Чжао Вэнь-цзы хотел попросить чусцев за Шусуня, в связи с чем Юэ Ван-фу сказал: “Чжухоу заключили договор о союзе, но не успели разъехаться, как владение Лу нарушило выработанные условия — как же пользоваться единым для всех договором?! Если против владения Лу не будет предпринят карательный поход, а его представитель, участвовавший в выработке договора, будет освобожден от наказания, как владение Цзинь сможет быть главой союза чжухоу? Необходимо убить Шусунь Бао!”

Чжао Вэнь-цзы ответил: “Разве можно не пожалеть человека, который, не страшась смерти, стремится принести спокойствие и пользу владению. Если бы все помогали так владению, то крупные владения не теряли бы авторитета, а мелкие владения не подвергались бы притеснениям. Если этот путь распространится, его можно использовать для наставления [чиновников], и тогда не будет владений, терпящих поражения! Я слышал, что неоказание помощи доброму человеку, находящемуся на службе, приносит несчастье, приносит несчастье и сохранение должности за порочным человеком, находящимся на службе, — поэтому я обязательно спасу Шусуня!”

Чжао Вэнь-цзы настойчиво просил чусцев помиловать Шусуня и спас его от наказания.

Когда Чжао Вэнь-цзы строил [для себя] дом, он решил обтесать балки, а затем отшлифовать их. Чжан Лао, пришедший [к Чжао Вэнь-цзы] вечером, увидел это и, не встретившись с ним, возвратился домой.

Услышав об этом, Чжао Вэнь-цзы отправился на повозке к Чжан Лао и, [встретившись с ним], сказал: “Если я поступил плохо, скажите мне об этом, зачем же было так быстро удаляться?”

Чжан Лао ответил: “Балки во дворце Сына Неба обтесываются, затем шлифуются и, наконец, отделываются тонким точильным камнем. В домах чжухоу балки шлифуются, в домах дафу обтесываются, а в домах служилых обтесываются только концы балок. Отделка балок в соответствии с занимаемым положением указывает на соблюдение долга, а использование балок в соответствии с рангом знатности указывает на соблюдение правил поведения. Ныне вы, занимая высокое положение, забыли о долге, а будучи богатым, забыли о правилах поведения. Я испугался, что не избегну обвинений [в дружбе с таким человеком], поэтому и не посмел доложить о своем приходе”.

Чжао Вэнь-цзы, вернувшись обратно, приказал [мастерам] не шлифовать балки. Когда мастера попросили разрешения снова обтесать балки, Чжао Вэнь-цзы сказал: “Остановитесь! Когда последующие поколения будут смотреть на балки, обтесанные будут говорить им о поступках человеколюбивого, а шлифованные — о поступках нечеловеколюбивого!”

Чжао Вэнь-цзы, гуляя с Шу-сяном (по кладбищу) в Цзюане[1697], спросил: “Если бы умершие могли встать из могил, кому мне следовало бы служить?” Шу-сян ответил: “Может быть, Ян-цзы[1698]?” Чжао Вэнь-цзы ответил: “Ян-цзы, живший во владении Цзинь, действовал честно и прямолинейно, но не смог сохранить себе жизнь[1699]. Он обладал умом, о котором не стоит говорить”.

Шу-сян предложил: “Может быть, Цзю-фаню?”[1700] Чжао Вэнь-цзы сказал: “Цзю-фань, видя выгоду, не обращал внимания на правителя. Он отличался человеколюбием, о котором не стоит говорить. Может быть, следовало бы служить Суй У-цзы? Занимаясь увещеваниями, он не забывал о своих учителях, говоря о себе, не забывал о друзьях, служа правителю, не заискивал перед ним, выдвигая мудрых, не льстил ему, а отстранял порочных”.

Когда циньский Хоу-цзы[1702] бежал во владение Цзинь, Чжао Вэнь-цзы встретился с ним и спросил: “Идет ли правитель Цинь по правильному пути?” Хоу-цзы ответил: “Не знаю”. Вэнь-цзы сказал: “Но ведь вы, княжич, удостоили посещением наше ничтожное владение, желая непременно избежать неправильного пути [по которому идет правитель]!” Хоу-цзы ответил: “Имелись [случаи, когда правитель не шел по правильному пути]”.

Вэнь-цзы спросил: “Сможет ли он долго пробыть на престоле?” Хоу-цзы ответил: “Я, Чжэнь, слышал, что когда владение идет по неправильному пути, но хлеба каждый год хорошо вызревают[1703], редко кто из правителей теряет престол менее, чем за пять лет”. Вэнь-цзы, взглянув на солнечную тень, сказал: “Утренняя и вечерняя тени не похожи друг на друга[1704], кто же может ждать пять лет?”

Когда Вэнь-цзы вышел, Хоу-цзы сказал сопровождавшим его: “Чжао Мэну грозит смерть! Благородный муж держится великодушно и милостиво, стремясь оказать помощь потомкам и при этом боится, что не добьется успеха. Чжао Мэн как помогающий в делах управления во владении Цзинь и возглавляющий союз чжухоу, должен думать о распространении добродетели на вечные времена, строить планы, рассчитанные на долгие годы, и при этом бояться, что не сможет сохранить должность до конца своих дней. А он лишь стремится спокойно проводить дни и годы, что указывает на крайнюю халатность и небрежность! Если его не постигнет смерть, с ним, несомненно, случится большая беда!”

Зимой Чжао Вэнь-цзы умер.

Когда Пин-гун заболел, циньский правитель Цзин-гун прислал лекаря Хэ осмотреть его. Выйдя от больного, лекарь сказал: “Болезнь нельзя вылечить. Она вызвана отдалением больного от мужчин[1706] и сближением с женщинами, а увлечение женщинами привело к заболеванию словно бы от дурмана, вызывающего безумие[1707]. Болезнь не послана духами, не связана с пищей, а вызвана безумием, которое привело к утрате стремлений. Поскольку доброму сановнику[1708] не жить, а Небо не будет поддерживать больного, даже если правитель и не умрет, он обязательно лишится чжухоу!”

Услышав об этом, Чжао Вэнь-цзы сказал лекарю: “Я, У[1709] вместе с несколькими сановниками помогаю правителю возглавлять союз чжухоу уже восемь лет. Сейчас во владении нет вероломных и порочных, а чжухоу не замышляют измены, так почему же вы говорите, что доброму сановнику не жить, а Небо не будет поддерживать больного?”

Лекарь ответил: “Это сказано на будущее. Как я, Хэ, слышал, честный не помогает лицемерному, умный не наставляет глупого, большое дерево не растет на крутом обрыве, сосны и кипарисы не растут в низком, сыром месте. Вы не смогли предостеречь правителя от безумия и этим довели его до болезни. К тому же вы не ушли сами с занимаемого поста, чем только украсили бы его правление. Так что даже восемь лет и то можно назвать продолжительным сроком, и сможет ли он еще так долго продержаться?!”

Вэнь-цзы спросил: “Разве лекари лечат владение?” Лекарь ответил: “Лучшие лекари лечат владение, а следующие за ними лечат людей, следуя давним обязанностям лекаря”.

Вэнь-цзы спросил: “Вы упомянули о дурмане, вызывающем безумие, а как на самом деле возникает болезнь?” Лекарь ответил: “Она вызывается теми, кто похож на вредных насекомых, поедающих зерно, так что шелуха летает по ветру. Для людей лучше всего, когда вредные насекомые прячутся, а хлеба — в цветущем состоянии[1710]. Когда хлеба в цветущем состоянии, а вредные насекомые прячутся, это указывает на мудрость. Поэтому мудрые, подобно тем, кто для еды отбирает хорошее зерно, днем выбирают обладающих добродетелями мужчин, [сближаются с ними и совершенствуют свои качества]; символ этого — цветущее состояние хлебов и мудрость; а ночью они довольствуются женщинами, обладающими добродетелями, таким образом, они подавляют действие дурмана, вызывающего безумие. Но правитель ведет себя одинаково и днем и ночью[1711], а это значит, что он ест не доброе зерно, а глотает дурман, вызывающий безумие; хлеба не в цветущем состоянии, он не проявляет мудрости, а держит, ядовитых насекомых в сосуде. А ведь по начертанию своему иероглиф, имеющий значение “дурман” состоит из двух частей — верхней, означающей “насекомое”, и нижней, означающей “сосуд”. Именно исходя из этого я и высказался”.