Фабьен явно был раздражён моими словами. Он недовольно кривил губы, тем не менее приближаясь. Действия в коридоре становились всё активнее. Судя по звукам, они собирались ломать дверь. Им повезло, что Маренки нет дома. Старушка точно не обрадовалась бы столь бесцеремонным гостям.

« Всё правильно, — успокаивала я себя, когда руки ведьмака коснулись артефакта. — Украсть чашу у него вновь будет чуточку проще, чем у инквизиторов». Сомнений, что ведьмак уйдёт не было. И это радовало. Несмотря ни на что, мне всё ещё хотелось уберечь Фабьена от негодяя за стеной. Если бы могла, то попыталасьбы защитить и его маму. Но в действительности я была лишь способна только на то, чтобы остаться и уже попытаться защитить себя. Только представив, какой допрос священник устроит на этот раз, становилось дурно.

Необычное, но определённо знакомое ощущение, словно тебя засасывает в огромную трубу, побудило резко вскинуть подбородок. Шок перешёл в настоящие отчаяние, когда магия Фабьена свирепым ветром налетела на меня со всех сторон.

— Он бесполезен, — скорее прочла я по губам ведьмака, чем услышала. Уши заложило. Пальцы разжались. Заторможенное сознание выхватило картину того, как коробка падает к нашим ногам. А дальше только пустота.

ℒℒℒ

Переварить сказанное Фабьеном, а самое главное — сделанное, не представлялось возможным. Как только я открыла рот, он стал стремительно заполняться жидкостью. Задержать дыхание не получалось. В панике я начала размахивать руками, в надежде выбраться. В глазах темнело. Тело сделалось каменным. Минуты перед смертью не были для меня чем-то новым. Когда-то я сознательно подтолкнула себя к ним, нажав на курок. Захлёбываясь слезами, собственной болью и болью в глазах брата, я думала лишь о том, что хочу жить. Это отпечаталось на подкорке моей сущности. Вероятность встретиться с родителями где-то в другом мире больше не приносила облегчения. Разве мама или папа обрадуется моей глупой погибели или тому, что я оставила брата одного? Зажмурившись до белых пятен, слепо вскидываю руку вперёд.

Кто-то с силой тянет меня на поверхность. И я буквально вонзаю когти в эту спасительную соломинку. Я с жадностью глотаю воздух и захожусь в кашле. Со спутанными волосами и встревоженным лицом, Фабьен пытался плыть вместе со мной. Добравшись до края бассейна, он подсадил меня на него, упёрся руками по обе стороны от моих бёдер, оставшись на половину в воде.

— В порядке?

Нет. Конечно, нет. Казалось, вода заполнила каждый орган. Меня трясло. Клацая зубами я всё же смогла произнести:

— Т-ты остав-в-вил чашу.

— Я спас тебя, — возразил он.

Кровь мгновенно прилила к лицу.

— А я убью тебя! — ладони сами ложатся на макушку ведьмака. Я намеревалась утопить его здесь и сейчас.

Несмотря ни на что Фабьен был всё ещё сильнее меня, и я быстро растеряла запал. И дело вовсе не в его излишней бледности и серых кругах под глазами. Взглянув ведьмаку за спину, я заметила, что дно бассейна было зеркальным. Это объясняло, почему мы чуть не утонули.

Он никак не прокомментировал мою вспышку злости. Вместо этого ведьмак расположил голову на моих коленях, словно они были самой удобной подушкой на свете.

— Бассейн был единственным безопасным местом, — бубнил он. — Полагаю, оно будет таковым ненадолго. Стэнли должен был уже покинуть резиденцию и послать твоему брату весточку. Будет лучше, если поспешим.

Он говорил что-то ещё, но я не слушала. Все кирпичики, которые выстраивались ради одной единственной цели, ломались один за другим. Фабьен позволил чаше оказаться у ордена. Инквизиторы не откроют коробку без меня, но и я не открою её, не передам Грааль в обмен на желание. В голове всплывает последняя фраза Фабьена.

— Что ты имел в виду тогда?

Ведьмак с глубоким вздохом поднял голову.

— У Альсинии не вышло. Ты ничего не потеряла.

Разочарование задрожало в груди. Всё встало на свои места. Та подозрительная реакция Фабьена у останков Лореана. То, почему, чаша вдруг стала ему неинтересна.

— Ничего значит? — переспрашиваю со злым весельем. Можно было пуститься в долгое перечисление, сколького я лишилась на самом деле. Но какой смысл?

— Прости, — вдруг хрипло выдавливает он со смесью стыда. А я удивлённо моргаю, когда он прижимается щекой к ладони и по-кошачьи трётся об неё. — Сказал, не подумав. Разумеется, я знаю, что ты многое потеряла.

Хотелось застонать от собственной реакции на это. Казалось бы, незначительное признание, абсолютно не перечёркивающее все поступки Фабьена. Я отвесила себе ментальной пощёчины:

— Поразительное чувство такта от тебя.

— Язва, — ответил он с уже более довольным видом.

Короткое перебрасывание сарказмом немного подтопило лёд между нами.

— Никто ведь больше не знает, что Грааль не действует? — туман в душе понемногу рассасывался, и я могла увидеть очертания верной дороги. Слишком рано сдаваться.

Фабьен коротко кивнул. Это означало, что я всё ещё могла выторговать у Маренки разрешение. Дело оставалось за малым — вернуть чашу себе. Ведьмак усмехнулся, словно догадался, о чём я думала. Наверняка, он и сам задумывался о чём-то похожем, поэтому и не сказал правду о Граале. Интересно, почему всё же отказался от этого варианта? Безусловно, Лукаш вряд ли выполнил бы требования, но Фабьен ведь мог обратиться к Маренке. Да это и не так важно. Прежде чем насмелиться и рискнуть всем, хочу услышать кое-что напоследок, хоть это и ничего не изменит.

— Если бы Грааль выполнял свои функции, ты всё равно поступил бы так как поступил? Перенёс бы только меня?

— Да, — он силится улыбнуться, но вместо этого выходит какая-то кислая гримаса.

В его глазах читалось то же удивление, что испытывала я. Фабьен ответил не задумываясь и почти сразу пустился в спутанные объяснения.

— Потом корил бы себя за слабость. И даже понимая, что считать тебя уязвимым местом — ненормально, я продолжаю думать именно так. Ты моя слабость, Софья. Пускай и очень волнующая. Особенная, — шепчет он и оставляет лёгкое прикосновение губ немного ниже браслета, где едва выглядывала полоска кожи. А затем порывисто отстраняется. — Но я не умею иначе, и не уверен, что в ближайшем будущем захотел бы…

Фабьен замолчал, словно ему неловко заканчивать. Но ему и не нужно было. Я уже это знала. Только в книгах и кино та самая меняет героя: делает его порядочным, верным и нежным. В реальности же никто не изменит твой взгляд на вещи. Никто, кроме тебя.

Наверное, меня должны были расстроить его слова, но ничего подобного я не ощущала. В какой-то степени радовало, что после череды нелепейших поступков, Фабьен наконец открыл истинные переживания. Мне тоже не нравилось, когда чувства к нему воевали с моими желаниями. А объединить это воедино просто не представлялось возможным.

Промокшая одежда неприятно липла к телу. Ведьмак и вовсе до сих пор находился по пояс в воде. Я зябко передёрнула плечами и потянулась к его подбородку, вынуждая поднять взгляд.

— Можешь не продолжать. Просто позволь мне побыть твоей слабостью ещё немного.

Дыхание ведьмака замерло. Слова подействовали на него странным образом. Раздался звучный всплеск. Губы обожгло почти эфемерным и влажным прикосновением, совершенно отличающимся от всех предыдущих поцелуев. Импульс нежности, дробящий кости. Когда я тронула губы пальцами, Фабьен уже вновь был в бассейне.

— Что бы я не сказал сейчас, ты всё равно собираешься остаться?

— Верно.

— А я должен привести сюда Маренку?

— Именно, — ответила я, не пытаясь скрыть восхищение от того, что он до мелких деталей разгадал мои намерения.

— Ты ведь понимаешь, что они не будут ласковы?

— По крайне мере меня точно не убьют.

Он наградил меня колким взглядом, однако спорить не стал. Никто не убьёт меня. Во всяком случае пока не завладеют чашей.

Я встала, и с меня тут же ручейком побежали влажные дорожки. Тушь растеклась по щекам, волосы обвисли сосульками, от шикарного образа осталась только харизма. Безумие какое-то, но совершенно внезапно я перестала сомневаться в счастливом исходе сегодняшней ночи. Хотелось верить, что это воздействие интуиции мантика, а не горячки из-за будущей простуды.