Не впервые перед графом появлялись якобы его дети, но он быстро отсылал таких куда подальше, ибо не собирался смешивать свою кровь с отребьем. Да и Кэтрин не станет исключением, даже несмотря на родинку, схожую с его. Даррелл не позволит девчонке трепаться об их родстве – если та не испустит дух, он найдет способ закрыть ей рот.

Граф оторвал взор от строчек, лишь когда в дверь кабинета постучали. И с недовольством осознал, что так и не продвинулся в работе с отчетами. Мысли о детях увели его далеко от нужного направления.

– Войдите, – скомандовал Даррелл. В кабинет нерешительно вошел дворецкий, об увольнении которого граф тоже часто стал задумываться в последнее время.

– Простите, Ваша Светлость, за то, что смею отвлекать, но к вам посетитель.

– Посетитель? – мужчина удивленно вскинул густую бровь с проседью. Он никого не ждал, да и вообще в последние годы у него не бывало гостей.

– Да, господин, гость просил представить его как графа Дантона, – скомканно сообщил дворецкий – видимо, он тоже был удивлен столь позднему визиту.

– Дантон, – задумчиво повторил Даррелл, воскрешая в памяти знакомую фамилию. И действительно, мужчина прежде слышал о богатом, высокопочтенном роде, но сам лично никогда не водил знакомства с этой семьей. Так что Дантону могло понадобиться от него? Уж не от лица ли одного из кредиторов он пожаловал?

От последнего предположения под ребрами графа неприятно защемило. Ему жутко не хотелось унижаться перед этим незнакомым человеком, особенно зная, что тот приближенный самого короля. И невесть какие слухи о его скромной персоне могут пойти при дворе.

Мишель нетерпеливо расхаживал по темному холлу поместья Даррелл. Он проделал немалый путь без остановки, и теперь его снова заставляли ждать. Нервы графа достигли предела, и он был готов самолично перевернуть здешние имение в поисках своей сбежавшей служанки. Долгие дни Дантон следовал за ней по пятам, но никак не мог нагнать беглянку. Пока в одной из деревенских церквушек священник не сказал ему, что видел похожую девицу и она направлялась именно сюда. Наибольшее удивление граф испытал, когда у одного из солдат королевского отряда, встреченного на пути, увидел свою украденную лошадь. Именно ту, на которой скрылась Кэтрин. Солдаты сразу же сообщили, что забрали кобылу у паломников, которые отпевали в деревне скончавшихся от чумы. На вопрос, была ли с ними девушка, граф услышал уверенное «нет». Тогда он предположил, что девчонка подхватила заразу и отправилась в мир иной. Но, прочесав округу, Мишель так и не нашел ее следов. Узнав, что паломники последовали в аббатство Альбэт, граф помчался прямиком туда. В итоге он узнал, что служанка жива и была доставлена в поместье Даррелл.

О том, что почувствовал граф, узнав о побеге Кэтрин, лучше умолчать. Ибо мужчина впал в такую ярость, какой не знавал прежде. С десяток раз он пообещал себе, что, как только найдет девчонку, собственноручно свернет ей шею. После такой наглости и дерзости не оставалось других вариантов. Она ослушалась хозяина и должна ответить за это жизнью. Теперь, когда Мишель наконец нашел девчонку, он не мог дать точного описания своим ощущениям. Отчасти граф был доволен, что больше не придется носиться в такую погоду по лесам, но также он чувствовал растерянность. С той самой минуты, когда мужчина увидел Кэтрин полуобнаженной в свете луны, девчонка не покидала его сновидений. Она изводила его, являясь к нему во снах в различных облачениях – и страсть, с которой они бросались друг к другу в объятия, Мишель ощущал даже после пробуждения. Он понимал, что пора с этим покончить. Cначала граф рассчитывал на то, что сможет выкинуть служанку из головы, когда она будет принадлежать Томасу. Но, видимо, от наваждения его сможет избавить лишь смерть девушки.

– Добрый вечер, – низкий мужской голос отвлек Мишеля от размышлений. – Чем обязан столь позднему визиту?

– Вечер добрый, – без выражения отозвался Дантон: его вечер не был добрым, так же как как день и утро. – Не буду ходить вокруг да около, и отнимать ваше время. Я прибыл сюда за сбежавшей служанкой.

– Простите, но какое отношение к этому имею я? – спросил граф Даррелл, не скрывая своего удивления.

– Прямое, господин: мне сообщили, что девушку доставили в ваши владения, – бросил Мишель, начиная выходить из себя.

– И кто же сообщил вам столь абсурдную информацию?

– Священники из аббатства Альбэт, – повысив голос, ответил граф и заметил, как лицо собеседника скривилось.

– И как же зовут вашу беглянку? – поинтересовался мужчина, решив больше не спорить.

– Кэтрин…

– Кэтрин? – в изумлении Даррелл приоткрыл рот.

– Да, именно Кэтрин, – приблизившись к хозяину поместья, произнес Мишель. – Вы знаете ее? Где девчонка? Я намерен забрать ее немедленно!

– Нет, – отрицательно покачал головой тот. – Вы ошибаетесь, Кэтрин с рождения принадлежит мне, как и ее покойная мать.

– Вы не так меня поняли, уважаемый, я не спрашиваю, кому принадлежит девчонка. Я собираюсь ее забрать, – угрожающе прошипел Дантон, – И будьте любезны не испытывать моего терпения.

– Что вы себе позволяете, милорд? – взвизгнул Даррелл, оскорбленный высокомерным тоном визитера. – Прошу покинуть мой дом, Кэтрин останется здесь, потому что я имею на нее все права.

– Хорошо, – граф с шумом втянул воздух. – Сколько вы хотите? Назовите достойную сумму, я не намерен торговаться!

– Подобным предложением вы наносите мне оскорбление. Девушка не продается, – скрепя сердце ответил Даррелл. На самом деле он бы не раздумывая продал любую из принадлежащих ему служанок —возможно, это хоть как-то пополнило бы его пустые карманы. Но не Кэтрин, не теперь, когда он узнал, кем является девчонка. Может быть, граф обдумал бы это, если бы она сама не знала правды, а теперь мужчина не мог позволить ей распустить слухи.

– Отчего же? Я вам предлагаю достойное вознаграждение, хотя могу забрать девчонку так, – спрятав за спиной сжавшиеся кулаки, отрезал Дантон.

– И каким образом? – возмущенно воскликнул Даррелл.

– Дело в том, что мне известно о вашем финансовом положении, и усугубить его для меня не составит труда, – продолжал наседать Мишель. – Пойти мне навстречу в ваших же интересах.

– Девчонка не продается! И во что бы то ни стало останется здесь, – густо покраснев, отрезал мужчина, чуть притопнув ногой.

– И почему же? В чем ее ценность? – жестко усмехнулся Дантон.

– Она моя дочь!

– Дочь? – Дантон вопросительно вскинул бровь, не скрывая любопытства и удивления.

– Кхм, – Даррелл растерянно закашлялся, слишком поздно осознав, какую глупость допустил, произнося роковые слова вслух. Мужчина не понимал, как вообще мог подобное выдать. Возможно, наглость гостя вогнала графа в тупик, и он промолвил первое, что пришло в голову. А теперь глупо кашлял, не зная, как исправить ситуацию.

– Могла бы быть дочерью, – пожал он подрагивающими плечами… – Если бы была законной.

– То есть вы хотите сказать, что девчонка ваша внебрачная дочь? – продолжал настойчиво выведывать информацию Мишель.

– Возможно, у меня, как и у многих господ, есть бастарды. Что вас так удивляет, молодой человек? Поговаривают, что даже у самого короля их несколько, – выдал Даррелл, лелея надежду сменить тему.

Дантон задумался, устремив взор сквозь собеседника. Он и сам был прекрасно осведомлен о внебрачных детях короля. И хотел бы, чтобы их действительно было несколько. Его величество славился своей любвеобильностью и зачастую не скрывал своих связей на стороне даже от покладистой супруги, которая подарила ему всего лишь одну дочь. Значит, и Кэтрин приходится незаконнорожденной дочерью графу, что объясняет ее строптивый характер и гордость. Но что это дает ему? Как теперь поступить с девчонкой? Неожиданно Мишеля осенила совершенно абсурдная мысль, и от чего-то она казалась единственным правильным вариантом. Он сможет закрыть девушке рот, навсегда привязав ту к себе. И для него самого это прекрасный выход… Граф догадывался, что король желает его в мужья своей младшей сестре, и, возможно, согласился бы на это раньше. Но только не теперь, когда знает о страшном пороке семьи. Может быть, сейчас болезнь никак не проявлялась, но Мишель не был уверен в том, что этого никогда не произойдет. Поэтому мужчина не мог жениться на благородной даме, опасаясь, что страшная тайна однажды выйдет наружу. Мало того, граф не собирался плодить наследников, заранее зная, что обрекает их на страшные мучения. Он вдоль и поперек изучил родословную своей семьи, откопал все сохранившиеся записи и из них узнал, что практически каждый потомок его рода страдал от неизвестной болезни. Это не обошло брата Мишеля и отца, и Дантон не мог быть уверенным в том, что проклятие не перекинется на его детей. Граф последний в роду, и возможно, на нем династия Дантонов и закончится. Он понимал этот мучительный факт и не находил себе покоя, остро чувствуя тяжесть вины за каждое принятое решение.