И если бы не я... Точнее — не перчатка, неизвестно как могло бы всё закончиться… Куда бы направился этот монстр после? Кто вообще сумел бы его одолеть?

Я думал об этом. Думал о том, что видел, и чувствовал. О призраке, иллюзии (что бы это ни было), о чём-то, что помогло мне победить «паука» и его мелких прихвостней. Что это было? Моя проекция? Иллюзия Аватара Зеал-Тора? Одна из душ, спрятанная в частице Арканума? Персонализация заключённой в ней силы?

Ответить на этот вопрос я не мог, хоть и понимал, что это очень важно. И что случившееся тем или иным образом ещё аукнется в будущем...

Зато я не уставал благодарить Богов, что мой отец и братья, как рассказали пленные, не принимали участия в руководстве армиями, ни здесь, ни у Аларского перешейка.

Там продолжали кипеть сражения — вот уже целый месяц Айтор кидал на наши позиции всё новых и новых людей, не жалея ни магов, ни живой силы — и я понимал почему. Ему нельзя было позволить, чтобы моя Южная армия прорвалась в земли Империи, иначе перевес в мобильной военной силе окажется на моей стороне, и тогда поражение Айтора станет делом очень скорого времени. А пока — он явно рассчитывал, что у него есть какой-то шанс победить.

И, к сожалению, пока я стягивал к своей ставке резервы из Лавенгейского вала и сам переводил дух — предоставил ему время для передышки.

Как раз в этот момент ко мне прибыли посланцы владыки степняков...

— Хэлгар, что ты собираешься делать?

Сейран мерит мой походный шатёр шагами уже четверть колокола.

В начале военной кампании он, против моей воли, умудрился добраться до Лавенгейского вала, остался там под присмотром Айрилен, но увидев и выслушав посланников отца, отправился в мою ставку вместе с ними.

— Кехару, я прошу, сядь. Надо подумать...

— Подумать?! — возмущается Сейран. — О чём тут думать, на?! Ты слышал, что говорил Первый шах! Империя вконец озверела! Они...

— Они предлагали твоему отцу заключить союз против меня, я слышал. Но Эльхан, как честный человек, мудрый правитель и хороший друг — отказался.

— Отказался! — скалится парень, с грохотом опуская ладони на стол, за которым я сижу. Мальчишка возбуждён, зол, и пытается привлечь моё внимание... — Но сразу после этого из Урочищ полезла новая волна дряни! И в огромном количестве! Теперь большая часть степей непригодна для выпаса скота, заражена Этерниумом, по ней бродят мерзкие твари, а на степняков нападают отряды неизвестных тёмных магов, непонятно откуда взявшихся!

— Сейран, успокойся! — я повышаю голос, и парень, чувствуя, что перегибает, усаживается в кресло напротив.

— Это было месяц назад, Хэлгар, — хмуро заявляет он. — Месяц! Люди моего отца скакали день и ночь на самых лучших и выносливых конях, чтобы попросить тебя о помощи! Дорог каждый колокол!

— Ты прав, друг, — спокойно замечаю я.

— Откуда эти чернокнижники вообще взялись?!

— Думаю, ты понимаешь, что ко мне эти ублюдки не имеют никакого отношения? — холодно спрашиваю я.

Мой тон снова отрезвляет парня.

— Нет, Хэл, конечно нет! Но... В Империи теперь ведь нет тёмных...

— Зато есть «дикие». Те, кто использует Этерниум. Это вполне могут быть они. К тому же... — я на мгновение замолкаю, вспоминая о Харране. — Есть и те, кто меня предал, помнишь? Высший и его сбежавшие прихвостни. К сожалению, я смог поймать и вернуть не всех, какая-то часть сбежала.

— Но зачем им нападать на земли моего отца?! Зачем угонять лошадей?!

— Пока не знаю.

— Владыка, — неожиданно серьёзно обращается ко мне кехару. — Наши народы заключили союз. Бумажки для нас значат немного, ты сам знаешь. Всё решают дела и поступки. Мой отец совершил такой поступок — помог тебе в трудный колокол, накормил твой народ! Теперь твой черёд. Я хочу знать — правда ли ты тот друг, каким представился в нашу первую встречу?

Услышав его серьёзные слова, я непроизвольно улыбаюсь, и вижу, как смуглый парнишка смущается — кончики его ушей розовеют.

— Тебе смешно, Хэлгар?! — тут же вскидывается он. — Если для тебя этого мало, я могу напомнить, что...

— Что спас мне жизнь, да, — продолжая улыбаться, отвечаю я. — И за это ты можешь требовать от меня всё, что хочешь. Но Сей, я улыбаюсь не потому, что мне смешны твои слова — напротив. Просто удивляюсь и рад тому, как ты говоришь. Не как вспыльчивый мальчишка, хоть ты такой и есть на самом деле — а как взрослый муж, посол, истинный дженгер и сын своего отца. И можешь не сомневаться — я откликнусь на зов Эльхана.

Сейран смущается своей горячности.

— Тогда... Я... Извини, Хэл.

— Всё нормально, друг, — я беспечно машу рукой. — Но мне и правда нужно было подумать кое о чём.

— Значит, мы отправимся в степи?!

— Конечно. И ты, разумеется, пойдёшь со мной.

— Полечу, — поправляет меня Сейран. — Тогда я немедленно велю седлать кейласов, и...

— Не торопись, кехару, — снова улыбаюсь я. — Они хоть и быстрые, но недостаточно. У меня есть предложение, как добраться до Ишшата куда быстрее...

Когда мы с Сейраном, в сопровождении двадцати колдунов и ведя за собой кейласов, выходим из портала у ближайшего к Ишшату Урочища — у юного кехару нет слов. Он лишь смотрит на меня неверящим взглядом, в котором смешаны удивление, подозрение и восхищение.

— Ты же говорил, что нельзя открывать проходы куда вздумается? — как бы невзначай спрашивает он, когда мы садимся на летунов. — Что для этого нужны «маяки»?

— Так и есть, — понимая, к чему он клонит, отвечаю я.

— Значит, ты оставил такой маяк в наших землях? А отец знает об этом?

— Какой у тебя острый ум, — фыркаю я. — Смотри, не порежься.

— Значит, не знает, — насупливается парень. — Но зачем тебе было это делать?

— Не нужно лишних подозрений, Сей. Я оставил возможность перехода между нашими землями на всякий случай, если вдруг понадобится быстро прибыть сюда, и только. И, как видишь — сделал это не зря.

Разумеется, в моей голове было много других мыслей, когда я закреплял портал. И если бы обстоятельства повернулись так, что мне было необходимо перебросить сюда войска (если Эльхан пошёл на меня войной, к примеру) — я бы это сделал.

Но озвучивать это я не собираюсь.

Впрочем, Сейран, зная меня, и сам может сделать нужные выводы. Он удовлетворённо кивает, но в его глазах всё равно есть искорки обеспокоенности.

— Я должен буду рассказать об этом переходе отцу, ты ведь понимаешь?

— Конечно. Но можешь не беспокоиться — я сам сообщу о нём нахару. И сделал бы это в любом случае.

Благодаря моей предусмотрительности путь до Ишшата занимает не больше колокола.

И уже на подлёте к городу я вижу, что не всё в порядке. Вокруг частокола, окружающего столицу дженгеров, построены огромные стойбища, в которые согнаны тысячи и тысячи коней. Они окружают город, а чуть дальше, словно защищая их, огромным полукругом разбит военный лагерь, в котором собрано несколько тысяч воинов и колесниц.

С высоты птичьего полёта я вижу, что на улицах города совсем немного народу, да и вообще — в воздухе чувствуется запах страха...

Когда мы приземляемся на площади перед дворцом нахара, нас с криками окружает толпа людей, и стражники создают небольшое кольцо, оттесняя самых любопытных назад. Так бывает каждый раз, когда я прилетаю сюда — народ, заметив в воздухе крылатых созданий, знает о моём прибытии и валит к резиденции правителя, чтобы посмотреть на необычных существ и владыку соседней страны.

Увидев кехару, люди выкрикивают приветствия, но я замечаю, что в этот раз жителей столицы, решивших поглазеть на мой визит, совсем немного, да и настроение дженгеров куда более сдержанное, чем было в прошлый раз. Сейран тоже отмечает это про себя — я вижу это по его задумчивому и беспокойному взгляду. А потому, помахав своим людям рукой, юноша сразу же переговаривает с капитаном стражи и просит отвести нас к нахару.

Проволочек нет — Эльхан на месте, в своих комнатах, и нас сразу ведут к нему. Мои сопровождающие остаются в небольшом саду за дворцовыми воротами.