— Кстати, — сказала бабка, переведя взгляд на Тихона. — Благодарю, что выбрал наш род, Тихон Гориславович. Мы, конечно, не купцы Морозовы, со злата не едим и на парче не спим, но живём в ладу с миром. Других не задираем, но и своих в обиду не даём. Лентяи, почему кубки до сих пор пустые, а? Соскучились по конюшне с её ароматами? Мигом организую.

Тихон лишь искренне и тепло улыбнулся Евдокии Викторовне, наблюдая за тем, как отмерли те самые "лентяи"-слуги. Ну, конечно, чем ещё можно наказать? Только чисткой конюшни. Свинарников и коровников же в черте города уже нет. Хочешь жить натуральным хозяйством — милости просим в деревню. А разводить вонь и антисанитарию в черте города никому не позволено. Даже в старых городах, где ещё осталась усадебная застройка. Ну, где дом и хозпостройки обнесены отдельным высоким забором, а в центре всего этого — большой двор. Там просто постройки скотного двора превратили в мастерские и тренировочные, склады и домики для гостей. Некоторые, особенно в Москове, эти домики даже сдают в аренду, отгораживая часть усадьбы небольшим забором, чтоб никто из арендаторов в главный дом не сунулся.

Как там говорил недоросль наследника рода? Рыбак рыбака видит издалека? В принципе, верно. Не могла ведунья не заметить аномалию в духе Тихона. Слишком уж сильно он развит для обычного человека. Вот только благодарить… рановато. Пока для рода Совиных Тихон не сделал ничего. А вот сделает или нет — будет зависеть от того, каким себя этот род покажет. Батюшка и матушка уже заслужили доверие Тихона а остальные родственники пока произвели на отрока смешанное впечатление, больше тяготеющее к нейтральному.

— Кхм, — кашлянул наконец дед, когда слуги закончили наливать в кубки напитки. — Что же, во здравие нового члена нашего рода, Тихона Глебовича Совина!

— Во здравие! — тут же эхом повторили все собравшиеся в зале.

И Тихон не был исключением из этого хора.

Выпив из чеканного кубка глоток кваса, Василиса Никитишна с тревогой положила руку на свой живот. Неужели действительно получилось? Нет, матушка Глеба Гориславовича не будет с таким шутить. Она — дочь иерея, которая унаследовала святой взгляд своего батюшки, об этом все Кремны знают. Ну, да, церковь называет такую способность "духовным зрением", но народ-то всё равно обзывает всё по-своему.

Слава Роду и Хранителю! После пяти лет супружеской жизни она наконец-то смогла стать непраздной! Да, никто из ближних не винил её в отсутствии детей, но… У её сверстниц дети уже в младшую школу пошли, а она ещё даже пелёнки ни разу не стирала! Всё же повезло Василисе со свекровью. Некоторые своих невесток после трёх лет бездетности в монастырь на лечение отправляют, а сыну новую молодку присматривают. Но такое среди мещан больше распространено. Ну и в деревнях, среди крестьян. С дочерьми боярскими такое не получится провернуть. Ну, если только в роду хоть кто-то остался. С другой стороны, после жизни с такой свекровью и жизнь в монастыре за благо покажется.

— Ну, Василиса Никитишна, поздравлять тебя ещё рано, но я за тебя рада, — сказала Забава Добрынична, накладывая на тарелку трехлетнему сыну пару ложек холодца. — Это такое счастье — ты представить себе не можешь. Захар, не балуйся, кушай нормально. И ничего не бойся, рожать совсем не страшно. Я вон, четверых родила. И ничего, всё в порядке.

Василиса невольно бросила взгляд на Людмилу Марковну, жену Кузьмы, второго сына Горислава Ивановича. Сидела вторая невестка рядом с Василисой, сразу после Забавы Добрыничны с ребёнком. А первой за столом сидела последняя приёмная дочь Горислава Ивановича, семнадцатилетняя Дарина Гориславовна. Тихая, спокойная и очень умная девушка, к которой уже начали свататься. И, вроде бы кому-то даже удалось удовлетворить все требования Горислава Ивановича. Но официально никто сватов не засылал и четкого официального ответа не получал. Так что это можно было счесть простыми слухами.

И да, как и предполагала Василиса, после слов Забавы Добрыничны улыбка Людмилы Марковны стала горькой. И Василиса прекрасно понимала, почему.

Не у всех роды проходят легко. Не каждая вообще может выносить ребёнка. Средняя невестка Совиных была именно из таких. Тяжёлая беременность, трудные роды, продолжительный срок восстановления. И диагноз, который чуть было не заставил Людмилу Марковну отправиться в монастырь. Но Кузьма Гориславович воспротивился этому, а старейшина рода его поддержал. Ну, не сможет она больше детей иметь, так и что? Хозяйством она управляет хорошо, деньги на глупости не тратит, с мужем в ладу живут. Род Совиных без сына от среднего сына не прервётся. А в помощь мужу всегда можно усыновить кого-нибудь из мещан. Вон, пять лет назад одного отрока уже усыновили — и не нарадуются на него. Через год следующего планировали принять.

— Главное, не перенапрягайся, Василиса Никитишна, — с той же горькой улыбкой сказала Любовь Марковна, накладывая на свою тарелку квашеную капусту. — Тяжёлого не носи, меньше на улицу выходи, особенно на рынок. И оберег не забудь сделать себе. О, кстати, а где ты купила браслет, который Евдокия Викторовна похвалила?

Василиса вновь посмотрела на Тихона, уплетавшего тонко порезанное копчёное мясо с тёртым хреном. Ну, не говорить же им, что браслет Тихон сделал? Ладно, княжич бывший. Ладно, отбился от злого духа. Но ещё и чародей?! И даже дело не в том, что не поверят. Просто… Зависть — штука опасная. Не нужна она Тихону, тем более, в собственном роду. Но что-то же сказать надо! О!

— В Москве, после пира, мы с Тихоном и Глебом Гориславовичем прошлись по лавкам. Ну, в одной из них и нашли этот браслетик. Тихон нашёл. Захотел мне подарок сделать. Там же и рубаху ему нашли, обережную. Сами понимаете, я не смогла пройти мимо вышивки настоящей княжны. Вот, как-то так.

— Вот, Василиса Никитишна, возьмите лисичек солёных, — тихонько сказала Наденька, дочь Забавы Добрыничны, пододвинув ближе к Василисе плошку с грибами. — Маме они очень нравились, когда она Захара носила.

Сидела та сразу после Василисы, первой из девочек, именно потому, что была дочерью первого сына. А дочь Людмилы Марковны, Марина, сидела последней за их столом, хоть и была почти на год старше Нади.

— Благодарю, Наденька, — тихонько ответила девочке Василиса.

— Ну да, в Москве можно найти всё, — важно сказала Забава Добрынична. — Надеюсь, что тоже сможем там побывать. Наденька же испытание разума этой осенью прошла, впереди, весной, испытание силы. Она у нас боевая девчонка, думаю, до купели дойти сможет.

Честолюбивые планы, конечно. И, сравнивая Надю с Мариной, можно было предположить, что они не такие уж и нереальные. Надя даже выглядела сильнее, чем Марина. Румянее, живее, казалась более подвижной. Но, сравнивая Надю с тем же Тихоном, который испытание силы точно прошёл, Василиса начинала сомневаться в шансах Наденьки на победу. И ведь Тихон стал сыном боярским именно потому, что оказался слишком слабым для боярича без родового дара.

— Надо ли? — осторожно спросила Людмила Марковна. — Всё же это испытание силы. Соревноваться придётся и с отроками, не просто с девицами.

А, ну да, Марина же уже проходила эти испытания этой весной и показала неплохой, но не лучший результат в испытании ума. То есть у неё вообще не было шанса на участие в испытании силы.

И да, грибочки оказались очень-очень хороши, права была Наденька.

— Ну, а почему бы и нет? — пожала плечами старшая невестка Совиных. — Наденька с детства с братьями тренируется, пусть пробует. А там, может, и княжной станет, если Род благословит. Не выйдет — так хоть боярышней станет. Тоже ведь неплохо. Жаль, что Мариночка твоя не смогла в испытании силы участвовать.

И вот опять. Зачем Забава опять начинает возвышать себя за счёт других? Что-то случилось у неё с Борисом Гориславовичем? Или это просто глупое желание самоутвердиться за счёт другого? Но тогда почему целью стала Людмила Марковна?

— Да, мне тоже жаль, — сухо сказала Людмила Марковна. — Мариночка больше шить любит, чем мечом махать.