Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Другим сложным аспектом исследования памятника являются сведения ботанического, зоологического характера и данные о минералах. Памятник не дает систематического описания флоры, фауны и минералов, как это делается в отношении географических объектов. Наиболее подробны сообщения о растениях, не столь детально о минералах, наименее — о животных. Причем складывается впечатление, что основная цель — описание необыкновенного и диковинного. Обилие необычных растений и животных в перечнях памятника всегда было причиной сомнений в «серьезности» его характера. Здесь уместно вспомнить описание Индии, где прямо говорится, что автор будет писать не об известном, а лишь о том, чего никто еще не видел и не знает. Такой избирательный подход к материалу вполне объясним и не может ставить под сомнение доброкачественность «Каталога гор и морей» как географического памятника.

При описаниях «удивительных» растений, животных, минералов употребляется прием сравнения неизвестного и необычайного с обычным и знакомым. Поэтому памятник позволяет составить представление об общем уровне знаний древних китайцев в области зоогеографии, ботанической географии, принципах формирования ботанической, зоологической номенклатуры, зачатках систематики растений, животных, минералов. Перевод названий растений, животных, минералов — одна из наиболее сложных задач из-за исключительной трудности отождествления их с современными, ибо китайская ботаническая, зоологическая и минералогическая номенклатуры складывались совершенно независимо от общепринятой мировой научной терминологии. Как справедливо отметил один из исследователей истории естественнонаучных знаний в Китае Б. Рид, изучение и идентификация китайской ботанической номенклатуры — дело целой жизни еще не одного ученого[58]. То же самое с полным правом можно сказать и о зоологической и минералогической номенклатуре, которой занимались несравненно меньше, чем ботанической.

Многие названия встречаются только в «Каталоге гор и морей», и, возможно, их значение навсегда утрачено; другие, хотя и имеют параллели, до сих пор не раскрыты; третьи поясняются древними словарями, но те синонимы, через которые они «раскрываются», также малопонятны. Наконец, для целого ряда терминов находятся пояснения в средневековых источниках и комментариях, например в лечебнике XVI в. («Бэньцао ганму»), описывающем растения, минералы и предметы разного происхождения, применявшиеся в качестве лекарственных средств, но далеко не всегда средневековые названия соответствуют древним эквивалентам. Последнее было показано Е. Бретшнейдером в его исследовании по истории ботанической номенклатуры в Китае[59].

Как известно, названия предметов живой и неживой природы имеют самое разное происхождение. Иногда они даются по внешнему виду или вызываемым ассоциациям, иногда отправной точкой служит поверье, связанное с ними, иногда — их лекарственные свойства или место произрастания, жизни и т. д.[60] Одно и то же растение, животное, минерал может иметь разные названия даже на сравнительно небольшой территории, может называться по-разному в народе и в официальной номенклатуре[61], одно и то же название может присваиваться различным объектам. Отождествление народных названий с официальными и перевод их на научную (латинскую) номенклатуру вызывают огромные трудности у ботаников и фармакологов всех стран. Тем более это трудно для древнего текста, многие термины в котором так и останутся, возможно, «вещью в себе». Здесь, может быть, уместно вспомнить, что почти 150 названий растений, упомянутых в Библии, памятнике куда более изученном, чем «Каталог гор и морей», все еще ждут своего отождествления[62].

При отождествлениях приходится сталкиваться и с иного рода трудностями — разным объемом содержания терминов для древности и современной научной номенклатуры. Например, термин «ян» обозначает животных, в современной систематике относящихся к подсемейству козлов и овец, и служит для них обобщающим названием. Но в древности им обозначались разные конкретные животные, и выбор названия в каждом случае представляет большие трудности: возможны переводы «козел», «баран», «кабарга» и др. В «Каталоге гор и морей» прослеживается общая тенденция развития естественнонаучной номенклатуры — создание двусложных терминов, конкретизирующих и уточняющих названия объекта. В этих случаях родовые имена входят в сложный термин, как правило, составным компонентом. Часть этих терминов поддается расшифровке, а часть, как и односложные, нет. Таким образом, естественнонаучная терминология памятника в переводе могла быть раскрыта лишь в небольшой степени и зачастую лишь условно.

Особое значение для понимания памятника имеют проходящие в нем мифологические сюжеты и образы. Мифологическая традиция зафиксирована в «Каталоге» в виде лапидарных фрагментов мифов, в которых иногда содержится костяк какого-то сюжета, а иногда упоминается только отдельный мотив мифа или имеется намек на его тему, в целом ряде случаев дается просто перечень имен героев или их деяний. Такое закрепление мифологии связано с характером самого памятника — такого же каталога (списка) мифов, как и каталог гор. Однако подобный свод мифологии для древнекитайской литературы — редкость. И ученые правы, считая «Каталог» сокровищницей мифологии, с которой могут сравниться только «Вопросы Небу». Но лапидарность и отрывочность мифологического материала затрудняет его прочтение, которое, собственно, состоит в раскрытии намеков на сюжеты и темы мифов, на содержание образов их героев. Последнее удается далеко не всегда и, очевидно, будет полностью возможным только после введения в науку новых данных, касающихся племенных и местных традиций, оставшихся за пределами канонической литературы, но закрепленных в «Каталоге гор и морей». При современном состоянии изученности как памятника, так и мифологии в целом не представляется возможным сколько-нибудь определенно наметить ареал распространения мифов, зафиксированных «Каталогом». Ориентируясь на географические рамки его «книг», можно предположить, что этот ареал очерчивается территорией центральных и юго-западных районов Древнего Китая.

Значение «Каталога гор и морей» как важного источника по истории культуры Китая признано сравнительно недавно. Долгое время синологам (а в их роли первоначально выступали миссионеры) казалось, что вся китайская культура и литература сводится к конфуцианским канонам. Но это мнение зиждилось на впечатлениях европейцев, открывших Китай «с парадной двери», у которой их встретили «ученые» мужи, получившие конфуцианское образование, состоявшее в зазубривании всех канонических книг «Священного писания» с высочайше утвержденными ортодоксальными толкованиями.

Односторонняя информация и породила легенду о китайцах, абсолютно лишенных любознательности, тяги к наукам и искусствам и преисполненных лишь добродетельного рвения читать и перечитывать речения своих древних мудрецов — Конфуция и его учеников. Отсюда же пошло и представление о том, что другая литература, в том числе такая, как «Каталог гор и морей», непопулярна в Китае. Но стоит выйти за рамки канона и литературы, образовавшейся вокруг него, как станет ясно, насколько это представление ложно. Уже упоминалось об обращении к «Каталогу» Сыма Цяня и Ван Чуна. В VI в. н. э. к «Каталогу гор и морей» обратился автор знаменитого географического трактата раннего средневековья — «Комментария к "Книге рек"» Ли Даоюань. Заметим, кстати, что наряду с «Каталогом» он цитирует обширную географическую, историко-этнографическую (в том числе местные хроники и описания), художественную литературу, не входившую в узкий круг конфуцианской канонической литературы и почти не переведенную на европейские языки. В XII в. комментатор древнейшей поэтической антологии — «Чуские строфы» («Чу цы») Хун Синцзу широко привлекал данные мифологии «Каталога гор и морей». Значит, и в сунское время памятник не предавался забвению. Мифологические мотивы, зафиксированные в «Каталоге», были использованы в известном сатирическом романе рубежа XVIII-XIX вв. «Цветы в зеркале» Ли Жучжэня[63]. Наконец, в воспоминаниях Лу Синя «Каталог гор и морей» фигурирует как любимая книга детства писателя. Иллюстрированная рисунками, изображавшими диковины, описанные в ней, книга была подарена ребенку его неграмотной няней. Отсюда можно заключить, что она была широко известна[64]. Как уже говорилось, Лу Синь еще до «открытия» «Каталога» зарубежными синологами и китайскими эрудитами указывал на него как на важнейший источник по мифологии Китая[65].

вернуться

58

Read В. Contributions to Natural History from the cultural Contacts of East and West, p. 57.

вернуться

59

Bretschneider E. Botanicon Sinicum, Notes on Chinese Botany from Native and Western Sources // Journal of the China Branch of the Royal Asiatic Society. 1881. Vol. 16; 1890-1891. Vol. 25; 1895. Vol. 29.

вернуться

60

См. предисловие к кн.: Анненков Н. И. Ботанический словарь. СПб., 1878.

вернуться

61

Н. И. Анненков и В. Л. Комаров приводят многочисленные синонимы названий растений в русском языке. Так, на тысячелистник B. Л. Комаров дает следующий список синонимов: деревей, белая кашка, материйка, порезник, кровепуски, полевая гречка, гулявица; на орхидею — ятрышник, кукушкины слезы, дремлик (Сбор, сушка и разведение лекарственных растений в России. С. 106-108).

вернуться

62

Мунен, Жорж. Переводчик, слово, понятие // Курьер. 1962. C. 26. В этом плане должны быть приняты во внимание слова известного русского палеоботаника А. И. Криштофовича: «Я умышленно пишу "названия", а не растения, так как имею в виду не самые объекты, зачастую описывавшиеся под различными именами, а те многочисленные названия, которые фигурировали в нашей литературе. Производить сводку этих названий к единым систематическим объектам было бы бесплодной и неисполнимой задачей, поскольку большинство объектов навсегда останется для нас недоступным или утрачено» (Каталог растений ископаемой флоры СССР. М.; Л., 1941. С. 1).

вернуться

63

Ли Жу-чжэнь. Цветы в зеркале, с. 731 и сл. (в послесловии название памятника дается в транскрипции «Шаньхайцзин»).

вернуться

64

Лу Синь. Ачан и «Книга гор и морей» // Собр. соч. Т. 3. С. 25.

вернуться

65

Лу Синь. Очерк истории китайской повествовательной прозы. С. 10.

7
{"b":"829791","o":1}