Кто-то сказал Шэнь-шэну: “Вы невиновны, почему бы вам не бежать?” Шэнь-шэн ответил: “Нельзя [этого делать]. Бегство снимет с меня вину, которая обязательно падет на правителя[1028], что вызовет против него ропот. Выставить напоказ дурной поступок отца — значит навлечь на него насмешки чжухоу, и в чье владение мне тогда бежать? Так что оставшись в своем владении, я буду в тяжелом положении из-за отца и матери, а в чужом владении окажусь в тяжелом положении из-за чжухоу, только усугубив тяжесть положения. Покинуть правителя, спасаясь от наказания, значит бежать от смерти. Однако я слышал, что человеколюбивый не ропщет на правителя, мудрый не усугубляет тяжесть положения, смелый не бежит от смерти. Если вина с меня не снимется, бегство несомненно усугубит ее. Бежать и усугубить этим вину — не есть мудрый шаг. Бежать от смерти и роптать на правителя — не человеколюбиво. Нести вину, но не умереть за нее — в этом отсутствие смелости. Бежать и усилить этим ропот против правителя значит совершить дурной поступок, тяжелее которого не может быть. Нельзя бежать от смерти, лучше смириться и ждать приказаний правителя!”
Ли-цзи встретилась с Шэнь-шэном[1029] и с плачем стала кричать на него: “Ты хотел убить даже собственного отца, так что же говорить о народе! Будучи жестоким к отцу, ты стремился Приобрести любовь людей, но кто из них полюбил тебя?! Ты хотел убить отца, стремясь получать выгоды от людей, но кто из них принес тебе выгоду?! Подобные действия народ ненавидит, тебе трудно будет долго прожить!”.
После ухода Ли-цзи Шэнь-шэн удавил себя в храме предков в Синьчэне. Перед смертью он послал Мэн-цзу передать Ху Ту: “Я, Шэнь-шэн, оказался виновным, ибо [в свое время] не послушал вас, Бо-ши[1030], и теперь довел себя до смерти. Я, Шэнь-шэн, не сожалею о смерти; хотя наш правитель действительно стар, владение переживает многочисленные трудности, а вы, Бо-ши, не выходите из дома, что же может поделать правитель! Если вы, Бо-ши, начнете выходить из дома и будете составлять для нашего правителя планы [управления владением], я, Шэнь-шэн, сочту это за пожалование и умру без сожаления”.
В связи с этим Шэнь-шэну дали посмертный титул Гун-цзюнь[1031].
Убив наследника престола Шэнь-шэна, Ли-цзи оклеветала двух сыновей Сянь-гуна, заявив: “Чжун-эр и И-у знали о заговоре Гун-цзюня и принимали в нем участие”.
Сянь-гун приказал евнуху по прозвищу Чу заколоть Чжун-эра, но Чжун-эр бежал к дисцам. Он приказал также Цзя Хуа[1033] заколоть И-у, но И-у бежал во владение Лян[1034]. Когда все сыновья Сянь-гуна были изгнаны, наследником престола объявили Си-ци. Таким образом впервые был отдан приказ, по которому во владении не оставалось представителей рода правителей [Цзинь][1035].
На двадцать втором году правления (656 г. до н. э.) Сянь-гуна княжич Чжун-эр бежал и прибыл в Богу[1037], где хотел погадать, направиться ему во владение Ци или в Чу.
Ху Янь[1038] сказал: “Не нужно гадать. Дорога во владения Ци и Чу далека, правители этих владений надеются на большие подношения, поэтому, находясь в стесненном положении, нельзя к ним ехать. Если дорога далека, трудно добраться до места, если правитель надеется на большие подношения, трудно от него уехать, если поехать туда, находясь в стесненном положении, в дальнейшем придется много раз раскаиваться. Раз мы пребываем в стесненном положении, да еще и придется много раз раскаиваться, ехать туда в надежде на покровительство нельзя. Мне, Яню, подумалось, не поехать ли к дисцам? Дисцы обитают вблизи владения Цзинь, но не поддерживают с ним отношений, они невежественны и грубы, из-за чего многие ропщут на них[1039]. Отправимся к ним и легко доедем; они не поддерживают отношений с Цзинь, так что можно скрыть задуманное нами злодеяние[1040]; многие ропщут на них, и мы разделим их горе. Если мы попытаемся избавиться от тревог в землях дисцев и будем оттуда следить за владением Цзинь, наблюдать за действиями чжухоу, то все наши замыслы осуществятся”. Чжун-эр направился к дисцам.
После того как Чжун-эр прожил [среди дисцев] год, И-у, сын Сянь-гуна, также бежал [из владения Цзинь]. И-у сказал: “Почему бы мне не последовать за старшим братом и не укрыться в землях дисцев?”
Цзи Жуй[1041] ответил: “Нельзя [этого делать]. Если вы направитесь туда же, вам не избежать обвинения [в сговоре], к тому же общий побег [в дальнейшем] затруднит вам возвращение, а совместная жизнь при различных стремлениях[1042] приведет к дурному концу. Лучше ехать во владение Лян. Владение Лян близко от владения Цинь, правитель владения Цинь находится в родственных отношениях с нашим правителем[1043], а наш правитель уже стар. Если вы направитесь в Лян, это напугает Ли-цзи[1044], которая непременно обратится за помощью к Цинь, что сохранит нам жизнь; [Ли-цзи] непременно сообщит, что раскаивается в своих действиях. Таким образом вина с нас будет снята”. И-у направился во владение Лян.
После того как И-у пробыл в Лян два года, Ли-цзи послала [в Цинь] евнуха Чу, поднесшего [нефритовое] кольцо, которое объясняло ее намерения[1045]. [Пробыв в Лян] четыре года, И-у вернулся и стал правителем владения Цзинь[1046].
Правитель владения Го видел сон, будто он находится в храме предков, где под западной стрехой появился дух с лицом человека, седыми волосами и когтями тигра, с алебардой в руках. Он испугался и побежал, но дух крикнул: “Не убегай! Небесный император приказал: “Пусть владение Цзинь войдет в твои ворота!”” Правитель владения Го поклонился, коснувшись лбом земли, и на этом проснулся.
Когда правитель Го вызвал историографа Иня растолковать сон, тот ответил: “Судя по тому, что вы говорите, это был дух Жу-шоу[1048], который ведает наказаниями, налагаемыми Небом. Волю Неба выполняют его чиновники”[1049]. Правитель владения Го велел посадить историографа в тюрьму[1050], а населению владения приказал приносить поздравления в связи со счастливым сном.
[Услышав об этом], Чжоу Чжи-цяо[1051] сказал сородичам: “Народ говорит, что владение Го недолговечно, но я только сейчас понял это. Правитель, не разобравшись, заставил народ приносить поздравления в связи с тем, что крупное владение вошло в собственные ворота, но разве это уменьшит беду! Я слышал, что если крупное владение идет по правильному пути и к нему приходит маленькое владение, это называется изъявлением покорности; если же маленькое владение держится заносчиво и к нему приходит крупное владение, это называется карой. Наш народ ненавидит правителя за роскошь, и поэтому нарушает его приказы, но если сейчас все станут приносить поздравления в связи с его сном, стремление правителя к роскоши непременно усилится еще более. Это означает, что Небо отняло у него способность находить примеры в прошлом[1052] и усилило его недостатки. Народ ненавидит действия правителя, к тому же Небо сбивает его с правильного пути, поэтому когда явится крупное владение покарать его, народ не станет выполнять приказы. Владение наших предков[1053] ослабло, чжухоу далеко отошли от нас и, таким образом, ни в нашем владении, ни вне его нет близких к нам, так кто же скажет, что нас нужно спасать?! Я не в состоянии ждать [гибели владения], лучше уйду отсюда!”