По этой причине Даридай-отчигин и одно из племен монголов нирун, племя сакиат из числа племен кераит и племя нунджин подчинились и покорились Чингиз-хану и присоединились к нему. Алтан-Джиун, Кукэр-беки и Куту-Тимур из племени татар ушли к Таян-хану найманскому» [Рашид-ад-дин 1952б, c. 131–132].
В борьбе за власть Даридай-отчигин неоднократно сталкивался с Чингис-ханом. Но убить его — значило, согласно традиционным представлениям, погасить огонь родового очага, что ведет к гибели сообщества. Именно так обосновывали Боорчу, Мухали и Шиги-Хутугу для Чингис-хана необходимость сохранения Даридая, которого Чингис-хан хотел наказать за участие в сговоре с кереитами против монголов, в Монгольском улусе: «§ 241. Это равно, что тушить свой огонь! Это равно, что разрушить свой дом! Он единственный дядя, оставшийся как память об отце… Пусть в кочевье твоего отца клубится дым!» Поскольку фиксация статусов относилась к механизмам, посредством которых моделировалась социальная структура, то и Даридай-отчигину была сохранена жизнь.
О высоком уровне статуса отчигин свидетельствует то, что при интронизации Угэдэя именно отчигин возглавляет принцев левого крыла [Козин 1941, с. 191]. Но высокий сакральный статус не защищал даже представителей «Золотого рода» от перевода в категорию зависимых: «Так как он много восставал против Чингиз-хана и враждовал (здесь и ниже выделено мной. — Т.С.) [с ним], в конце концов его уруг вошел в число рабов [последнего]. Несмотря на то, что вначале, когда племена и войско Чингиз-хана перешли на сторону тайджиутов, он со своим войском был с ним заодно, однако спустя некоторое время он слился с племенем тайджиут (даже близкие родственные роды и племена. — Т.С.). Впоследствии он снова явился к Чингиз-хану и [потом], вторично, при захвате военной добычи, по причине, которая упоминалась [выше], изменил [ему], ушел к Он-хану и очутился у племени найман.
Впоследствии он стал заодно с племенем дурбан, неоднократно воевал с Чингиз-ханом и вновь приходил к нему. Он был убит вместе с Алтаном и Кучаром, а из его племени и уруга большая часть была перебита. У него был сын, [его] наследник и заместитель, имя его Тайнал-ее. Чингиз-хан отдал его вместе с двумястами мужчин, которые были его подчиненными, своему племяннику по брату Элджидай-нойону, и они были на положении его рабов. До настоящего времени его уруг находится с уругом Элджидай-нойона. [Когда-то] из этого племени и его уруга к Хулагу-хану прибыл Буркан, и хотя они не имели права на то, чтобы сидеть в ряду [его] сыновей, [но] Хулагу-хан повелел: „Так как царевичей, которые сидели бы в [этом] ряду, маловато, то Бургану разрешается сидеть в ряду сыновей!“» [Рашид-ад-дин 1952б, c. 48]. И хотя, как мы видим, потомки Даридай-отчигина входили в категорию богол, они не исключались из высшей властной элиты — «Золотого рода» Чингис-хана и его потомков.
Я привела эти пространные цитаты, чтобы показать формулы идеологического обоснования отношений «господства — подчинения» в изменившихся условиях: переход от распределения статусов внутри одной социально-политической структуры до фиксации сложения конфедерации племен, когда, с одной стороны, сохраняется сакральный статус Даридай-отчигина как хранителя родового очага (кият-борджигинов), с другой — констатируется его подчиненное положение по отношению к Чингис-хану как главе этой конфедерации.
Именно перекодировка внутренней структуры, основанной прежде на генеалогическом родстве, имела для Чингис-хана, пришедшего к власти силой, особое значение. Поэтому, с одной стороны, через установление родства с выдающимися предками (Кабул-хан, Тумбинэ-хан) обосновывается легитимность его власти в общности кият с указанием двух сакрально значимых фигур — старшего и младшего. Очерчиваются и границы общности перечислением родственных родов. Когда речь идет о потомках Тумбинэ-хана, четвертого предка (будуту) Чингис-хана, называются пять сыновей от старшей жены и четыре — от другой. От них происходят следующие племена: от первого Джаксу (старший сын Бурук — старший сын Джочи — старший сын Хука-беки) — нуякин и урут и мангут; от третьего Канули — барулас; от четвертого Сим-Качиуна — хадаркин; от пятого Бат-Кулки — будат. От другой жены — шестой Кабул-хан, к которому восходит род Чингис-хана; от седьмого Удур-баяна — джурьят; от восьмого Бурулджар-Дуклаина — дуклат; от девятого Хитатая (отчигин), которого называли также Джочи-Наку, — бесут [Рашид-ад-дин 1952б, c. 2930]. «Все эти вышеупомянутые ветви и племена стали [впоследствии] рабами Чингиз-хана (здесь и ниже выделено мной. — T.С.) и в настоящее время также следуют установленной обычаем стезе рабства. Некоторые из них оказали добрые услуги, а некоторые стакнулись с противниками и врагами [Чингиз-хана]. В конце концов, получив свое возмездие, большинство [из них] было перебито, а уцелевшие вошли в число рабов, как об этом будет обстоятельно изложено в летописи о Чингиз-хане» [Рашид-ад-дин 1952б, c. 32].
Уже приведенные многочисленные факты покорения/завоевания социально-политических общностей и отдельных групп, часто как реакция на их выступление против Чингис-хана, свидетельствуют о следующей за этим перекодировке отношений внутри вновь образованных союзов. Особенно важным было зафиксировать подчиненное положение тех групп, которые стояли выше в генеалогической таблице. Например, урут и мангут были старшими потомками Тумбине-хана — от первого сына главной жены, тогда как Чингис-хан, — потомками его шестого сына (первый от второй жены). «Когда Чингис-хан совершенно покорил племя тайджиут, а племена урут и мангут из-за [своего] бессилия и безвыходного положения смирились [перед ним], большинство их перебили, а оставшихся полностью отдали в порабощение [бэ бандаги] Джэдай-нойону (отец мангуд, мать баргут; они хотели его убить, когда он был ребенком. — T.С.) [и], хотя они были его родичами, но в силу приказа [Чингиз-хана] стали его рабами, и до настоящего времени войско урут [и] мангут по-прежнему — рабы рода Джэдай-нойона» [Рашид-ад-дин 1952а, c. 185]. Когда в 1204 г. Темучжин воевал с найманским Даян-ханом, союзником которого был Чжамуха, Манхуд-Урууд были на стороне Темучжина [Козин 1941, с. 148].
На мой взгляд, важным фактом, свидетельствующем о том, что термин богол не маркирует рабства в общетеоретическом понимании, а лишь служит перекодировке традиционных социальных связей и установлению нового типа взаимоотношений, является указание на племя баарин, которое тоже не только считалось монгольским родом, но и занимало в иерархии первостепенное место. «Баян, сын Кокчу из племени барин, деда которого, Алак-нойона, казнили за какое-то преступление», был великим эмиром в Иране и «достался Кубилаю на его долю при дележе рабов», почему Хубилай потребовал его к себе и поставил его вместе с эмиром Аджу, внуком Субэдэя, во главе монгольского войска для завоевания Нянгаса [Рашид-ад-дин 1960, c. 171–172]. Этот Баян-нойон был одним из старших эмиров Хубилай-хагана и умер через восемь месяцев после него [Рашид-ад-дин 1960, c. 192]. Баян участвовал в покорении Китая, Хубилай поставил во главе монгольского войска (тридцать туменов) Баяна и эмира Аджу [Рашид-ад-дин 1960, c. 172].
Таким образом, к категории богол, насильственно присоединенных Чингис-ханом, могли принадлежать, как видно из вышеприведенного материала, и родственные роды. Причем и по отношению к ним употребляются глаголы: подчинил, покорил, победил, хотя все они были его родичами, согласно генеалогической таблице. Чингис-хан «в самом начале своего царствования… подчинил своему приказу все те племена и всех [их] сделал своими рабами и воинами (выделено мной. — Т.С.)» [Рашид-ад-дин 1952а, c. 196]. К этим племенам автор относит ветви монгольских племен в собственном смысле, прочие монгольские племена, народы, которые схожи с монголами, и другие — хитай, тангут, уйгур и пр.
