Вэйдун подправил руль, и караван стал медленно удаляться, пока джонка делала широкий разворот. Матросы, радостно переговариваясь, работали со снастями и обсуждали предстоящее побоище.

К ночи Мишка приказал подходить к каравану ближе, следуя за мерцанием бортовых фонарей.

– Начнём охоту ночью, – сказал он, хищно прищурив глаз. Надо их постепенно, по одному щипать. Сразу нам не одолеть их. Разбегутся, пока мы будем заниматься одним сампаном.

– Эх, весёлая ночка предстоит! – кричал Син-нин.

– Нет, придётся делать всё тихо и быстро. Кого услышу... – и Мишка со значением оглядел матросов.

– Понятно, – понимающе ответил Го.

Медленно подходили к отставшему сампану. На джонке не светилось ни одного фонаря. Никто не смел закурить трубку. Молча ожидали броска на сонный сампан.

К полуночи, ущербный рог луны слабо мерцал в чёрном небе, джонка тихо подошла к корме сампана. Там на руле дремал кормщик, и не подозревал, что подкрадывается к нему. Остальные матросы спали на палубе на грязных циновках. Да их и было человек шесть, а то и меньше.

Мишка дал знак рукой и Хитоси кошкой спрыгнул на сампан. Рулевой встрепенулся, но тут же был сражён ударом ладони по шее. Японец придержал падающее тело и схватил рулевое дерево. Сампан медленно стал отворачивать, и огни каравана замерцали с правого борта.

Минут через пятнадцать матросы, спрыгнувшие вместе с Хитоси разом набросились на спящих матросов. Короткая возня, хрипы, тихая, сдавленная предсмертной судорогой икота, тяжёлое дыхание – и несчастные жертвы стали на веки молчаливыми свидетелями ночного злодеяния.

– Теперь хоть можно слово молвить! – отдуваясь сказал Кокос и довольно оглянул своих товарищей.

– Огни погасить надо, – заметил Хитоси и загасил бумажный фонарь.

Невдалеке смутно маячил чёрный силуэт джонки «Тайфун». Она подходила с осторожностью и тихо.

– Всё в порядке? – донёсся голос Мишки.

– Да, капитан, – голос Хитоси звучал тихо, но уверенно.

– Сбрасывай паруса! Ложись в дрейф!

Суда сцепились крючьями. Почти в полной темноте матросы шарили в трюме, выискивая ценности. Их оказалось мало и даже вина удалось раздобыть всего несколько сосудов.

– Что за сампан? – недовольно сказал Кокос. – Нечем даже поживиться. Болваны, не могли чего-нибудь ценного погрузить!

– Мы не за тем тут, – строго отрезал Мишка. – Своё получим сполна.

– Так ведь это тоже теперь наше.

– Помолчи лучше. Ребята, руби днище! Топить сампан!

– Запалить бы, вот зрелище было б! – и Го озорно оглядел матросов.

– Дурак! Что надумал. Всем видно станет! – шлёпнул товарища по голой спине Фу Чжи.

– Это я так. Сам знаю.

– Быстрей, ребята! – Мишка торопил матросов и поглядывал на едва заметные огоньки сампанов. – Надо не потерять караван из виду. Сегодня ещё на один можно напасть. Всё легче потом будет.

«Тайфун» забрал ветер в паруса и заскользил в темноте, оставляя светящийся след за кормой.

За час до рассвета овладели ещё одним судном. На этот раз крики и вопли убиваемых услышали другие суда, там зашумели и закричали, не зная, что случилось.

– Кого там поучить, как работать надо? – волновался Мишка, слушая шум, поднятый предсмертными криками. – Теперь гоняйся за каждым сампаном!

– Ничего, капитан, догоним. – Сань-Гуй волновался не меньше капитана, но старался умерить гнев Мишки и хоть немного успокоить. – Куда они денутся? Все будут здесь, – и он многозначительно похлопал по карману.

– Капитан, а добыча не в пример первой! – голос выдавал радость, но Мишке показалось, что над ним смеются. Он разозлился ещё сильнее и ушёл от беды в каюту. В голове стучало, и он никак не мог успокоиться.

Всем стал распоряжаться Сань-Гуй, и делал это быстро и деловито. Тин- линь сортировал товар и отбирал ценности.

Никто из каравана не рискнул прийти на помощь, или хотя бы узнать, что случилось. Там готовились к нападению и вооружались.

День застал джонку уже далеко от каравана. Её разглядеть было невозможно, зрительных труб у местных купцов не имелось.

А «Тайфун» вовсе на некоторое время исчез за горизонтом. Матросы отсыпались и готовились снова к ночной атаке.

– Сегодня будем брать один сампан, – сурово сказал Мишка. – Нас ждут, и особо таиться нам нечего. Если что не так, то пальнём из пушек. Главное дело надо сделать за два дня. Всех на дно! О добыче не помышляйте.

Ночью опять сблизились с караваном, но выжидали. Далеко за полночь быстро пошли на ближайший сампан. Их заметили и стали стрелять из ружей. Вспышки выстрелов мелькали в темноте, но пули визжали, не попадая в цель.

– Сань, пали из носовой! – крикнул Мишка. Пушкари побежали к пушке, грохот выстрела прокатился по морю. Ядро разворотило корму. Джонка развернулась и ещё две пушки правого борта изрыгнули огонь. Суда находились так близко, что промахнуться было невозможно. Матросы стреляли из мушкетов и бросали абордажные крючья. Суда стягивались сильными руками.

– Ребята, руби крючья! Сампан идёт ко дну!

Было видно, как сампан быстро погружался в чёрные воды и крики погибающих далеко разносились по морю.

Забурлили водовороты, крики захлёбывались и море успокаивалось. И только вдали слышался неясный шум голосов перепуганных матросов и окрики кормщиков, подгонявших обезумевших от страха людей.

– Теперь пошли на следующий! – озлобленно кричал Мишка. Ему как-то не очень уютно стало во всей этой истории. Крики тонущих в водоворотах неприятно резали слух. Тоскливо стало на душе и ему захотелось побыстрее покончить с этим противным делом.

С «Тайфуна» стали обстреливать сампаны картечью и ядрами. Сбивали мачты и калечили людей. Пользуясь преимуществом в ходе, джонка отсекала путь передним сампанам к уходу в море и разносили борта лодок в щепы. Вся эта флотилия разметалась по морю, и в панике пыталась уйти подальше друг от друга. Мишка гонял джонку, и пушки не умолкая палили по беглецам.

– Чёрт побери! Уже скоро полдень, а три сампана ещё держатся! – рычал Мишка и оглядывался вокруг. – Вэй, не давай им уйти! Отсекай!

– Да как не дать? Вишь как разбрелись, проклятые! За одним погонишься, другой уйдёт!

– Давай по дуге! Пройдём мимо ближнего и постараемся не задерживаться. Сань, сбить мачты или вовсе пустить ко дну! Хоть хода лишить!

Вэйдун изощрялся в искусстве лавировки и сумел быстро подойти к ближайшему сампану. Тот сбросил парус и молил о пощаде. Капитан его предлагал выкуп, но Мишка остервенело крикнул:

– Топи!

Громыхнул залп двух пушек. Сампан вздрогнул и стал крениться на бок. В пробоины хлынула вода.

– Не задерживайся, Вэй! Разворачивай живее! Гляди упустим!

На горизонте маячил парус, а в стороне, ближе к джонке торопился скрыться ещё один. Матросы тянули снасти, Вэйдун зло ругался, злясь на нерасторопность матросов, всех охватила злоба и жестокость к несчастным сампанам. А те, с повреждённым такелажем метались в поисках спасения.

Однако один сампан всё же ушёл. Пока гонялись за ближним, тот дальний скрылся. Огней не зажигал, и теперь его обнаружить было почти невозможно.

Зато предпоследний захватили целым. Матросы набросились на уцелевших на лодке людей. Те и не пытались защищаться. Они падали под ударами абордажных сабель и ножей. Палуба алела сгустками крови, которая быстро чернела и засыхала.

Мишка с яростью в сердце видел, как его матросы кромсали уже мёртвые тела. Хотелось быстрее завершить это побоище и отмыться от грязи набега на караван.

«Чёрт с ним, с последним! И так удачно получилось. Даже Хуа-лун давал нам два-три сампана упустить. А тут ушёл один. Значит, дело сделано! думал Мишка, расхаживая по исковерканной палубе сампана и пиная растерзанные тела.

– Жаль не досталась нам добыча с остальных сампанов! – тоскливо говорил Сань-Гуй.

– Да, хоть и не много можно было ожидать там, но всё же... – поддержал его Тин-линь.

– Заткнитесь вы, вороны! – прикрикнул на них Мишка. – Всё вам мало! Куда деть вам столько? Всё спустишь, Сань, в первом же городишке!