Согласно Газизу Губайдуллину, а также другим исследователям, созданный в Золотой Орде порядок максимально благоприятствует торговле. Торговые пути безопасны, хорошо организованы, дешевы, таможенные пошлины низкие. Значительная часть исследователей отмечают благоприятную роль низких таможенных сборов на развитие торговли в Золотой Орде. Последние не превышали 5 % от стоимости товаров. В Северном Причерноморье до 3 % на ввоз и вывоз товаров. «Лишь при Бардибеке (1357/1359), в канун кризиса власти 6080-х гг. XIV в., торговые пошлины здесь выросли до 5 %. К мероприятиям, стимулировавшим новый рынок, остается добавить курс властей на участие в финансировании купцов уртаков в первой половине XIV в., отмечает Марк Крамаровский. Все это привело к резкой активизации торговли на маршрутах степного пути» (Крамаровский, с. 39).

Социальная значимость инфраструктуры и роль купцов в Золотой Орде была много выше, чем в тогдашней Западной Европе. В последней «по правде говоря, купцы являлись маргиналами. Основным предметом их сделок служили дорогие, но малообъемные товары: пряности, роскошные ткани, шелка. Это особенно верно по отношению к первопроходцам торговли итальянцам. Их главная сноровка заключалась, по-видимому, всего-навсего в том, что, зная стабильные цены на Востоке, они могли заранее рассчитать свою прибыль» (Ле Гофф, с. 236).

Газиз Губайдуллин пишет: «Насколько этот путь (из Европы на Дальний Восток — Э.К.) был важен для итальянских торговых республик говорит тот факт, что для торговцев начали готовить специальные пособия об этом пути. В одном из них о кипчакских землях говорилось: «Прежде всего в городе Тана (который расположен там, где находится современный Азов — Γ.Γ.) необходимо взять одного переводчика, знающего кипчакский язык и еще для охраны двух работников. С собой нужно брать также муку и соленую рыбу, так как в пути следования можно встретить много мяса, но нет того, о чем сказано выше. Вооруженных охранников брать не следует, так как татарские ханы всю дорогу от Тана до Китая хорошо охраняют». Как говориться далее, дорожные расходы невелики. Они составляют небольшую часть от стоимости тех товаров, которые предназначены для продажи. «Товары можно вести в повозках, которые могут брать до 3040 пудов. В эти повозки обычно запрягают трех верблюдов.» Кроме того, имеется несколько карт, составленных итальянцами, путешествовавшими в Китай» (Газиз, с. 62–63).

Порядки великой империи, которые для современного читателя кажутся обычными, совершенно иначе выглядели для европейцев средневековья. Вот что пишет о Европе того времени Жак Ле Гофф: «У путешественников не было недостатка ни в испытаниях, ни препятствиях. Конечно, речной путь использовался повсюду, где это было возможно. Но оставалось много земель, которые нужно было пересечь. Однако почти исчезла разрушенная вторжениями и неподдерживаемая великолепная сеть римских дорог; впрочем, она была мало приспособлена к нуждам средневекового общества путники охотно делали круг, чтобы обойти замок рыцаря разбойника, чтобы посетить святилище римская дорога, прямая вымощенная, предназначенная для солдат и чиновников, не представляла большого интереса. Средневековый люд шел по тропам, дорожкам, по запутанным путям, которые блуждали между несколькими фиксированными пунктами; ярмарочными городами, местами паломничества, мостами, бродами или перевалами. Сколько препятствий нужно было преодолеть: лес с его опасностями и страхами бандиты, будь то рыцари или виланы, засевшие в засаде на краю леса или на вершине утеса; бесчисленные пошлины, взимаемые в купцов, а иногда и просто с путешественников у мостов, на перевалах, на реках; скверное состояние дорог, где повозки тем легче увязали в грязи, чем более управление быками требовало профессионального навыка» (Ле Гофф, с. 128–129). Для полноты картины жизни Западной Европы обратимся к А. Я. Гуревичу и Д. Е. Харитоновичу: «Кодекс рыцарской чести не был литературным вымыслом, однако для рыцарей не менее характерна была и грубость нравов. На неблагородных и простолюдинов они взирали свысока, используя любой предлог, чтобы притеснить, ограбить или оскорбить их. О власти рыцарей часто говорят, как о «кулачном праве»; то было не право, а произвол насилия. Если подчиненных им крестьян они щадили, поскольку те их кормили, то чужих крестьян, как и горожан, нещадно грабили, а то и убивали. В других странах, как в Европе, так и за ее пределами, они творили всяческие бесчинства. В подземных тюрьмах собственных замков они годами держали пленников, требуя за них выкуп. Встреча с рыцарем в поле или на большой дороге не сулила ничего хорошего. Психика рыцарей, как и многих других людей той эпохи, была неуравновешена: от неуемного веселья они легко переходили к тоске и заливались слезами, либо внезапно впадали в столь же неудержимую ярость» (Гуревич, Харитонович, с. 96).

Итак, мы видим, что, конечно, подданный Золотой Орды не был свободным в современном понимании, но его жизнь и повседневная деятельность были несравнимо более защищены, чем у жителя Западной Европы. Может быть (в критериях XX века), скорее плохо, чем хорошо, но государство поддерживало порядок и противостояло притеснениям, ограблениям и оскорблениям, своеволию крупных и мелких феодалов, бандитов.

Вторая важная для функционирования государства мысль Газиза Губайдуллина связана с первой, но выражена походя: «После окончания крупных войн и значительного сокращения доходов от военных трофеев, золотоордынское государство полностью отрегулировало вопросы бюджета, его расходную и приходную часть. Налоги были трех видов и налагались, во-первых, на тюркское население самих татар, во-вторых, на подчиненные им народы, в-третьих, на товары купцов пошлина» и далее: «Основная статья доходов в Золотой Орде формировалась за счет таможенных сборов» (выделено мною — Э.К.).

Нет сомнений, что Губайдуллин не имел возможности реконструировать все статьи доходов и расходов. Для исследователей средневековых государств это практически недостижимая задача, однако характер видов налогов, приводимый им, говорит сам за себя: звонкую монету или товар, могущий быстро обратиться в звонкую монету, скорее всего могла дать именно внешняя торговля.

Падение Золотой Орды Газиз Губайдуллин в конечном счете связывает с падением торговли, конкретно, с изменением маршрута великого торгового пути Запад-Восток, уходом его за пределы Золотой Орды и даже с переходом с сухопутных на морские дороги. «Как следствие этого на некогда живой торговой артерии на Волге жизнь совершенно замерла… казна стала пустеть. Сильно пошатнувшаяся экономика страны уже не позволяла содержать войско, необходимое для поддержания внешней и внутренней стабильности. В стране начались беспорядки и даже восстания. Экономическое ослабление повлекло сильное ухудшение качества управления государством», которое сопровождалось падением морали в высших слоях общества (Газиз, с. 69, 74–76).

Экономическое ослабление и связанное с ним падение морали безусловно имели место, но были ли они следствием переноса торговых путей или, напротив, политический и экономический кризис были причиной потерей привлекательности для купцов межконтинентальной трассы через Золотую Орду? Ведь, кажется бесспорным, что если бы в стране поддерживался мир и порядок, то и торговые пути содержались бы в порядке, и купцам Европы и Азии, как и прежде, было бы выгодно пользоваться ими, а не другими новыми, тем более, что каравелла великое транспортное изобретение Европы, открывшая возможность морских путей в Азию и межконтинентальных связей стала широко использоваться много позднее, не в XIV, а XVI в. Иными словами, Европа еще не имела транспортного средства для развития альтернативной торговли.

Причины резкого ослабления торговых связей Запада и Востока в это время были связаны с другим явлением: падением в 1368 г. Юаньской (монгольской) династии в Китае. Постепенным разрушением некогда единой монгольской империи и традиционной экономической и культурной самодостаточности китайской цивилизации, отсутствия стремления у китайцев к установлению связей с Европой.