– Нужно узнать, кто его послал.

После недолгой пытки туземец признался, что дато Буканег подкупил его за обещание убить Мишку. Деваться тому было некуда. Так или иначе, а пришлось согласиться. В противном случае дато сумеет устранить ослушника.

Недолго думая Телесфоро пронзил грудь предателя копьём. Его оттащили в кусты и бросили там.

Мишка с трудом мог подняться. Голова кружилась и болела нестерпимо. Пэй осторожно замотал её тряпочкой, смазав своей мазью. Мишку положили в тень, пока готовили караван к отправке в свой лагерь.

Часть пороха и оружия Мишка распорядился оставить себе. В основном караван был гружен продовольствием. Шесть туземных воинов отправились с караваном по тайным тропам, а весь отряд засел в отдалении, ожидая случая снова напасть на проходящий караван.

Однако теперь следует опасаться такого нападения. Испанцы, не дождавшись каравана, поймут, что произошло, и охрану и осторожность усилят.

Отряд потерял одного убитого, не считая казнённого и четырёх раненых. В том числе и Мишка. Раненые остались в отряде, за ними присматривал Пэн, имевший опыт знахаря.

Разведчики продолжали шнырять по окрестностям. Через несколько дней прибежал воин из лагеря основных сил. Он приказал тотчас сниматься и спешно идти на соединение с войсками. Намечалось сражение, и помощь Мишкиного отряда могла пригодиться.

Пришлось бросить засаду. Мишка отправился верхом на лошади, захваченной при захвате каравана. Голова его ещё сильно беспокоила, он с трудом выдержал день в седле.

Утром наскочили на маленький отряд туземцев, который испанцы выслали на поиски каравана. Короткая схватка – и отряд противника разбежался, оставив пятерых убитых.

Незадолго до вечера стала слышна пушечная стрельба.

– Видать уже началось, – сказал Мишка шагавшему рядом Тин-линю.

– Вероятно. Испанцы палят. Как-то там получится?

– Спешить надо, – ответил Мишка. – Может всё уже кончается? Не опоздать бы.

– Не думаю. Скорей всего только начинают. Может испанцы просто обстреливай наших, готовятся к завтрашнему сражению.

– И так может быть. Только нам не поспеть до ночи. Придётся затаиться, а то здесь опасно становится. Могут обнаружить, и тогда навалятся большими силами.

– Всю ночь будем держать охранение туземцами. Ты бы только не подкачал. Ещё слаб. Берегись, Миш.

– Будем стараться, Тин. Но ведь война. От судьбы не уйдёшь.

На ночь укрылись в ущелье и выставили дозоры. Мишка плохо спал и голова разболелась.

Чуть свет снова послышалась стрельба. Маленький лагерь быстро свернулся, и по предложению Тин-линя не пошёл не соединение, а стал подкрадываться к тылам испанцев. Часа через два труднейшего марша, где иногда приходилось пробираться почти ползком, отряд вышел на склон долины.

Внизу шло сражение. Толпы туземной армии носились по долине, пытаясь прорваться к испанцам, которые засели в траншеях и вели ружейный и артиллерийский огонь по толпам наступающих туземцев.

Батарея испанцев через головы защитников непрерывно стреляла, и почти каждый выстрел сеял смерть в плотных рядах туземцев. Те отвечали редким ружейным огнём и тучами стрел. Но это оружие мало вредило испанцам, укрытым в траншеях. Редкие ядра маленьких пушек туземцев почти не долетали до траншей.

– Так наша армия может потерять весь свой пыл и людей, – сказал с тревогой Тин-линь, выглядывая из укрытия.

– А ты думал, что испанцы такие дураки, что с такими малыми силами осмелились пойти вглубь острова? – Мишка лихорадочно соображал.

– Эх, ударить бы на них с тыла! – воскликнул Тин-линь, внимательно оглядывая склон долины.

– А что, может рискнём? Тут главное не торопиться. Надо подползти незаметно к батарее и броском навалиться сзади. Гляди, её почти никто не охраняет. Всего три десятка солдат, да и те заняты стрельбой. У них и ружья стоят вдалеке от батареи. Как ты думаешь?

– Давай! Только бы туземцы не подвели. Надо с ними уговориться.

Разработка плана заняла не более десяти минут. Отряд, укрываясь за кустами и щелями в складках склона, стали медленно продвигаться вниз. До позиций батареи было не более двух ли, и это расстояние отряд прошёл за полчаса. В конце особенно осторожно ползли, и были уже шагах в пятидесяти, когда один из солдат заметил их и поднял крик.

Нападавшие дали поспешный залп и бросились на батарею. Солдаты в ужасе заметались, хватая ружья. Туземцы обогнали моряков, стреляя на ходу из луков и бросая копья.

Мишка не поспевал за прыткими туземцами и отстал. Впереди шла резня, гремели выстрелы, неслись вопли и стоны. Схватка была короткой и яростной. Испанские солдаты не успели вооружиться и отбивались, чем попало. Туземцы остервенело кололи криcами, бросались на штыки, гибли, но своё дело сделали. Морякам осталось только докончить. В считанные минуты всё было покончено.

– Ребята, наводи пушки на траншеи, – орал Мишка, хватая лафет и поворачивая ствол вниз.

И пока туземцы грабили трупы и добивали солдат, матросы бросились к орудиям. Торопливо наводили, заряжали ядрами и картечью. Мишка, увидя, что всё готово, а в траншеях уже заметили захват батареи и стали выскакивать на помощь, скомандовал:

– Огонь! Пали по супостатам!

Пушки громыхнули. Солдаты в траншеях засуетились. Некоторые падали, сметённые картечью, остальные попрятались.

– Торопись, братья! – кричал Мишка. – Сейчас нас обстреляют!

И действительно, из траншей раскатилась трескотня мушкетов, пули засвистели над головой. Моряки попрятались, спасаясь от их смертоносного удара. Появились раненые и убитые. Туземцы бросились вниз на траншеи, и падали один за другим.

– Заряжай, собаки! – превозмогая боль в голове, закричал Мишка. – Надо успеть дать залп и уходить! Сомнут!

Матросы бросились к пушкам, и пока солдаты расстреливали туземцев, зарядили пушки.

– Тащите раненых назад в лес! Отходим!

У пушек осталось несколько человек, заканчивая наводку и зарядку.

Батарея окуталась дымом. Матросы, не глядя на результаты своего залпа бросились в гору, укрываясь за деревьями и кустами.

Они не видели, как туземные воины, заметив растерянность и падение батареи, бросились в отчаянную атаку.

Тысячи воинов с визгом и воплями накатывались на траншеи, и огонь испанских солдат уже не мог их остановить. К тому же часть солдат бежала к батарее, и это воспринималось, как бегство.

Воины ворвались в траншеи, завязалась отчаянная рукопашная. И когда Мишкин отряд добежал до укрытий и оглянулся, то картина им предстала ужасная. В траншеях копошились, как муравьи, толпы людей, у батареи крутились солдаты, но помочь своим было уже невозможно.

– А ну давай залп по батарее! – скомандовал Мишка.

Матросы изготовились и дали залп. Пара солдат повалились на землю, остальные залегли и стали отстреливаться.

– Уходи дальше! – крикнул Мишка и стал отползать в чащу.

Ещё с полчаса шло сражение и, казалось, испанцы уже давно все перебиты, но оказалось, что им удалось как-то вырваться из траншей, и они, теряя убитых, стали отступать к батарее. Их стало вдвое меньше, но и туземцы потеряли до тысячи убитыми.

Мишка видел в просветах между деревьями, как испанцы деловито готовили оборону батареи. Скоро батарея опять начнёт косить ряды туземных войск, и кто знает, может это даст свои плоды.

В отряде Мишки имелось трое убитых и семеро раненых. Ранен был и Тин-линь. Он стонал, когда Пэй заматывал ему руку, прикладывая листья какого-то растения. Корчился на траве с простреленным животом Шудэ, и Пэй даже не стал с ним возиться. Такие выжить не могли. И-шань получил пулю в ногу, и ходить не мог.

С такими потерями Мишка счёл невозможным продолжать бой. Он решил, что дело сделано и его заслуга достаточно велика. Командующий должен оценить это. Он приказал:

– Хватит, ребята, пошли к своим. Раненых надо спасать. Больше мы ничего не можем сделать. И так хорошо у нас получилось.

Отряд поднялся, уложил раненых в наспех сооружённые носилки, и пошёл по склону горы в обратную сторону от гула сражения.