— Добрый день, — произносит она поставленным голосом.

— Здравствуйте, — реагирую я.

Слава приветствует девушку легким кивком.

— Нам сюда, — направляет, вновь положив ладонь мне на поясницу. Прикосновение мимолетное, но и его хватает, чтобы ощутить еще большее волнение. Мы стоим в ожидании лифта. Цифры медленно меняются на табло. — Кажется, мы будем одни в кабинке, — шепчет он, склонившись к моему уху.

Очередная волна жара охватывает все тело.

— Прекрати, — шепчу я.

Глянцевые двери медленно открываются, выпуская двух мужчин.

— Проходи, — я не спешу. — Я буду паинькой. Там камеры.

Я невольно ищу их взглядом, зайдя внутрь.

— Убедилась? — слышу за спиной. Слава не ждет ответа, рассказывает о том, где получить пропуск и как будет проходить мой день. — И я немного соврал. Мы будем в разных кабинетах. Ты тут, — он открывает дверь в свою приемную. — А я там. Так совпало, что моя помощница ушла в отпуск.

— Неожиданный? — съязвила я.

— Очень даже ожидаемый. Она, как и положено, написала заявление за две недели.

В просторном помещении, где мы одни, я чувствую себя свободней.

— Почему я тебе не верю?

— Не знаю. Тебе я никогда не врал, — говорит он уже без улыбки. Смотрит продолжительно. — К-хм, — откашливается. — Это будет твой рабочий стол. Будешь принимать звонки и переводить на меня, если я на месте. Если нет, то записывать звонившего. Все остальные обязанности тебя не будут касаться.

— И это юридическая практика? — хмыкнула я, обходя матовый стол.

— Параллельно будешь знакомиться с делами.

— И все?

— А еще будешь варить мне кофе и приносить, — Слава упирается кулаками в столешницу, подается ко мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну это в корне меняет дело, — смеюсь я. — Столько новых знаний получу.

— Поверь, — он ухмыляется. — Будет много практики.

— Юридической?

— Исключительно.

— Можем начать прямо сейчас, — мужчина отталкивается, облизывает губы, обходит стол.

— А тут разве нет камер? — спрашиваю я чуть севшим голосом.

— А мы пройдем ко мне…

— Вячеслав… — дверь приемной распахивается. Лев Петрович смотрит на сына, после переводит взгляд на меня. — Здравствуй, Елизавета. А что происходит?

— Добрый день… — произношу я.

— Практика, отец, — спокойно реагирует Слава.

— Да, все верно. Конец июня. Практика. Быстро как время летит… — я улыбаюсь, застыв и не смея пошевелиться. — Ты осваивайся, — говорит мне Лев Петрович, — а мы побеседуем минут десять, — он первым идет в кабинет. — Вячеслав, — произносит требовательно.

Отец Славы пугает меня со дня знакомства. Немногословный, серьезный. В детстве он казался очень злым. Да и сейчас я боюсь его холодного взгляда. Уверена, что он не доволен дружбой Марка и Славы. А мое присутствие, в лучшем случае, не замечает.

Вячеслав Сизов

— Что за разговор? Мы же вроде решили все по работе? — уточняю я, направляясь к дивану.

— По работе решили, — отец выбирает кресло. Садится. — А я не о работе пришел поговорить.

— Опять Арина?

— Слушай, — отец откидывается на спинку. — Думаешь, я не догадываюсь, что ты имеешь дочь Скобницких во все щели? Тогда что тебя останавливает? Будешь делать то же самое, только со штампом в паспорте. Девочка красивая, образованная, не глупая, понимает как все устроенно в жизни. Не станет надоедать разговорами, где ты был и почему задержался.

— Хочешь сказать, что теперь я обязан на ней жениться? Если я буду честен по отношению ко всем, с кем сплю, паспорт быстро придет в негодность, — усмехаюсь я. — И Арина взрослая женщина, знает на что согласилась.

— Вячеслав, — отец использует любимый прием — давление авторитетом, — Брак с Ариной — это не конец света. Он не повлияет на твою жизнь. Ты правильно сказал, Арина взрослая женщина. А всем взрослым женщинам хочется замуж. Чтобы все как у людей. Свадьба, муж, дом, дети…

— Дети?.. — переспросил я. — И сколько же внуков вы уже запланировали?

— Одного пацана будет достаточно. Сейчас не то время, чтобы переживать, что ребенок не выживет при родах или заразившись дифтерий.

— Ты сейчас серьезно? Блядь… — усмехаюсь. Никаких сомнений, отец говорит серьезно.

— Арина будет занята своими женскими заботами, а ты продолжишь жить, как жил до свадьбы. Или думаешь, что брак обязует тебя к моногамии? Пожалуйста, — он делает широкий жест рукой. — Только развлекайся с умом, чтобы это оставалось в тайне. Или ты думаешь, после печати кто-то меняется?

— Это ты так сейчас мне намекаешь, что изменяешь моей матери?

Отец не отвечает на вопрос, смотрит на меня с долей сочувствия.

— Я говорю, что женатый мужчина вызывает больше доверия у потенциальных клиентов. Стабильность — вот, что ты будешь внушать. А для нашей компании это важно.

— Ясно, — выдохнул я, поднимаясь на ноги. — Я все понял, что ты хотел мне сказать. Обязательно прислушаюсь к твоему мнению.

— Насмехаешься, сучок…

— И не думал.

— Ну, конечно. Погуляй до осени, матери уже обговаривают дату.

— Обговаривать им никто не мешает, — отзываюсь я. Ненавижу вот эти разговоры. И каждый раз одно и тоже. О стабильности, о перспективах… Но впервые разговор о дате.

— Привыкай, — хмыкает отец. — И зачем ты притащил сестру звереныша? — спрашивает он, отталкиваясь ладонями от подлокотников кресла.

— Практика, — напоминаю я.

— Помню, не дурак. Но зачем к себе в приемную, можно было в архив, кадры…

— Ей нельзя пылью дышать. Аллергия.

Отец кривит лицо в неприятной усмешке, качает головой.

— Ясно.

— Сомневаюсь, что тебе что-то ясно, — говорю, когда он уже выходит в приемную.

Я падаю на диван, раскидываю руки, выдыхаю… хочется курить.

На мгновение вылетает из головы, что я не один.

— Поругались? — Лиза не входит, стоит в дверях, осматривается.

— Беседовали.

— У тебя ничего не изменилось.

— Стабильность, — хмыкаю я.

— Все хорошо? — и это не просто дежурная фраза. Лиза ждет ответа.

— Все отлично. Иди ко мне, — протягиваю руку.

Девочка смотрит за спину, потом на меня, улыбается скованно. Красивая в своем сомнении, в своей неискушенности.

— Не надо, Слав.

— Подойди, — прошу еще раз.

Делает первый шаг… Тук-тук-тук, — каблучки стучат по полу.

— Что ты хотел? — спрашивает она, останавливаясь в полуметре от меня. Волнуется да и боится немного.

— Ты задаешь опасный вопрос, — отвечаю я, беру Лиза за руку и тяну на себя. — Хочу я тебя.

— Слав… — шепчет, глядя мне в глаза. — Мы же в офисе.

— Я помню, — усаживаю ее к себе на колени, утыкаюсь носом в волосы и не шевелюсь.

— Что-то не так на работе, да? Поэтому Лев Петрович… громко говорил?

— Все нормально, Лиз. А Лев Петрович часто говорит громко.

— Это он из-за меня? — спрашивает она.

— Нет, — я шепчу, вдыхая запах ее волос. — Что со мной не так? М? — продолжаю шептать. — Лиз? — она жмет плечиками. — Я не хочу тебя обижать.

— Но у тебя отлично это получается, — она чуть отстраняется и смотрит мне в глаза.

Я не понимаю, как у нее выходит одним взглядом затронуть что-то внутри меня. В районе солнечного сплетения жжет.

— Я знаю. Но я и сейчас не уверен в том, что я хочу сделать. Я же сломаю тебя.

— Я не кукла, чтобы сломаться, — говорит она.

Я провожу пальцами по ее щеке, заправляю прядь темных волос за ухо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты кукла, Ляль. Красивая, фарфоровая кукла, которую нельзя снимать с полки и трогать грязными руками.

— Ну так верни меня обратно на полку, — произносит серьезно.

Смотрит. Ждет решения.

Вчера я все решил. Когда увидел ее в том кафе.