– Девочка моя, где же ты так долго пропадала, – раздался до боли знакомый голос у ее лица. Но эта боль от встречи словно затерялась где-то глубоко внутри, и Кэт лишь эхом слышала ее отголоски.

– Тетя Мередит, – прошептала, всхлипнув, Кэтрин и утонула в объятиях подруги матери. Тепло от пышного тела женщины словно медленным потоком хлынуло к девушке, обдавая замерзшую кожу жаром. И, не справившись с переизбытком чувств, Кэт снова рухнула в беспамятство, только теперь пропасть, в которую она падала, была бездонной и черной. За секунду до того, как полностью потерять сознание, Кэтрин подумала, что оттуда ей уже не выбраться…

Мередит утерла лоб Кэтрин тканью, смоченной в прохладной воде с уксусом. Девушку изводил сильный жар, и женщина не отводила тревожного взгляда от измученного лица крестницы. Бог не дал ей своих детей – как бы ни мечтала, она не смогла познать всю радость материнства. Но дочь подруги отчасти стала и ее ребенком. Мередит заботилась о Кэт с рождения, вместе с покойной матерью храня тайну ее происхождения. И ужасно переживала, когда девочка исчезла. Несмотря на то, что понимала, с чем именно связано ее пропажа. Да, видимо, иного выхода у Кэтрин не было: хозяин, являющийся ее отцом, изводил девушку своим похотливым вниманием. И Кэт не могла рассказать ему правду, опасаясь за свою жизнь. Мередит знала, что в скором времени до Даррелла дойдет известие о возвращении беглянки, и тогда он не оставит живого места на ней. После побега Кэт хозяин бушевал от ярости, а когда ту не нашли, срывал злобу на всех без исключения. И что будет теперь, женщина боялась даже представить. Словно в подтверждение ее мыслей девушка вздрогнула и жалобно застонала. Сердце женщины зашлось от жалости: уже сутки крестница не приходила в себя, и Мередит не могла позвать лекаря, ибо боялась привлечь внимание. Но тревога за здоровье девочки с каждым мигом усиливалась. Она бредила, заливалась слезами в беспамятстве, и просила прощения у какого-то непонятного ребенка. А моментами Кэтрин кричала так, словно ее сжигают заживо, и кожа девушки покрывалась испариной и мурашками. В эти часы душа женщины сворачивалась от ужаса, и она зажимала полотенцем рот крестницы, чтобы ее истошный вой не взбудоражил все поместье. Мередит и представить не могла, с чем настолько жутким пришлось столкнуться девочке, чтобы теперь так страдать. Куда завела ее судьба?

Что ни говори, а дворянская кровь с рождения давала о себе знать. Кэтрин, даже несмотря на условия и низкое положение, росла строптивой и гордой. Из-за чего очень переживала ее покойная мать. Да и Мередит понимала, что это лишь усложнит жизнь крестницы. Но, видимо, происхождение проявилось не только в характере – женщина задумчиво посмотрела на родимое пятно в виде треугольника на плече девушки. Точно такое же она не раз видела на плече графа. Возможно, именно это станет спасением для Кэтрин. Даррелл всегда свято чтил свое происхождение, и родословная для него была превыше всего. Поэтому мужчина не признал ни одного из внебрачных детей и, как поговаривали, не медля избавлялся от выродков. Но ни один из них не обладал родинкой, передающейся из поколения в поколение в роду Даррелла. Кэт была исключением – возможно, единственным живым ребенком графа. И Мередит надеялась, что пятно смягчит его сердце: уж раз Господь отметил девушку родовым знаком, значит неспроста.

Как и подозревала женщина, появление графа не заставило себя ждать. Она услышала его еще за дверью, по коридору раскатом разносился злобный голос Даррелла. Мередит встрепенулась, сразу же ощутив, как страх наполняет каждую клетку тела. Взглянув на бледную девушку, она накрыла ее покрывалом, понимая, что прятать беглянку бессмысленно. Спустя миг дверь с грохотом отворилась, и перед Мередит предстал раскрасневшийся от бешенства хозяин. Сразу же его прищуренные глаза заскользили по темной комнате, и когда уловили то, что искали, он в ярости заорал:

– Как ты посмела укрывать эту дрянь здесь, без моего ведома?

– Ваша светлость, девочка больна, ей больше некуда пойти, – взмолилась Мередит, заслоняя своим телом крестницу.

– Мне плевать! – бушевал граф, метая молнии. – Немедленно выбросите ее отсюда и заприте в хлеву!

– Сжальтесь, господин, – женщина в отчаянии бросилась ему в ноги. – Она не выживет без должного ухода, позвольте поднять девочку на ноги.

– Рано или поздно она все равно сдохнет, а выживет – я своими руками придушу суку, – отталкивая цепкие руки служанки, зарычал мужчина.

– Не будьте так жестоки, вы ведь не знаете всего…

– Эта тварь пыталась меня убить! – еще громче заорал Даррелл.

– Нет, не пыталась, – замотала головой женщина, смахивая подступившие слезы. – Вы не знаете всего, ей пришлось это сделать…

– Ничто не изменит моего решения…

– Кэтрин ваша дочь, – выпалила Мередит, задыхаясь, и отпрянула, заметив недоверчивый и злобный взгляд хозяина.

– Дочь? – спросил он, усмехнувшись. – Думаешь, это меня проймет? Таких дочерей может быть половина графства.

– Посмотрите сюда, – дрожащими руками она ухватилась за простыню и оголила плечо Кэтрин.

Нахмурившись, граф смотрел на родинку, форма которой несомненно была ему хорошо знакома. Словно не поверив своим глазам, мужчина проморгался и наклонился ближе, а потом толстым пальцем потер кожу девушки, будто пытаясь стереть родовой знак. Когда он отнял руку, вокруг родинки все побагровело, но она так же выделялась на коже.

– Настоящая, – выдавил, поморщившись, Даррелл. – Как такое возможно?

– Мы скрыли ее происхождение, опасаясь за жизнь ребенка. Только на смертном одре мать рассказала ей правду, – не дыша объясняла женщина. – Теперь понимаете, почему у девочки не было выхода, кроме как бежать?

Граф молчал с задумчивым видом – похоже, тщательно взвешивал услышанное. Мередит тоже замолкла, боясь разгневать хозяина еще больше своей болтовней. Женщина, почти не дыша, ждала решения господина, она прекрасно понимала, что от этого зависит жизнь девушки.

– Мередит, ты достаточно долго служишь в моем доме, и неужели все еще думаешь, что кровная связь с выродками для меня что-то значит? – его голос звучал уже спокойнее, а внимательный взгляд был прикован к лицу Кэтрин, словно мужчина искал сходство.

– Ваша Светлость, эта девушка особенная, Господь не только одарил ее вашим родовым знаком, она еще унаследовала ваш характер, – при упоминании Бога граф немного дернулся, ведь древняя династия Даррелл была набожной и суеверной. Хотя на первый взгляд казалось, что это не коснулось последнего представителя рода. Но за долгие годы Мередит успела изучить графа, и отлично знала, что, несмотря на свою жестокость и похоть, он довольно набожен. Недаром часовня в его владениях была самым ухоженным местом. Возможно, так он пытался искупить свои грехи.

– Пощадите бедную девочку, – не выдержав долгого молчания, снова начала женщина. – Если Господу угодно прибрать ее бедную душу, так он не позволит ей выкарабкаться. А если угодно, пошлет благодать.

– Хорошо, – недовольно выдавил граф, так, словно давал согласие на что-то постыдное и омерзительное. – Если выживет, решу, что с ней дальше делать, а если нет, на все высшая воля.

Граф Даррелл, сидя в своем кабинете, перебирал отчеты. Он был не в восторге от того, что приходится заниматься счетами лично, но бухгалтера ему пришлось уволить. В последнее время все сложнее становилось сводить концы с концами, долги росли, и то, что кредиторы пока еще не стучались к нему в дверь, являлось заслугой его знатного происхождения. Но и это дело времени, скоро все поймут, что граф не в состоянии расплатиться по счетам, и начнут атаковать его со всех сторон. Еще эта дочь так не вовремя свалилась ему на голову. Он даже думать не хотел, что будет делать с ней, когда она очнется, ибо надеялся, что этого не произойдет. Была бы девчонка законным ребенком, другое дело – возможно, тогда Даррелл нашел бы ей применение, выдал бы удачно замуж, к примеру. А так толку от нее ноль, будет лишь мозолить глаза, напоминая о его неблагочестивости.