—Солнце на море коварно, моя Львица, — не спрашивая Фабьен сел рядом, скинул с себя обувь и погрузил ступни в заманчивую прохладу.

Поправив подаренную им шляпку, я устремила взгляд вдаль. Крикливые чайки восседали и высматривали добычу. А дальше, там, где нет кораблей, где синева моря сливалась с зеленью островов, царил дух приключений.

Вдохнув солёный воздух глубже, я вернулась на катер. Вернулась к ведьмаку. С того эпизода в поезде мы не затрагивали тему Грааля, вернее наших намерений касательно чаши.

Когда пальцы Ведьмака случайно задели мои, я невольно вспомнила прикосновения его губ к ним. Меня не покидало ощущение, что Фабьен вёл какую-то игру. Он словно прощупывал меня, мои возможности.

—Не снимай её, пока мы не доберемся до острова, хорошо?

Его голос пробирался под кожу и жутко раздражал.

—Очередная уловка?

—Это называется «забота».

У меня было иное мнение на этот счёт. Сама того не ведая я всё время кидала взгляды в его сторону. И, конечно же, это не укрылось от ведьмака.

—Что, кажусь тебе настолько несуразным в таком виде?

И ведь, действительно, сегодня он выглядел иначе: простые черные брюки, футболка и кепка, никаких ярких принтов и винных оттенков.

— Не важно, как ты выглядишь, — я постучала пальцем по виску. — Куда больше меня занимает, что творится у тебя здесь.

Судно в очередной раз качнулось: я почти упала на Фабьена, но успела отстраниться прежде, чем он прикоснулся ко мне.

—Послушай, а не заключить ли нам ещё одну сделку?

Я не верила ни в рай, ни в ад, но сидящий передо мной ведьмак вполне подходил под описание какого-нибудь демона. Слово «сделка» слетало с его губ чаще, чем ругательства с моих. А каждое «да», будто отщепляло кусок от души.

—Не стоит так напрягаться. Я ведь предлагаю равноценный обмен. Раскрывать все карты неинтересно, но мы могли бы поделиться друг с другом некоторыми деталями.

Закинув ногу на ногу так, чтобы большая часть капель попала на Фабьена, я слегка откинулась назад и приняла заинтересованный вид. Хорошо, отбросив всякое лукавство, мне и впрямь было любопытно.

—Только сначала я выслушаю тебя. Хочу знать, насколько откровенен ты будешь, прежде чем рассказывать самой.

—Моя Львица, ты знаешь толк в переговорах.

И это была не лесть. Ещё одна странность ведьмака: он приходил в восторг всякий раз, когда я в открытую говорила о своем недоверии к нему.

— Семья, — Фабьен сильнее надвинул кепку на лоб и замолчал.

Ответ можно было посчитать абстрактным, но не лживым, и я не знала, радовало это или пугало? Чужие тайны — вещь притягательная, но вместе с тем коварная. Каждый секрет, как красная нить на пальце, тянется к другому человеку и связывает с ним. А у Фабьена тайн столько, что не хватит пальцев.

— Что, даже ни о чём не спросишь?

—Нет.

—Нет? — он звучал так, словно не мог поверить.

Кивнув, я вновь посмотрела на горизонт, мечтая утопить в нём то, что видела ранее. Но что-то подсказывало, что даже это не помогло бы. Нить между нами уже натянулась.

♝♝♝

Если ты рождён в семье ведунов, ещё до проявления сил можно предположить каким даром ты будешь владеть. Если в роду больше артефакторов, то с вероятностью 80%, ты станешь им. В прошлом многие заключали браки, преследуя цель передать желаемые способности. Однако сейчас лишь некоторые семьи придерживаются подобных взглядов. Семья Хельги была как раз из таких. Но как казалось не только Суви ставили вопросы крови в приоритет.

Мой папа был артефактором, его силы передались брату. Имя мамы нередко можно было услышать в кругах мантиков. Я унаследовала её магию. Но иногда, случается так, что часть дара смешивается с другим, приобретая интересную форму. Моя бабушка — провидица, я не способна вызывать видения, завесу возможного будущего для меня приоткрывает Таро. Однако бывает, что во снах я вижу отрывки из прошлого. Как правило они случайны, могут принадлежать совершено незнакомому человеку.

Незадолго до поездки в одном из снов я очутилась в полупустой комнате. Взгляду почти не за что было зацепиться, разве что, за ярко синие-шторы. Казалось, что они впитывали в себя весь солнечный свет, всю радость, делая воздух тяжелым и вязким. Я не знала связано ли это место с Фабьеном, в том разговоре просто ткнув пальцем в небо, я не прогадала.

Как бы хорошо ведьмак не владел своим лицом, все заметили, как переменилось его выражение, как вмиг изменилось его настроение. Та комната связана с воспоминаниями, тяжелыми или приятными, мне было неведомо. До сегодняшней ночи.

♝♝♝

В то время как глаза привыкали к окружающей темноте, слуха коснулись несколько голосов. Один из был тихим, словно говорящий боялся быть услышанным. Его собеседник напротив говорил громко и звонко. Разобрать хоть что-то не получалось, так как оба говорили на французском.

Прищурившись, я заметила тонкую полоску света, которую прежде загораживала маленькая фигура. Сделав несколько шагов к ней, я замерла. Словно почувствовав чужое присутствие, она обернулась. Мрак скрывал черты лица ребёнка, но даже так его взгляд цепко удерживал на месте.

Но как меня мог видеть кто-то из прошлого? Обескураженная подобным открытием, я упустила момент, когда набор из непонятных слов на другом языке стал понятен. Взяв себя в руки, я решительно прошла мимо ребенка и прислонилась к двери.

—Ты слышишь себя?!

— В округе нет ни одного целителя. Он едва выжил. Что если он заболеет вновь?

Женщина сомкнула губы в безжалостно ровную линию и взмахнула ладонью, словно пыталась отогнать надоедливое насекомое.

— Ведуны редко болеют. Так или иначе, а он тоже один из нас. Переживёт, — холодный тон соответствовал ледяной маске на её лице.

Что-то в этом отчуждённом высокомерии показалось знакомым. Скрипнула половица. Тяжёлое сопение позади ненадолго отвлекло от говорящих. Блеклое свечение из другой комнаты слегка озарило пространство. Грудь ребёнка часто вздымалась, а сжатые кулаки демонстрировали насколько эта ситуация была ему неприятна.

— Дело не только в этом. Я дала ему всё, что знала. Ему нужно учиться. Нужно общаться со сверстниками, — черты второй женщины были схожи с первой, но намного мягче. Совершенно очевидно: она не привыкла спорить. Но, похоже, судьба ребёнка занимала её сильнее собственной кротости.

— Мы с мужем уже говорили, при каких условиях ты можешь вернуться. Мне нечего добавить, Аннет. Либо ты возвращаешься без него, либо не возвращаешься вовсе.

Аннет с шумом втянула воздух и схватилась за горло. Слёзы рвались наружу, но она сумела их побороть, после чего хрипло протянула:

— Как ты можешь ставить меня перед подобным выбором?

Стряхнув пепел и убрав мундштук в сторону, женщина закинула ногу на ногу и обхватила острую коленку:

—Избавься ты от него раньше, и не пришлось бы выбирать.

— Вивьен!

Звон стекла заставил картинку рассыпаться на части. Вздрогнув я проснулась. Первое, что я сделала, это — попыталась всё забыть. Но кровь, стекающая по пальцам мальчика никак не выходила из головы.

♝♝♝

По неведомым мне причинам де Ла Саль отреклись от Фабьена и его матери. Не следовало пропускать это через себя и уж тем более не следовало начинать ему сопереживать. У всех нас свои косточки, которые застряли в горле и царапают его изнутри. Но даже если бы очень захотела, то не смогла бы стать пинцетом для Фабьена. Ведь моё горло тоже до сих пор распирает боль.

Стэнли сбавил скорость, и Марко не смог сдержать благодарного вздоха. Морская болезнь историка стала настоящим сюрпризом. За час поездки его вырвало не меньше двух раз, поэтому он почти все время проводил поближе к бортикам. В последний раз бросив взгляд на сгорбленную фигуру мужчины и убедившись, что он всё ещё на палубе, я уткнулась в записи и в десятый раз прочла пророчество Альсинии: