— Что ты собираешься делать, Каро? — спросила Фрэнки, услужливо переводя разговор в другое русло.

— Я не знаю. Я думала о том, чтобы проникнуть в офис Мейсона, но к настоящему времени не только Мейсон обладает всей информацией и доказательствами для суда. Мы могли бы подкупить одного-двух присяжных и попытаться добиться судебного разбирательства с ошибками, но Роман не хочет ждать так долго. Мы могли бы каким-то образом вызволить их из тюрьмы, но тогда им пришлось бы покинуть страну или, по крайней мере, штат, а я почти уверена, что это не входило в их список возможных сценариев. Кроме того, это не фильм, и я ничего не знаю о том, как выбираться из таких мест. Я всего лишь девушка, хоть и не простая. Но тайком вывести трех человек из тюрьмы строго режима — это совсем другое. То, что я придумала, это… мы все должны покинуть страну. Пусть они гоняются за нами по Южной Америке.

Гас смерил меня своим самым суровым взглядом. Очевидно, я разочаровала его.

— Они бы так и сделали, Каро. Они бы преследовали нас всю дорогу туда, а потом хладнокровно застрелили на какой-нибудь улице в Сальвадоре. Они так же счастливы убить нас там, как и здесь.

— Хорошо, будь пессимистом по этому поводу.

— Я не пессимист, я реалист.

Я повернулась к Фрэнки, моей единственной настоящей союзнице.

— Так говорит каждый пессимист.

— Нам нужны реальные решения, — вмешался Кейдж. — Реальные планы. У нас есть солидная колонка «Что делать не надо». Но нам бы не помешало что-то из реальных идей.

Мы все замолчали, сосредоточившись на том, как выбраться из этой гигантской неразберихи.

— А что, если мы идем по неправильному пути? — спросила я, понимая, что в любом случае на карту поставлена в основном моя жизнь. — Как много ты дал компромата Мейсону? — спросила я Сойера.

Он скрестил руки на груди и упрямо вздернул подбородок.

— Очень много. Достаточно, чтобы убрать их навсегда. — На мгновение в его кобальтовых глазах промелькнула неуверенность, и он признался: — Но я не знаю точно, что я им дал, я не обязательно передавал им информацию. Я дал им инструменты, необходимые для самостоятельного поиска информации. Я рассказал им о внутренней работе бизнеса, о хитростях торговли. Я провел их прямо к вершине.

— Если дело дойдет до суда, нет никаких шансов на освобождение под залог, никакой возможности сбежать?

— Ну же, Каро, какое первое правило воровства?

— То, чего вы не ожидаете, что что-то пойдет не так, всегда пойдет не так.

Он кивнул.

— Да, у них есть шанс выбраться, но я почти уверен, что они надеются, что этот шанс — ты.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне, о чем была твоя встреча с ними?

Он покачал головой. Никогда.

Я не могла не вздрогнуть от его смелой честности. Разве он только что не говорил со мной о том, что хочет, чтобы мы доверяли друг другу? И у него все еще были секреты от меня.

Ладно, может быть, это была моя вина, что я спрашивала перед группой, но что-то подсказывало мне, что он скорее расскажет в комнате, переполненной людьми, чем когда-либо позволит мне узнать. На данный момент у меня было два варианта. Я могла бы плевать против ветра. Или я могла бы двигаться дальше.

Поскольку моя жизнь и жизнь моей дочери были в опасности, я решила двигаться дальше.

— В любом случае, — продолжила я, — если мы не будем вмешиваться, Пахан, скорее всего, будет приговорен к пожизненному заключению. Так, может быть, нам следует тратить меньше времени на то, как их вытащить, и больше времени на то, как их удержать внутри?

Глаза Гаса стали огромными.

— Ты серьезно?

— Что осталось от братвы? Ничего, верно? Она почти уничтожена. Есть горстка верных людей, которых ФБР еще не тронуло. Может быть, они им не нужны. Может быть, они им нужны. Но в любом случае, должен быть способ убрать их с нашего пути и продолжать жить своей жизнью.

— Ты говоришь о том, чтобы убить этих людей? — неловко спросила Фрэнки.

— Я говорю о том, чтобы нас не убили.

— Тебе пришлось бы убедить Пахана, что ты работаешь на них, — добавил Сойер, обдумывая мое решение. — Пока все не будет закончено, у них должно сложиться впечатление, что ты все еще на их стороне, что все по-прежнему складывается в их пользу.

Гас кивнул и наклонился вперед.

— Если они хоть чуточку заподозрят, что ты задумала, ты будешь мертва. Джульетта будет мертва. Мы все будем мертвы.

— Тогда дай мне другую идею. Меня даже не волнует, если это означает, что они выйдут, а я останусь работать на них до конца своей жизни. Если у тебя есть другое решение, я была бы рада его услышать. Насколько я понимаю, это наш единственный вариант. Мы либо придумаем способ запереть их навсегда, либо окажемся там вместе с ними.

— Это может сработать, — решил Сойер, его голос был мягким от убежденности и первых признаков надежды. — Это не более чем длинная афера.

Я встретилась взглядом с Гасом, а затем с Фрэнки, приберегая взгляд Сойера напоследок.

— Мы все совершали аферу раз или два раньше. Это не должно быть проблемой.

— Когда ты в последний раз выполняла работу? — спросил Гас, страх сделал его голос сердитым и напряженным.

— У Кренкси. До того, как Сойер отсидел свой срок.

— Это было почти шесть лет назад. Ты сумасшедшая, если думаешь, что у тебя все еще есть то, что нужно. Такая работа, как эта, требует утонченности. При идеальных обстоятельствах это все равно было бы невозможно осуществить, а это совсем не идеально. Ради бога, у тебя есть ребенок, о котором нужно думать.

Наклонившись вперед, я хлопнула ладонью по столу и сердито посмотрела на своего друга.

— Я только что солгала тебе. О работе. Это было не шесть лет назад, и это был не Кренски. В последний раз я устраивалась на работу, живя в гребаном Фриско, штат Колорадо. Последние пять лет моей жизни были ничем иным, как одной долгой аферой за другой долгой аферой. Я живу в квартире для белых воротничков и отдаю свою дочь в дошкольное учреждение. Я вовремя прихожу на прием к стоматологу, и в глубине души постоянно подсчитываю, сколько йогурта у нас в холодильнике. Я работаю с девяти до пяти, чиню сломанные гидромассажные ванны и вежливо улыбаюсь всем богатым, невежественным придуркам, которые приезжают на курорт к Мэгги. Это хоть немного похоже на меня? Кэролайн из твоих воспоминаний вежливо улыбается, машет другим водителям и наплевательски относится к политике маленького городка? Нет, Август, ответ — нет. Неужели у меня нет практики? Вероятно, есть хороший шанс, что мне будет трудно взломать замок при первом задании. Но я могу солгать, когда мне нужно. Этот навык я никогда не прекращаю практиковать. Это навык, который я оттачивала, осваивала и брала под контроль с тех пор, как покинула этот чертов город пять лет назад.

Гас убрал руки назад и пробормотал удивленное «Ясно» себе под нос.

— Я понимаю это. Тебе не обязательно откусывать мне голову.

— Тогда давайте сделаем это, — усмехнулся Кейдж, наслаждаясь напряжением за столом. — Давайте уничтожим остальную русскую мафию.

Его энтузиазм был не совсем заразителен. В основном мы просто смотрели на него, как на сумасшедшего. Да, это был достойный план — лучший из тех, что у нас были, — но это было нелегко. У всех нас были связи с братвой. Особенно у Фрэнки и Гаса. Даже мой отец в конечном итоге стал бы проблемой.

Но на карту было поставлено нечто большее, достичь чего было труднее, чем казалось. Братва была нашей семьей. Мы поклялись в верности и носили татуировки и шрамы, чтобы помнить об этом. Большую часть нашей жизни мы равнялись на Романа, Дмитрия и Александра. Мы полагались на то, что некоторые из этих людей, особенно Аттикус, прикроют нас, сохранят нам жизнь.

И теперь мы действительно собирались нанести им удар в спину. Мы собирались пообещать безопасность, свободу и верность — и вместо этого вызвать гнев.

Я повернулась к Сойеру.

— А ты что думаешь?

Он постучал костяшками пальцев по столу и медленно, самоуверенно улыбнулся мне.