Известно, что в XV–XVI вв. борьба за ресурсы в степи шла жесткая. При междоусобной борьбе между разными ордами степь выжигали в тех местах, где предполагала зимовать враждебная группировка, или там, где ожидалось нападение (Кириков, с. 23). Так, в 1501 г. крымский хан Менгли-Гирей, узнав, что хан Золотой Орды Ахмет намерен зимовать в низовьях Сейма и в окрестностях Белгорода велел пожары пускать, чтобы им негде зимовать(Памятники…, с. 377). Отметим, что Ахмет решился зимовать там, где половцы никогда не зимовали, севернее даже их летних пастбищ.

Причина почему скотоводы предпочитают зимовать на юге, вызвана зимней бескормицей из-за невозможности использовать скоту в пищу ветошь, а также степной войлок. Летом скот нагуливает жир, а зимой в буквальном смысле выживает. Гарантированно там, где нет снега, точнее наста, который не могут разбивать копытами лошади, чтобы достать из под снега богатые питательными веществами ветошь, войлок, о которых говорилось выше. Следом за лошадьми, разбивающими копытами снег, наст, идут коровы, овцы и козы. Лошади для кочевника не только свидетельство принадлежности к касте воинов, не только показатель богатства — это гарантия сохранения всего скота в тяжелых условиях. Чем больше в стаде лошадей — тем больше надежда, что в трудных условиях скот не погибнет. (Тортика, с. 53) Граница леса и степи в Восточной Европе зона зимнего риска для кочевого скотоводства, поскольку даже в лесостепи в начале весны обычно бывал прочный наст и конница не могла передвигаться по насту (Кириков, 24).

Зимние пастбища в Восточной Европе находятся на ее крайнем юге: Причерноморье, на Северном Кавказе. Там и зимовали половцы. Только переполненность степи могла заставить кочевника зимовать в рискованной климатической зоне.

Бывали случаи попыток зимовок и севернее Белгорода. В середине XV в. обширные степи были близ Рязани. В 1444 г. в «поле» близ нее расположился на зимовку после опустошения рязанских сел золотоордынский царевич Мустафа. Осенью 1444 г. степь к югу от Рязани была выжжена на таком обширном пространстве, что царевичу, возможно, некуда было идти, а зима была настолько суровой, что Мустафа перебрался на зимовку в Рязань в дома горожан (Никоновская летопись, ПСРЛ) (Кириков, с. 23).

Квалифицируя процессы, явления и события, мы должны обратиться к известным прецедентам. А таковые (из хорошо изученных) относятся к нашему времени. И здесь единственное, что позволяет хоть в некоторых отношениях приблизиться к пониманию средневекового явления это географическая привязка к месту территории Золотой Орды. Вот, что пишет о современном социально-экологическом кризисе в Приаралье (в средневековье — Хорезм, входивший в состав Золотой Орды) Владимир Залетаев.

«Катастрофические изменения среды жизни вызвали быстрые трансформационные процессы в каракалпакском этносе:

1) активизацию миграционных процессов как внутри ареала компактного проживания, так и эмиграцию за его пределы с последующим частичным возвращением эмигрантов;

2) изменения процесса репродукции (уменьшение рождаемости и увеличение смертности) и изменения качества потомства (возросло количество экогенных заболеваний);

3) изменение структуры населения по возрастным показателям и социальному статусу (уменьшилась численность детского населения и старших возрастных групп, определился отток сельского населения в города);

4) произошло изменение типов хозяйственной деятельности и занятости в них населения (моряки, рыбаки, работники рыбоконсервной промышленности и охотники-промысловики были вынуждены переквалифицироваться и переселиться);

5) выявилась смена приоритетов производственной активности населения, возникла тенденция возрастания участия населения в природоохранной и мелиоративной деятельности;

6) изменилась социальная структура этноса;

7) определились тенденции изменений социальной психологии, способствующие консолидации разноплеменных групп населения в экстремальных условиях жизни;

8) резко ослабли культурные традиции: переживает упадок прикладное искусство (ковроделие, ювелирное искусство, национальная вышивка), почти не используется населением традиционный национальный костюм, забываются народные обычаи и произведения устного фольклора» (Залетаев 1996).

Залетаев — ученый-энциклопедист, отличающийся необычайно широкой сферой интересов. Он биолог-полевик, но также автор книг и статей по культуре народов Центральной Азии. Отмеченные этим исследователем закономерности Приаральского социально-экологического кризиса, видимо, имеют универсальный характер. Аналогичные процессы и явления (естественно, с разной интенсивностью) мы можем наблюдать при экологических кризисах в других регионах Азии и Африки.

О жизни Золотой Орды мы знаем много меньше, чем о современном Приаралье, но то что знаем — совпадает, и это совпадение подсказывает нам направление исследований (прежде всего, акцентирование внимания при археологических раскопках поселений и могильников).

Осуществить эмпирическое обобщение — выдвинуть по косвенным данным гипотезу социально-экологического кризиса в степях Золотой Орды оказалось много проще, чем выявить «механизм» самого кризиса. Здесь возникло много вопросов, разрешение которых способно пролить свет на многие явления и события, увидеть их в большей многогранности и с неожиданно открывающимися сторонами.

В данном случае, хотя кризисные социальные и политические явления хорошо просматриваются, они имеют некоторую неувязку во времени. Так, продвижение кочевий на север и отступление на север границы лесов происходят со второй половины XIII по XV век, зимовки скота в зонах рискованного скотоводства и миграция жителей южной степи на север на, так сказать, постоянное местожительство, приходятся на XV век, т. е. после разгрома Золотой Орды Тимуром в конце XIV в., а междоусобная политическая борьба («Великая замятия» 1360–1380 гг.) имела место в XIV веке, правда, в менее острой форме продолжалась она и в XV в. вплоть до окончательного распада империи.

Конечно, напрашивается объяснение: замятия не решила проблем, демографические волны обусловили дальнейший рост населения, и началась миграция, принявшая после разгрома Золотой Орды Тимуром массовый и необратимый характер. Многогранность, комплексность кризиса, состоящего из политической, экономической, хозяйственной и экологической составляющих, как ничто другое не только ослабило государство перед лицом внешнего врага, но и создало условия для внутренних центробежных процессов — распада империи. Но такое объяснение умозрительно до тех пор, пока не доказана комплексность кризиса уже в первой половине XIV века, не определено начало кризиса и его спусковой механизм. Напомню определение понятия, данное лауреатом нобелевской премии физиком Джорджем Томсоном: «Существует обширная категория явлений, которую мы называем действиями спускового механизма, когда незначительная причина вызывает громадный эффект» (Томсон, с. 40). Итак, желательно найти ответ на вопрос: была ли Великая замятия, если не полностью, то в какой мере спровоцирована экологическим кризисом?

Короче говоря, если социальная компонента требуют уточнения (демографический рост и его динамику еще необходимо детально исследовать), то экологическая — дискуссионна. В том, что природа испытала мощное антропогенное воздействие нет сомнений: лесостепь и лес домашние копытные потоптали, возможно, более основательно, чем «топчут хороший туркменский ковер». Но напомним, что социально-экологическии кризис — это кризис одновременно природы и общества (Кульпин 1997, с. 67–90). Был ли кризис природы, т. е. переход ее на более низкий уровень самоорганизации, или порог природных рекреационных возможностей не был превзойден?