Храм, открытый в Актепе близ Нау, включает большое прямоугольное помещение и обводной коридор. Центральное помещение соединено со всеми коридорами четырьмя дверными проемами. В центре этого помещения находится прямоугольное сырцовое сооружение, похожее на очаг, в котором возжигался священный огонь. На самом сооружении и вокруг него следы интенсивного горения, скопление золы и углей. На стенах центрального помещения заметны следы сильного и длительного горения. Авторы раскопок отмечают сходство планировки здания с известными в Иране и других регионах храмами огня и считают, что открытое в Актепе сооружение можно считать храмом огня (Негматов, 1973, с. 81–82; Пулатов, 1977, с. 78).
На городище Калаи Кахкаха I у южной крепостной стены по соседству с жилым кварталом открыт Храм идолов. Он включал большой прямоугольный в плане зал площадью 14,3×13,9 м, широким входом обращенный на городскую площадь.
Около южной стены зала был устроен деревянный помост, опиравшийся на восемь фигурных стоек, на котором устанавливали деревянных идолов. Зал освещался поставленными в ниши светильниками и естественным светом через небольшие отверстия в кассетном потолке (Негматов, Авзалов, Мамаджанова, 1987, с. 199). Раскопками выявлены два периода функционирования зала, о чем свидетельствуют два уровня полов.
Деревянное перекрытие зала с системой световых люков-рузанов покоилось на 90 колоннах, поставленных на каменные подушки. Они образуют строгую модульную сетку с шагом, равным 1,4–1,5 м. Почти все колонны имеют вертикальную профилировку и в поперечном разрезе обнаруживают рисунок растительной или большей частью зооморфной формы, повторяющий реальные объекты природы в стилизованном виде.
Наличие большого зала с многоколонной композицией, обожествление культа дерева, зооморфный стиль, отмеченный в конструкции колонн, указывают на культовое назначение постройки, скорее всего, на Храм идолов.
Доисламские культовые сооружения представлены также домашними капеллами, включенными в планировку за́мков и жилых домов рядовых граждан.
Уртакурганская капелла представляет собой небольшое квадратное помещение с купольным перекрытием и входом из осевого коридора через входной айван. Вдоль всех стен этого помещения тянутся суфы. На полу у середины главной восточной суфы находится прямоугольное сырцовое сооружение, обведенное по боковым сторонам тонкой стенкой, открытое в сторону входа. Это сооружение выполняло функцию алтаря огня (Негматов, Пулатов, Хмельницкий, 1973, с. 28, 35, рис. 20–21).
В Чильхуджре капелла расположена на втором этаже за́мка. Она представляет собой небольшую комнату почти квадратной формы, перекрытую куполом, от которого сохранились нижние ряды кладки и три тромпа. Арочный вход располагался в северной стене и соединял капеллу с небольшим коридорчиком, который вел в Малый и Большой парадный залы за́мка. В середине южной стены находилось окно трапециевидной формы. В тщательно оштукатуренных стенах имелись нишки для светильников. Их поверхность сильно закопчена и прокалена. Около южной стены под окном большое скопление золы, а на самой стене заметны следы огня и копоть. Почти все пространство помещения занимает суфа.
Расположение помещения, его изолированность от остальных комнат, наличие в комнате суфы, прокаленность стен подчеркивают его ритуально-культовое назначение (Пулатов, 1975, с. 31, 139–140, рис. 9, 22, 65, 66).
В соседнем с капеллой Большом зале обнаружен закопанный под полом хум, в котором находились три деревянных идола, обуглившиеся при пожаре. Все они представляют собой мужские головы, вырезанные почти в натуральную величину и отличающиеся одна от другой размерами.
Первая голова с довольно худощавым лицом, выразительными бровями и надбровными дугами, короткими прядями опускающихся волос, перехваченных лентой диадемы, миндалевидными глазами, прямым небольшим носом и слегка поджатыми губами.
Вторая голова крупнее, щеки полные. На левой стороне утрачены часть подбородка и много мелких деталей лица, но хорошо сохранились волосы, изображенные небольшими слегка волнистыми прядями, которые выступают из-под головного убора или короны.
Третья голова собрана из мелких распавшихся кусков, дающих лишь общее очертание. Детали лица утрачены. Угадывается диадема или высокий головной убор (Пулатов, 1975, с. 90–93, 96-100, рис. 47–49; Древности Таджикистана: Каталог выставки, 1985, с. 261–262, № 682, 683).
Деревянные идолы из Чильхуджры, бережно спрятанные в хуме и закопанные перед арабским нашествием на Уструшану, — несомненный факт идолопоклонства. Сочетание зороастрийского огнепоклонства с идолопоклонством в Уструшане убедительно подтверждается письменными источниками (Негматов, 1957, с. 73–79, 140–146).
В парадной части дворца Калаи Кахкаха I находилась капелла. Это была вытянутая, прямоугольной формы комната, сообщавшаяся двумя входами с центральным коридором дворца и с кулуаром Большого парадного зала. В центре комнаты на полу выявлены следы алтарного сооружения. Вдоль западной стены тянулась вымостка из сырцовых кирпичей, предназначавшаяся, видимо, для размещения культовых реликвий.
Культовый центр находился в богатом общественно-жилом квартале в центральной части городища Калаи Кахкаха I. Эта выделяющаяся по планировке и внутренним элементам секция включает два помещения. Первое из них, размером 7,9×3,9 м, вдоль южной стены, имеет своеобразную длинную суфу, переходящую из обычной глинобитной вымостки (в западной половине) в ступенчатое пирамидальное сооружение (в восточной части помещения). Второе помещение (5,45×4,15 м) снабжено входным тамбуром, выделенным глинобитной стенкой-ширмой. У юго-западного угла оно имеет очажное углубление, в полу западной части — прямоугольное углубление (2×1,4 м), а в восточной половине — четырехступенчатый подъем, ведущий к возвышенной площадке. На последней сделано прямоугольное углубление (2×1,4 м). На стенке лестницы и на поверхности площадки зафиксированы остатки живописи (табл. 77, 1). Очевидно, оба помещения выполняли какие-то общественно-культовые функции (Негматов, 1975б, с. 539).
Важным источником познания культов Уструшаны являются памятники искусства дворца Калаи Кахкаха I. Здесь многоярусная стенопись Малого зала посвящена традиционной для древнеиранского искусства сцене борьбы сил добра и зла, в которой принимают участие многие персонажи местного божественного и демонического пантеонов (Негматов, 1984).
Живопись зала последовательно рассказывает об этапах грандиозного сражения царя-полководца и его воинов с многочисленными полчищами разноликих демонов, в котором на стороне людей выступают божество, богиня и небесные силы, а также о первых этапах мирной жизни после победоносной для людей битвы.
Западная стена является центральной, где в середине над выделенной тронной суфой изображена сцена с основным персонажем повествования — огромная роскошно одетая мужская фигура, восседающая на зооморфном троне в виде обращенных в разные стороны коней. Живописное поле окаймлено широкой и высокой расписной ажурной аркой, украшенной растительной вязью. Концы арки внизу опираются на вытянутые овальные медальоны с изображениями арфистки и музыканта. По обеим сторонам центрального поля располагались три яруса живописных сцен различного содержания. Главный персонаж на троне интерпретируется как образ предка уструшанской правящей династии (табл. 81, 11).
Факты обожествления уструшанских афшинов, сосредоточения в их руках не только государственной, но и сакральной власти хорошо известны из письменных источников (Бичурин, 1950, т. II, с. 276; Негматов, 1957). Образ обожествленного предка уструшанских правителей являлся основным объектом поклонения уструшанцев.
Такое определение главного персонажа позволяет предположить, что на трех других стенах показаны сцены подвигов этого же предка в борьбе с силами зла. Дважды повторяющееся (на восточной и северной стенах), изображение царя-полководца в колеснице отождествляется с тем же образом предка династии (табл. 81, 7, 9). Такое решение облегчает объяснение иконографии остальных персонажей живописи, прежде всего трехглавого и четырехрукого божества и четырехрукой богини, сидящей на льве и представленной в двух ситуациях, в двух ликах (она же встречена в третий раз в двух-трех фрагментах у южной стены зала). Отсутствие изображений других божеств, наличие на восточной стене мужского и женского божеств примерно одинаковых размеров позволяют считать их находящимися на одной ступени культовой иерархии. Скорее всего, в данном зале были показаны только два главных божества уструшанского пантеона. Оба они четырехрукие: мужское — трехглавое, женское — в двух ликах (а третий лик, видимо, был представлен на южной стене). Оба божества одинаково участвуют в военных действиях на стороне людей. У них есть и общие атрибуты — символы луны на венце корон. По всей вероятности, в данном случае это изображения богов-супругов. О такой возможности для хотанских и пенджикентских божественных пар уже упоминалось в литературе (Беленицкий, Маршак, 1976, с. 78–81).
