я не разрешал, — прозвучало тягуче-ласково со входа.

Захлопнула книгу, повернулась к мужчине, пряча ее за спиной. Из расслабленного и довольного он моментально превратился в привычного Дрэйка.

— Что прячем?

— Ничего, — отступила я.

Мужчина в два шага оказался рядом, вырвал гримуар из моих рук, криво усмехнулся.

— Так, так, так… Села!

Я подчинилась, не в состоянии противостоять прямому приказу. Уже открыла рот, чтобы запротестовать, но получила очередное, хлесткое, бьющее по самому сердцу нехорошим предчувствием:

— Молчи!

Мужчина пролистнул пару страниц, закрыл книгу и, приблизившись ко мне, наклонился. Заглянул в глаза.

— Умница. Это нам нужно, поэтому я забираю, — потряс он моим же гримуаром. Поднял мою голову за подбородок. Осмотрел лицо, изучая. С ненормально довольным видом накрыл мои губы в коротком поцелуе. — Не скучай тут без меня, хорошо?

Подмигнул. Выпрямился и, помедлив всего секунду, быстрым шагом направился к двери.