Знаете, город, куда я приехал, – это большой перекресток. Многочисленные кочевники добредают до него, осматриваются и уходят. Но история его так богата, что не выразить словами! На перекрестках люди оставляют свое ненавидимое прошлое и смотрят на столь желаемое будущее. Здесь царит атмосфера рынка, которая насквозь пропитала городской быт: угрозы и недоверие к незнакомцам, быстрые договоренности, никаких долгосрочных обязательств. Но стоит пожить здесь некоторое время, и привыкаешь, город становится родным, уютным.

Город находится на Чжунъюань13, и я внимательно изучил его. Темп жизни здесь, в провинции, естественно, намного ниже – минимум в два раза, – чем в мегаполисах. Если же темп увеличится, людской поток будет течь быстрее, и связи между людьми станут более сложными. Отношения складываются в зависимости от социального статуса. Отделы и подразделения то объединяются, то разъединяются, меняются уровни управления. Люди в подразделениях смешиваются, люди в семьях смешиваются, дома на улицах смешиваются. Днем люди живут работой, вкладывают в нее всю душу; а ночью отдушиной рода человеческого становится свет фонарей. Огни влекут к себе и указывают путь. Если не будет света, город умрет.

Когда я только приехал в этот город, спрашивал у прохожих: «У меня на лбу что-то написано?» Горожане, улыбаясь, отвечали, что ничего там нет. Но почему тогда даже торговцы, которые продают в переулках еду, смотрят на меня с подозрением? Разве они сами не приезжие? Почему меня воспринимают как чужого? Почему я не могу стать местным? Я преподаю в университете. У меня есть жилье, есть связи, есть работа, чего им еще надо?

На пятый день после заселения в общежитие я пошел в кабинет завхоза, чтобы одолжить плоскогубцы. Комната, где я живу, расположена рядом с котельной, которая гудит и шумит весь день напролет. Да еще и окно скрипит из-за ветра. Вот я и хотел взять плоскогубцы, чтобы починить окно. И не предполагал даже, что с завхозом состоится подобный разговор.

– Ты кто?

– Я преподаватель этого университета.

– Приезжий?

– Да.

– Плоскогубцев у меня нет, но, по-моему, они лежат в сумке, что висит на стене в котельной.

– Я хотел бы одолжить их некоторое время. Можно?

– Нет. На время брать нельзя.

Позавчера завхоз стремглав бросился менять лампочку какому-то низкорослому служащему. А мне даже плоскогубцы одолжить нельзя! Я был в ярости. Разве это не издевательство? Развернувшись, я вышел из кабинета и отправился магазин, чтобы купить плоскогубцы за три с половиной юаня. И даже не потому, что мне так уж нужны были плоскогубцы, а для самоуспокоения.

По приезде меня определили на годичную стажировку к преподавателю на кафедре. Мне это очень нравилось: я всегда первым приходил на работу, набирал воды и выбирал место, где сесть, а уходил последним. Встречая кого-то, я кивал, пожилым людям уважительно улыбался… Как-то по дороге в университет, ко мне вдруг обратился почтенный профессор:

– Эй, новичок, ты не видел мою коробку?.. Что, приезжий?

Я был подавлен. Почему в его глазах я «новичок»? Почему приезжий? Вернувшись в свою комнату, я посмотрел в зеркало. Почему все считают меня нездешним? Что меня выдает?

Должен признаться, по натуре я волк. Да, в душе я настоящий волк. Пытающийся надеть овечью шкуру. Я смешался с городскими, и приходится методично осваивать роль «овцы». Я кланялся и улыбался, когда видел кого-то. Кланяться нужно с известной долей почтительности. Знаю, все те, кто работает в сфере образования, – общественные деятели, и у них должно быть чувство дистанции. Вы не можете быть слишком фамильярным, слишком замкнутым, не должны расплываться в глупой улыбке. Вы должны вести себя так, будто встречаетесь со старым знакомым в публичном месте. Надо говорить легко и без раздражения. Это требует практики.

Со временем я стал чувствовать город. Ощущения складывались из опыта. Чтобы стать своим, я постоянно совершенствовался. Обнаружил, что хожу быстрее и интенсивнее, чем обычный горожанин. Это выдавало во мне «новичка» и приезжего. Нужно было замедлиться, ходить спокойнее, более расслабленно. Однако и не слишком медленно. Иначе будешь выглядеть нерешительным, и охранник у ворот обязательно остановит и спросит: «Вы кого-то ищете?» Так вот, я клал подмышку две книги и смотрел вперед немного отрешенно. Долгое время практиковал этот метод ходьбы, шел ни быстро ни медленно. Ночью прогуливался по кампусу университета в одиночестве. Мне очень нравилась царившая ночью атмосфера спокойствия.

Но прежде чем я по-настоящему стану волком в овечьей шкуре, мне придется еще долго притворяться. Нужно обрести правильную «упаковку». В то время это понятие было новым, его еще почти никто не использовал. А я узнал его, когда сразу после первой зарплаты пошел за вещами. Купил одежду на оптовом рынке рядом с железнодорожным вокзалом, там продавались подделки известных брендов. И вот в такой одежде мне стало удобнее ходить по улицам и университету. На меня перестали смотреть как на приезжего. Хотя все, что у меня было в этом городе, – это лишь койка в общежитии.

Я много читал, все свободное время проводил в библиотеке. В 1980-х чтение было безумно популярным. Выбирал книги отечественных и зарубежных авторов разнообразной тематики: это были история, философия, психология, художественная литература, изучал биографии известных людей со всего мира: от Гегеля до Шекспира, от Гитлера до Никсона, от Помпиду14 до Танаки Какуэя15. Я знаю, каких авторов можно пролистать, а каких лучше читать с карандашом… Книга – мое оружие. В университете человеку, не обладающему знаниями, трудно выжить. Да и для того, чтобы иметь дело с городскими обывателями, словарный запас должен постоянно пополняться.

За университетом находится здание в форме буквы «Н», известное также как «Солнечное». Так оно называется, потому что выходит окнами на север и юг и очень хорошо освещается. Наверху – облупившаяся краска на карнизах, а внизу – старинная стена красного цвета. Перед крыльцом стоят колонны в китайском и западном стиле, полы в коридоре – из красного дерева. Перед зданием разбит густой, основательный парк. В нем две цветочные клумбы, ряды гвоздик, к багряным стенам прилегают красные листья кустарника. Это здание, в котором живут только профессора. В каждой квартире три спальни и гостиная. Время от времени из коридора выходят аккуратные домработницы в красных пластиковых тапочках и, покрякивая, несут корзины для покупок. Вот туда я и стремлюсь.

И однажды наступил момент, когда я смог сказать: «Пришло мое время». Доценту внезапно стало плохо посреди занятия. Ко мне обратился взволнованный заведующий кафедрой Вэй и попросил временно заменить коллегу. Я поинтересовался, о чем лекция. Он ответил:

– Конспекты Лао Чжоу лежат на столе, вы можете просто воспользоваться ими.

Вэй намекнул, что группа хорошая и студентов можно отпустить пораньше. И я пулей помчался в аудиторию.

Я ждал этого момента. Не сомневался, что готов. Но не подозревал, что моя первая лекция будет проходить в самой большой трапециевидной аудитории университета. И вот я вошел туда со своей тетрадью. Поток был большой, около трехсот-четырехсот студентов. Я поначалу даже растерялся. Вдруг забыл, что говорить. Немного запаниковал, увидев, сколько народу собралось. Но вовремя вспомнил фразу, которую слышал в детстве от секретаря первички16 Цай Гоиня: «Когда стоишь на сцене, представь, что все люди, которые на тебя смотрят, – это капуста, просто капустные кочаны на поле!» И я применил слова Цай Гоиня на своей первой лекции: разговаривал с кочанами капусты. Прежде чем отправиться в аудиторию, я тайком пролистал в учебно-исследовательском кабинете конспекты Лао Чжоу. Старику пятьдесят девять, информация из его конспектов устарела еще до Культурной революции. Поэтому я добавлял новые данные. И прочитал студентам впечатляющую лекцию!