— Ви? — повернул к ней голову кузен. — Понимаю, что для тебя прозвучит дико, но мне нужна твоя помощь. Мне сейчас нужна ты.

Девушка повернулась к нему. В холодных глазах застыл немой вопрос.

— Я быстро, хорошо? — уже потянулся к ней кузен.

Поднялся сам, ее заставил встать на ноги. Оба бледные, едва не покачивающиеся от недавнего всплеска магии, который высушил всех троих.

— Давай вот так, — развернул он Вивиан, прижал к столу. — Нагнись.

Она уперлась ладонями в твердую поверхность, с ужасом в глазах попыталась выпрямиться, но Лиар не позволил ей встать. Надавил на поясницу. Наклонился, начал шептать какие-то глупости ей на ухо, уже задирая многослойные юбки голубого платья.

— Не надо… — протестующе завиляла уже оголенным задом девушка.

— Тише, тебе тоже станет легче. Поверь, моя красавица. Я быстро, тебе понравится.

Я невольно сглотнул от открывшегося вида. Поправил моментально затвердевший член, понимая, что сам не удержусь.

Поспешил к ним. Потянул девушку за локти, заставив развернуться и упереться ладонями мне в грудь, поднял голову за подбородок.

Первый толчок. Лиар блаженно застонал, начал мять белые ягодицы. Вивиан же смотрела на меня расширенными от ужаса зрачками и словно онемела от происходящего. Должна была воспротивиться, решительнее отстаивать свое нежелание — раньше именно так и поступила бы. Но сейчас, когда сил нет, когда вымотана своим же всплеском магии, когда подавлена морально, могла лишь держаться за мой взгляд и цепляться пальцами за края камзола.

— Да-а, — стонал кузен, медленно погружаясь и выходя из кошечки. — Это восхитительно, Ви. Ты восхитительная, слышишь?

Я смотрел в ее глаза, удерживал за подбородок. Ждал, когда появится на лице хоть что-то. Но девушка застыла каменным изваянием, плотнее поджав губы. Только толчки сзади, ускоряющиеся шлепки оголенных тел, тяжелое дыхание ее второго избранного.

— Боги, ты такая горячая внутри, — качал он головой, уже вколачиваясь в кошечку.

Вивиан прикрыла глаза, вывернулась из моих пальцев. Глухо застонав, уткнулась лбом в мою грудь.

А я гладил ее волосы, щеки. Под влажные шлепки и хрипы кузена, который жестоко впивался в мягкие бедра своими руками, скользил по ее плечам. Едва дышал. Яйца звенели от напряжения. Разум уже вело от вида моей кошечки, насаживающейся на чужой член.

И все по нарастающей. До ощущения, что вот-вот взорвусь, если не получу ее сейчас же в свое полное распоряжение.

Лиар толкнулся сильнее, уткнулся к ее спину, минуту постоял в этой тишине. Потом будто очнулся, отпустил бедра девушки, подтолкнул ее мне.

— Ложись, — прошептал я, усаживая кошечку на стол.

С трудом сдерживался. Не сразу смог расправиться со своими завязками на штанах.

Вивиан откинулась на спину, отвернулась. Призывно расставила бедра, показывая сочащееся соками лоно.

 Меня будто ударило молотом по голове от развратности, от желания, от понимания, что вот-вот прикоснусь к ней. Сдернул штаны, вошел сразу, на всю глубину и не выдержал, упал на ее грудь.

— Ведьмочка, — прошептал тихо, понимая, насколько стал от нее зависим.

Что ты со мной делаешь, красавица? Я ведь не продержусь, не смогу находиться от тебя на расстоянии.

Внутри нее запредельно горячо, влажно. Но не это главное. Энергия, будто только этого и ждала, полилась в меня живительным ручьем, наполнила мышцы, снова превратила в человека, а не в ходячее умертвие.

Я начал неторопливо двигаться, смакуя каждый миг. Поднял голову и вдруг увидел слезы.

Меня будто разорвало от этого вида. Искусанные губы дрожали, глаза упорно смотрели не на меня, в их уголках блестела влага, которая скатывалась по носу и оставалась крохотной лужицей на столе.

Все удовольствие превратилось в прах. Я почувствовал себя ничтожеством, последней мразью. Потянулся к ней, хотел утешить, вытереть это непотребство, хоть как-то оправдать себя, но рядом с ней уже появился Лиар.

— Ты высушила нас, красивая моя. Извини, что набросился, но иначе на ногах нормально не мог стоять. Тебе от нашего соития тоже должно стать лучше. А Дрэйк… — кузен посмотрел на меня с неприязнью.

Я отступил, сжал кулаки. Уже хотел разбить ему морду, чтобы исчез и не мешал. Да, я мразь, но не по своей воле!

Мог бы сейчас вырвать кошечку, зацеловать. Потому что не надо слез…

Меня едва не вывернуло от омерзения. Захотелось разворотить тут все, выплеснуть тупую ярость, излечить себя, а потом ее. Потому что невыносимо от понимания, что ей плохо, из-за меня плохо. Пусть бы ругалась и кричала, била, кусалась. Я готов терпеть боль. Только не слезы, кошечка! Ты ведь сильная, должна бороться. Не сдавайся, маленькая. Зачем плакать? Я все объясню потом, потерпи. Лучше злись…

Открыл рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но ведь не подействует, сделает хуже. А потому сплюнул, рывком натянул штаны и пошел прочь. И пусть в теле еще присутствовала дикая усталость. Я не мог пользоваться Вивиан.

Оказался на улице. Втянул морозный воздух. Сдержался, чтобы не закричать, но все же ударил кулаком в колонну.

Рука прострелила болью, я осмотрел поврежденные костяшки, снова сплюнул. Как мерзко! Как после такого не возненавидеть самого себя?

Поморщившись, я двинулся вниз по улице. Шел быстро, не замечая никого на своем пути. Добрался до бедного района города, свернул в широкий переулок и вскоре остановился перед повидавшей много на своем веку двери.

Рванул на себя, спустился в подвал. Меня окутал смрад, состоящий из пота, алкоголя и крови. Мужики оглушительно кричали. Под ногами чавкала грязь. Стены были покрыты копотью. Никто не замечал меня, явно выделяющегося на их фоне.

— Хочу поучаствовать, — сказал распорядителю и заплатил взнос.

Не стал заматывать руки бинтами, сбросил плащ, поставил возле него трость, сказав, что отвечает за нее головой. Приготовился к драке. Мужчины заулюлюкали, стоило выйти на огороженную простыми бревнами площадку, потому как увидели во очередное мясо.

Мясо, верно…

Я поднял на противника глаза. Будет сложно.

Вот только сейчас все казалось пустым. Я видел лишь слезы на нежных щеках, отрешенный взгляд. Бил! Не осознавал себя, отдался во власть ярости, наказывал других и себя. Хотел отвлечься, встряхнуться, однако та картина стояла перед внутренним взором напоминанием, какая я мразь, ведь довел мою девочку до такого состояния. А ведь мог бы все исправить, объяснить, попросить ее быть осторожнее, предупредить.

Я пропустил удар, упал в грязь. Погрузился в нее двумя ладонями. В ушах отдало легким звоном, челюсть будто заволокло огнем. Я вскинул голову, увернулся от нацеленной мне в живот ноги и достаточно быстро поднялся.

Ее слезы перед глазами. Чувство собственной ничтожности.

Я напал на противника и ударил. Наносил один за другим, не помня себя от раздирающего внутренности гнева, обезумел, превратился в зверя. Бил. Вжимал его голову в грязь, заставлял захлебываться ею.

Бил.

Бил, бил, снова бил…

Меня оттянули от него. Я вывернулся, ударил правого. Рванул назад, чтобы закончить начатое, хоть немного освободиться от ядовитой ярости, отравляющей сердце и мозг. Но меня скрутили, оттащили, прижали щекой к вонючей стене. Что-то говорили.

Я не слышал. Со свистом дышал. Видел лишь ее слезы и отрешенный взгляд.

Прости меня, кошечка, дурак я. Дурак!

Все происходило, будто в тумане. Дорога домой, общение с Лиаром. Я до конца не вынырнула из того омута пустоты и тупой боли, но вроде бы двигалась, разговаривала, даже смогла Дрэйку при встрече противостоять.

А вот на собрании ковена… Ужас, в общем. Они не приняли меня. С первых минут, стоило войти с Ройсом в круглое помещение с широкими окнами и огромным столом в самом центре, женщины разных мастей и возрастов сразу набросились на меня, будто коршуны на падаль. Кто я, что здесь забыла? Как посмела, откуда вылезла? Где скрывалась полгода, откуда взялась наглости вообще вернуться?