— Не твое дело!

— Мое, Ляль. Мое, — он сделал вид, что хочет вернуть мне телефон, а когда я попыталась его взять, ухватил за запястье и рывком притянул к себе. — Не пытайся играть, — шептал, прижав меня к себе. — Твои детские уловки не работают.

— Отпусти!

— Это выглядит смешно.

— Не смешней, чем попытки Арины задеть меня, — огрызнулась я.

— А с ней я еще поговорю на эту тему, — пообещал Слава.

— А она точно сможет ответить?..

Ноздри мужчины затрепетали, хватка на моем запястье усилилась.

— Ты опять пытаешься играть во взрослую. Проиграешь. Я же предупреждал, — сказал он с угрозой.

— А тебе какая разница проиграю я или нет? — спросила я с ненавистью в голосе. — Отпусти. Мне больно.

— Никакой, — отчеканил Слава, отпуская запястье. — Спокойной ночи и приятных снов.

— И тебе…

Первый экзамен сдан. Еще немного и можно будет свободно вздохнуть… до следующей сессии. А там вновь бессонные ночи за тетрадями, литры кофе и желание хорошенько выспаться.

— Ты домой? — спрашивает подруга, когда мы выходим на улицу.

— Угу, — отвечаю я, планируя, что как только переступлю порог своей комнаты, лягу спать. Даже не стану переодеваться — рухну на кровать.

— Что-то Серега халтурит, — фыркает Юлька.

— Ты о чем? — уточняю я, широко зевая.

— Он мог бы тебя и встретить. Как тогда, в аэропорту.

Я ни в первый раз жалею, что рассказала о сюрпризе в аэропорту. Оказалось, Сережа не просто так спрашивал номер нашего рейса, когда мы болтали по телефону. Я увидела парня с ярким плакатом в руках сразу, как мы получили багаж. Наверное, в этот момент я решила, что действительно нужно попробовать. Дать шанс себе и Сереже.

— Сережа еще получает допуск к экзаменам, — поясняю я. — Тебе не кажется эгоистичным, просить его сейчас о чем-то?

— Ну мог бы и забежать, — Юлька продолжает упрямиться. — Поздравить.

— Он поздравил. По телефону, — я показываю подруге мессенджер, в котором как раз отправляла Сереже сообщение.

— Сдает позиции…

— Юль, — фыркаю я. — У меня складывается ощущение, что это ты с ним встречаешься.

— А вы все же встречаетесь?! — она аж подпрыгивает от возбуждения.

— Да, — призналась я.

— И давно?

— Как я вернулась из поездки, — призналась, ожидая бурю эмоций.

Юля не подводит. Она сыпет вопросами и упреками. Как же так, что она — моя лучшая подруга и не знает об этом. Обижается, тут же прощает и начинает старую пластинку про опыт и взрослых мужчин.

— Я встречаюсь с Сережей не для того, чтобы позлить Славу.

— А зачем? — Юлька хлопает длинными ресницами.

— Мы просто встречаемся.

— И как далеко зашли ваши отношения?

— Слушай, даже брат не спрашивает меня о таких вещах, — возмущаюсь я.

— Ну я же не брат…

— Не так далеко, как ты себе придумала. Сессия, Юль. Мы виделись лишь дважды. В аэропорту и через два дня после возвращения. Сережа приглашал меня погулять.

— Я никогда тебя не пойму, — подруга осуждающе покачивает головой.

— Что опять не так?

— Почему ты не пользуешься возможностью, пока она существует?

Я невольно закатываю глаза и едва сдерживаю, чтобы не нагрубить.

— Даже знать не хочу, о чем ты сейчас, — отвечаю я, целуя подругу в щеку и спешу к стоянке. Если верить приложению, такси уже ожидает. — Мне пора.

— Ты опять на такси? Брат бы давно мог купить тебе машину…

— Пока, — тяну я, заглушая очередной совет подруги. Юля иногда просто невыносима.

Желтая машина действительно ожидает у въезда. Я сажусь на заднее сиденье и тут же расслабляюсь. Закрываю глаза, прижимаясь лбом к стеклу.

— Приехали, — сообщает мужской голос, врываясь в мой сон.

— Спасибо, — бормочу я, открывая глаза и осматриваясь. Водитель остановился в трех домах от нашего. Ничего, хоть подышу свежим воздухом. Последние дни я провела за письменным столом.

О затее я жалею сразу, как покидаю теплый салон автомобиля. Морозный воздух пробирается сквозь несколько слоев одежды. Я накидываю капюшон шубы, жалея, что решила сегодня надеть юбку, бегу вдоль забора, прикрыв лицо от ветра рукой.

Мне кажется, что я слышу, как кто-то зовет меня по имени. Хочу обернуться и ощущаю грубую хватку на своей руке.

— Лиза! Я долго буду за тобой гнаться? — с недовольством спрашивает меня мама, обдавая парами алкоголя. Свежими парами.

— Ты что тут делаешь? — спрашиваю я, совершенно забыв о морозе и ветре.

— В смысле, что я тут делаю? Тебя жду!

Мне больно смотреть на нее. На то, во что она превратилась. Она же была очень красивой. И я на нее похожа. А сейчас грязные спутанные волосы, потеки туши под глазами, черный пуховик не по размеру, старые растоптанные сапоги.

— Мам, может хватит? А?

— Что хватит? — она хмурится.

— Пить, — отвечаю прямо. Раньше я боялась говорить такие слова, могла и получить в ответ. Но когда брат забрал меня к себе, мама стала побаиваться распускать руки при наших редких встречах.

— А что мне делать? — спросила она зло. — Этот сучок забрал тебя у меня! Спрятал! Выкрал! Мой смысл жизни. Моя доченька, — она потянулась ко мне грязными руками. Мама точно падала, пока добиралась сюда. На ладонях подсохшие следы земли.

— Мам, хватит, — прошу я. — Я прекрасно помню, как ты выменяла меня на…

— На что?! — вспылила мама.

— На деньги! Тебе нужно было погасить кредит за твоего друга, — я изобразила кавычки.

— Неблагодарная дрянь, — выпаливает она тут же. — Да если бы не я, то что бы ты сейчас знала? А?! Думаешь, училась бы? В шубке разгуливала? Нет, — тянет она в издевательской манере. — В местной забегаловке полы мыла или пиво разливала и терпела гадкие шуточки.

Миру почему-то показалось, что слишком мало унижений на сегодня. В конце улицы появился автомобиль Сизова.

— Мам, пожалуйста, давай, ты пойдешь домой. У меня есть немного денег, — я начинаю рыться в сумочке в поисках кошелька.

— У тебя и немного? — хмыкает мать. — Я что слепая? Ты посмотри во что ты одета. И дом, — она машет ладонью мне за спину.

— Ты прекрасно знаешь, что все это не мое. Это Марка, — я достаю купюру и протягиваю маме. Она выхватывает кошелек из рук, проверяет отдел, спрятанный под замочек, а потом вытрясает монетки. В это время автомобиль останавливается около нас, окно приоткрыто. Я знаю, что Слава наблюдает, но игнорирую его присутствие. — А вообще, — мама пихает кошелек обратно мне в руки. — Могла бы и поздравить собственную мать с новогодними праздниками.

— Поздравляю, мам, — говорю я тихо. Мне хочется только одного — умереть.

Мама цыкает, дергает с моей шеи платок, запихивает его себе за пазуху.

— Спасибо, доча, — поет ласково, касаясь мокрыми губами щеки.

— Не за что, — отвечаю я на автомате.

Слава выходит, размашистым шагом обходит автомобиль.

— Что здесь происходит? — спрашивает холодно.

— Да ничего. Вот с дочей говорили, — отвечает ему мама. И она словно становится меньше перед Сизовым. Чуть сутулится, вжимает голову в плечи. Чувствует, что мужчина может принести множество неприятностей.

— Лиз? — он обращается ко мне.

— Все нормально, — роняю я, не поднимая взгляда.

— А деньги?

— А что деньги? Дала доча немного денег, разве это преступление? — лебезит мама.

— Давай, не будем. Я видел, как Лиза “давала” тебе деньги, — он протягивает руку. — Верни. Не заставляй применять силу.

— Оставь, — я перехватываю мужскую ладонь. Накрываю ее своей и сжимаю со всей силы. — Не нужно.

Слава переводит на меня непонимающий взгляд.

— Ты зачем сейчас это делаешь? Она же так и будет тебя подкарауливать. Требовать денег или выпивки. Ты думаешь, что алкоголики имеют совесть? Я видел таких…

— Вот не нужно говорить грубости, — возмущается мама, но не забывает при этом отступать. — Все имеют слабости. И если я выпила днем, это не повод называть меня алкоголичкой.