— С чего ты взяла, что лёгкое не проткнуто?

— У поцелуя не было привкуса крови, — наклеив последний пластырь, ведьма осторожно вернула одежду на место.

Упоминание о случившимся не так давно скрутило судорогой живот. Это ненормально. Абсолютно ненормально реагировать так.

— Что ты со мной сделала? — с трудом выдавливаю я.

Уточнять вопрос было не нужно. Порой, складывалось впечатление, что Софья способна считать всё, что скрывалось за словами.

— Я не словесник, забыл? Я не накладывала на тебя чар, — вспыхивает ведьма. Её негодование разливается в воздухе.

— Я всё время думаю о тебе.

Это было очередным настоящим признанием от заядлого лжеца.

— И что ты предлагаешь? — огрызнулась Софья.

— Подумать немного и обо мне.

Гордое угрюмое молчание, за которым последовало трудно различимое: «Хотела бы я знать, как не думать». Выходит, Грааль и впрямь проклятый? Иначе как объяснить то, что обрушилось на нас с Софьей?

ℒℒℒ

Место нашего заточения напоминало узкий, но, на удивление, длинный тоннель. Во всяком случае, мы шли уже довольно продолжительное время. Свет, исходящий от карт таро, мягко касался силуэта девушки и отпугивал мрак. Не настолько, чтобы я мог разглядеть каждый камень под ногой, но тот факт, что у нас вообще был источник света — большая удача. Найдётся ли хоть ещё один мантик с таким же арсеналом трюков? Металлические карты в качестве средства самозащиты, а теперь и вместо фонарика. Признаться, в подобную комбинацию магии артефактора и мантика я поверил не сразу. Софья рассказала, что отец лично создал карты для неё, чтобы она не портила зрение. Ведьма часто читала книги с толкованием по ночам.

Чем больше рассказывала девушка о детстве, тем сильнее я убеждался: Софья из тех, кто старается извлечь максимум выгоды из своего дара. Она могла бы стать идеальным компаньоном в наших со Стэнли делах. Расчётливая, умеет переносить боль, с хорошими актёрскими навыками. Вот только слишком похожа на брата. Она называла Милоша излишне принципиальным, а ведь у самой этих принципов не меньше. Лгать, красть и вредить людям — табу, если все эти пункты не пригодятся для достижения её собственных планов.

— Значит, ты была заядлой отличницей по части магии?

Тёмная бровь Софьи дёрнулась в изящном изгибе. Ведьма не ждала личных вопросов. Не в нашей ситуации. Но я испытывал потребность узнать что-нибудь новое о ней. Не исключено, что на меня так действовало замкнутое пространство или пережитое волнение из-за мыслей о гибели ведьмы.

— Когда рождаешься в семье, где все либо артефакторы, либо известные провидцы, а того и гляди — словесники, не захочешь оказаться у края обочины.

— Тебя считали недостаточно… — следовало подобрать иное слово, но оно само сорвалось с губ, — полезной?

Волосы Софьи взметнулись, когда девушка яро закачала головой, и вновь рассыпались по спине.

— Никто не измеряет близких такими категориями. Никто адекватный, — поспешила добавить она, очевидно, вспомнив о моей родне.

Можно было поспорить с ней о оценивании других. Ведь именно таким категориям я следовал всю жизнь. Но её слова отвлекли от дальнейших размышлений.

— Быть заучкой я решила сама. Не то чтобы меня это коробило. Я люблю учиться.

Ведьма была жадной до знаний, поэтому нетрудно представить её прилежной ученицей. Чего не скажешь о послушности маленькой Софьи. На какой-то миг мне даже стало жаль Милоша. Ему пришлось многое пережить. И я, определённо, завидовал этому. Он повидал столько граней Софьи.

— А каким ты был в детстве? — девушка направила светящуюся карту мне в лицо. — Наверняка, считал себя умнее всех?

— Я до сих пор так считаю, Моя Львица.

На её губах играла улыбка. Грустная улыбка.

— Наверное, между нами всегда так будет?

— Как?

Я прикрываю глаза, прислушиваясь к спокойному голосу, в котором вопреки сказанному, не было и капли упрёка.

— Твои слова — просто вода, Фабьен. Ты хочешь узнать меня, не позволяя сделать этого в ответ.

Не было смысла строить из себя слепого, глухого и глупого. Между нами искрили разные чувства. И кроме физического притяжения налицо было что-то большее. Нас можно сравнить с пассажирами, чей багаж за спиной слишком тяжел. А у моего чемодана и вовсе повреждены колёса. Ничего хорошего взаимная симпатия нам не сулила. Но я всё же не мог промолчать.

— Понравились бы мы друг друга, будь всё иначе?

Софья споткнулась и резко развернулась всем корпусом ко мне. Она не сводила с меня тёмного испытующего взгляда.

Что же ты хочешь, ведьма? Подловить на лжи? Ждёшь, что заберу слова назад?

Она вдруг склонила голову набок и посмотрела из-под опущенных ресниц:

— Не обольщайся так сильно.

— Тогда перестань меня обольщать, — я подал ей руку.

Ведьма дарит мне многозначительную улыбку. За ней следует неуверенный шаг. Она скользит мягкими подушечками по сухой коже ладони и наконец обхватывает её, переплетая наши пальцы.

ℒℒℒ

Мари Блессюр писала: «Магия ведунов не исчезает даже после их смерти». Я думал, что это лишь метафора. Люди того времени часто изъяснялись высокопарно. Однако находясь под землёй, в туннеле, который стал для Лореана могилой, я и, в самом деле, будто ощущал отголоски энергии отражателя. Возможно, именно они помогли скелету ведуна так хорошо сохраниться.

Зияющие дыры вместо глазниц, словно сосредоточились на путниках, что забрели в обитель сырости, холода и одиночества. Поза, в которой застыл Лореан, говорила сама за себя. Казалось, что ведьмак выбился из сил и прислониться к камню, чтобы отдохнуть. Вот только вместо отдыха его встретили безысходность, а затем и смерть. Ткань ни то фиолетового, ни то чёрного цвета клочками свисала с костлявого туловища. В скрюченных иссохших пальцах покоились листы, которые не разложились полностью. Чаши с ним не было.

Софья занесла карту над головой так, чтобы льющийся свет охватывал как можно больше пространства. Пока ведьма искала следы Грааля, я решил взглянуть на записи ведьмака. Действовать следовало с ювелирной осторожностью: столь древняя бумага, хоть и защищенная крупицами магии, могла рассыпаться в любой момент.

Почерк Лореана был размашистым и небрежным, к этому добавлялось время, пожравшее многие из написанных строк. Я долго вглядывалась в буквы и не заметил, как Софья подобралась со спины. Заглянув через плечо, она немного косноязычно, но старательно прочла фразу:

— Лю Гр-раал нё маршэ па… Это ведь французский?

— Верно, — во рту пересохло.

— И что это значит? — тут же спросила ведьма, заметив, как я буквально до хруста вцепился в драгоценные листы.

«Le Graal ne marche pas».

«Грааль не работает».

— Ты не нашла никаких зацепок о чаше?

Я чувствовал, как она сверлит мою макушку. Она, наверняка, недовольна попыткой сместить фокус внимания. Но пока я и сам не до конца понимал, что в действительности кроется за фразой, выдвигать предположения не стоит.

— Одну только что прокричала тебе на ухо, — стальные нотки в голосе ясно давали понять: она не позволит мне уйти от темы.

— Написано на старом диалекте. Без контекста сложно перевести. Нужно время, — зашёл я с другой стороны.

— Учитывая, что мы до сих пор не уверены, есть ли отсюда выход — у нас его полно.

— Твой сарказм очень сексуален, знала?

— Фу, не говори таких вещей, когда мы рядом с останками.

Засмеявшись, я бросил взгляд в сторону черепа Лореана. Мрак скрывал его очертания, но меня не покидало стойкое ощущение, что ведьмак скалился. Если я и испытывал толику жалости к нему, то она исчезла. Не погружаться в раздражение из-за Монсегюра, Альсинии и её сторонников помогал лишь внимательный взгляд Софьи. Подумать только: потратить столько сил и не добиться своего. Лучше успокоиться и постараться найти подтверждение или опровержение в обрывках записей Лореана.

ℒℒℒ

‡